Кровная месть - Страница 1

Октябрь 2004 года.

Где-то в окрестностях Н-ска

Забетонированный подвал находился глубоко под землей и гарантировал надежную звукоизоляцию. Под потолком ярко светила электрическая лампа в проволочном абажуре. В спертом воздухе воняло потом, кровью и паленым мясом. На сооруженной из подручных средств дыбе висел раздетый догола славянин с некогда темно-русыми, а теперь абсолютно седыми волосами. Загорелую кожу покрывали многочисленные язвы, раны и струпья. Ногти на руках и ногах были содраны все до единого. На полу, в луже крови, валялись вырезанные со спины «ремни». Лицо пытаемого осунулось, посерело. На распухших губах пузырилась красноватая слюна. Под помутневшими от боли глазами виднелись дорожки слез. Грудь дышала неровно, прерывисто, с прихлюпом… Тем не менее он до сих пор оставался жив, в отличие от своего товарища по несчастью – тоже рослого, крепко сложенного, но оказавшегося менее выносливым и умершего от болевого шока полтора часа назад. В настоящий момент труп упомянутого товарища окровенелой куклой застыл в противоположном углу помещения, и висевший на дыбе люто ему завидовал.

– Думаешь, не врет? – обратился статный пожилой чеченец к более молодому – приземистому, с непомерно развитыми плечами, заросшему трехдневной щетиной.

– Думаю, нет, – чуть помедлив, ответил молодой. – И показания того слабака, – горец презрительно сплюнул на труп, – только подтверждают это! Они оба действительно не причастны к произошедшему. Даже косвенно. Иначе раскололись бы до задницы! У меня, уважаемый Салман-Хаджи, немалый опыт в развязывании языков!

– Выходит, Исрапи, мы с тобой пошли по ложному следу, – тяжко вздохнул пожилой. – Жаль, очень жаль!

На несколько секунд в подвале воцарилось молчание, а славянин, хорошо понимавший чеченскую речь, вяло встрепенулся. «Наконец-то поверили!» – просочилась в помраченный страданиями мозг радостная мысль.

– Снимите! Дайте обезболивающее! Я же не виновен! Вы сами убедились! – прошамкал он разбитым ртом. Оба нохчи переглянулись. Затем старший что-то шепнул на ухо младшему. Исрапи взял острый нож (ранее применявшийся в процессе пытки) и небрежным движением перерезал веревку. Славянин грузно шлепнулся на грязный пол, приглушенно охнул и с нетерпением уставился на своих палачей, дескать: «Давайте дальше! Колите промедолом! Расстегните наручники и ножные кандалы! Вызовите врача!»

– И не надейся, собака, – словно прочитав его мысли, процедил Салман-Хаджи, прикурил сигарету, выпустил облако дыма и медленно угрюмо заговорил: – Сегодня ночью мне приснился сын. Мертвый, закопанный в каком-то гнусном месте, с веревкой на шее и с вываленным наружу, прокушенным языком. Одновременно я видел бессмертную душу Лечи. Она страшно мучилась в бездне ада, ее душили и грызли огромные скользкие черви с крысиными мордами. А кроме того, – чеченец хотел сказать: «Лечи постоянно насиловала в зад здоровенная огненная обезьяна», но вовремя удержался, притворно закашлялся и прорычал со звериной ненавистью: – Кроме того, мой сын звал по имени тебя, просил помочь… Враги застали Лечи врасплох, без охраны, задавили численным перевесом и повесили за шею. В результате он попал в ад[1], – проглотив комок в горле, подытожил Салман-Хаджи. – А ты, шелудивый пес, в это время в карты играл, вино пил…

– Постойте!!! Но он же приказал охране оставаться на месте! Сказал, сам доберется до дома, «без нянек»! – отчаянно простонал славянин. – И ваш брат тоже. Аллахом клянусь! – тут он бросил умоляющий взгляд на Исрапи. – Пощадите, умоляю! Я же просто выполнял приказ! Как и подобает прилежному нукеру!!!

– Ты вел себя как последний пидорас, а потому и умрешь смертью пидораса, – проигнорировав его слова, заявил Салман-Хаджи, вооружился длинным шомполом, пинком ноги перевернул голое тело ягодицами вверх и сунул шомпол в жаровню с горящими углями, чтобы металл раскалился добела…

Из донесения тайного агента ФСБ

Вахида Асланова по прозвищу Эмир.

…Неделю назад в Н-ск приехали отец Лечи Рашидова Салман-Хаджи и старший брат Хамида Халилова Исрапи. Заручившись поддержкой лидеров диаспоры, они проводят расследование обстоятельств исчезновения своих родных. Недавно, сутки напролет, они пытали Юнуса Тимошенко и Тимура Мансурова, возглавлявших личную охрану Лечи и Хамида. Подозревали их в сдаче хозяев. Признания в измене не добились, но все равно убили обоих. Мансуров, по слухам, умер от пыток, а Тимошенко – воткнули в зад раскаленный железный шомпол. На мой взгляд, Салман-Хаджи Рашидов и Исрапи Халилов представляют собой серьезную опасность в смысле подготовки целой серии кровавых террористических актов. Прошу срочной встречи с Шахом.

Эмир.

– А Ваха-то наш изрядно напуган, – ознакомившись с донесением, заметил я.

– Не то слово, – усмехнулся полковник. – С личика спал, похудел, побледнел, ручонки дрожат. При встрече со мной чуть не расплакался, сердешный! А про «серию террактов» он наплел от фонаря. Просто хочет, чтобы мы поскорее ликвидировали обоих «гостей»! Совсем потерял голову от страха.

– Дурак, – презрительно фыркнул я. – Сам себя подставляет! Ведь между ним и пропажей тех двух уродов невозможно проследить ни малейшей связи! Однако, попадись он в таком трясущемся виде на глаза родственникам повешенных, разоблачат в момент! И мы потеряем ценного стукача. Может, и впрямь шлепнуть абреков, пока не поздно?!

– Плохая мысль, – покачал головой Рябов. – Вслед за ними припрутся следующие. И так далее и тому подобное. Тейпы большие, мужчин в них много. Как говорится, «таскать нам, не перетаскать». У меня есть идея получше.

– ???

– На, ознакомься, – начальник отдела выложил на стол цветную фотографию и рядом с ней два листа убористого печатного текста.

– Шамиль Аюбов, – прочел я. – Семьдесят четвертого года рождения, любимый сын Расула Аюбова, крупного наркоторговца и старого друга Аслана Масхадова. Местонахождение Аюбова-старшего неизвестно. А Аюбов-младший с некоторых пор возглавляет боевую организацию чеченской диаспоры Н-ска. Согласно тем же данным, Шамиль – высококлассный ликвидатор. В период первой и в начале второй кавказских войн командовал элитным отрядом спецназа мятежников под названием «Бешеные волки». (Далее шло подробное перечисление успешных действий этого отряда против федеральных войск.) В конце справки сообщалось: – в 2001 году «Бешеные волки» уничтожены спецназом ГРУ. Шамиль – единственный, кому удалось скрыться. В настоящее время он находится то ли в самом Н-ске, то ли в его окрестностях. Но где именно, установить не удается…

– Крутой парнишка, – прочитав справку и внимательно всматриваясь в фотографию, сказал я. – Такому палец в рот не клади!.. Е-мое!!! До чего на Аслана похож!!! Рост, сложение, цвет волос…

– Вот-вот! – улыбнулся полковник. – Исключительно похож. Надеюсь, Коновалову не составит большого труда поменять их мордочки на пленке с записью казни «без вести пропавших». И пускай тогда тейпы Халиловых и Рашидовых объявляют Аюбовым кровную месть. То-то смеху будет! Полагаю, в конце концов от них от всех мало чего останется! Это вам не двух шестерок на части порвать, за которых и заступиться-то некому!

– Кстати, что за странное сочетание – Юнус Тимошенко? – вдруг вспомнил я. – У нохчи, да славянская фамилия.

– А он и есть славянин. Вернее, был, – поморщился Рябов. – Уроженец Львовской области Виктор Тимошенко, активный член УНА-УНСО[2], в 1994—1996 годах воевал в Чечне на стороне мятежников, принял ислам и превратился из Виктора в Юнуса. Собственноручно убил не менее десятка русских пленных. После Хасавюрта след христопродавца надолго затерялся и обнаружился лишь в донесении Эмира. Второй замученный охранник – татарин по национальности. Потому наши мстители и не сочли нужным церемониться. Н-да-а. А теперь, Корсаков, давай обмозгуем этапы предстоящей операции под условным названием «Кровная месть»…