Кровавый удар - Страница 16

– Ладно, пойдемте.

Мы прошли по длинному коридору до самого конца. Возле последней двери красовалась надпись: "Пожарный выход". Я открыл дверь.

– Ой! – взвизгнула девушка, словно наступила на змею.

Комната была пуста. Но не просто пуста. Здесь царил полный разгром. Матрас выпотрошен, вата разбросана по всему полу, кресло разломано в щепки, несколько досок пола выворочено. Здесь явно что-то искали. При Дине или в его отсутствие? Я поднял с пола фотографию. Это была фотография "Лисицы".

– Похоже, его здесь не было. – Девушке хотелось меня успокоить.

– Ты не знаешь, где он может быть?

Она отрицательно покачала головой и сказала:

– Пойдемте отсюда.

Я выглянул в окно. Кругом отвесные стены без единого выступа. Только ужас мог бы заставить человека спасаться таким путем, даже если этим человеком был Дин.

Когда мы с моей провожатой шли обратно, одна из дверей приоткрылась и выглянуло круглое девичье лицо.

– Тиррелл? – окликнула меня девушка.

– Да.

– Дин сказал: "Барбара Энн, Пауни, на Медузе".

– Что это значит? – не удержался я.

– Не знаю. Он велел мне сказать вам это. И больше ничего! – Дверь закрылась.

Мы дошли до окна. Я дал девушке пятерку, и она смущенно поблагодарила меня. Потом я пополз вниз, забрался в окно пятого этажа, спустился по лестнице и наконец вышел из этого странного дома. Я был крайне взволнован: кому понадобилось обыскивать комнату Дина и мой корабль в течение последних суток?

Ехать в Пауни мне не хотелось. Пауни – свалка старых, негодных кораблей. Как-то я искал там якорь для "Лисицы". Тихое место. Там редко что-нибудь случается. Пауни мог и подождать.

Я нашел телефон-автомат и набрал номер Кристофера. Кто-то вроде дворецкого ответил мне, что Кристофер на званом ужине. Я оседлал свой мотоцикл и покатил в квартал Бэл-Лэнд.

Кристофер жил в собственном доме неподалеку от Вестминстера, прежде принадлежавшем архиепископу, что мой братец никогда не забывал подчеркнуть.

Я позвонил в колокольчик. Еще не было случая, чтобы Кристофер сам открыл мне дверь. Он был во фраке, стройный и подтянутый. Он всегда гордился своей стройностью. Увидев меня, братец изумился.

– Боже мой! – воскликнул он.

– Можно войти?

– Дело в том, что…

– Ты спешишь на ужин, да? Я не задержу тебя долго.

– Ну хорошо, – произнес он с явной досадой и впустил меня в дом.

Дом был обставлен в старом английском стиле. Запах дорогих сигар мешался с запахом цветов в больших бело-голубых вазах. В голове не укладывалось, что вся эта роскошь существует на той же планете, что и отель "Адельфи".

Брат повел меня в свой кабинет. Как и подобает почтенному дому, по стенам кабинета тянулись сплошные полки с книгами, которые, конечно, здесь никто не читал.

– К сожалению, у меня нет времени даже на то, чтобы выкурить с тобой сигару, – притворно печальным голосом произнес Кристофер.

Я смотрел в его бледно-желтое лицо, в его невинные, как небеса, глаза.

– Приходил твой оценщик.

– Обычное дело, – спокойно сказал Кристофер.

– Он сообщил тебе что-нибудь?

– Нет, я еще с ним не разговаривал. Надеюсь, корабль в хорошем состоянии?

– Речь идет вовсе не о состоянии корабля. Я хочу знать, что он искал на "Лисице".

– Искал?

– Он обыскал корабль вдоль и поперек. Что он искал?

Кристофер откинулся в кресле, плотно сжал губы и забарабанил пальцами по столу.

– Значит, ты считаешь, что я подослал кого-то, чтобы найти на "Лисице" нечто, интересующее меня? Я правильно тебя понял?

– Правильно.

– И что же, по-твоему, мне могло потребоваться?

– Вот это я и хочу знать.

– Послушай, – сказал он, – я занятой человек, я даже ни разу не разговаривал с этим оценщиком. Я поручил нанять кого-нибудь моей секретарше.

– И где же она его отыскала?

– Она позвонила в фирму, торгующую парусниками. "Времена парусников", кажется.

– Так ты полагаешь, что обыск на "Лисице" организовала фирма "Времена парусников"?

– Думай, как тебе угодно.

Я терял выдержку.

– Кто-то хочет раздуть из мухи слона, копаясь в истории с русским моряком. Через несколько недель все уляжется. Так зачем же ты именно сейчас настаиваешь на продаже "Лисицы"?

Взгляд Кристофера встревоженно устремился по направлению к двери.

– Ты что, не понимаешь, что это международный инцидент?

– Ну и пусть.

Он нервно поправил галстук.

– У меня больше нет ни минуты. Но знай, я ни за что не откажусь от продажи корабля. Мой адвокат уже в курсе.

Я взорвался:

– Итак, ты мне не скажешь, в чем же дело?

– Если ты сам не понимаешь, я не стану тебе ничего объяснять. А если понимаешь – не стану тем более. – Его руки дрожали. Он побелел как снег, в глазах появилась неподдельная тревога.

И этот человек – мой брат!.. Он всегда ненавидел меня. Если бы он мог убить меня сейчас, он бы, не задумываясь, сделал это.

"Наверняка в истории с эстонцем есть что-то, чего мы не знаем", – примерно так сказал мне Мартин Карр.

Я встал и, не прощаясь, вышел из этого чужого мне дома в душную лондонскую ночь.

Я промчался через юго-западные районы Лондона со скоростью более шестидесяти миль в час. Автострада М2 открылась передо мной вереницей сияющих огней. Теперь скорость достигала ста миль в час. Я гнал «Нортон» в сторону Пауни.

В Пауни я промчался по окраинным улицам, нарушая все Правила. Черное, тяжелое небо сливалось с землей. Последние посетители покидали бары. Половина двенадцатого вечера. Разбитая дорога привела меня к воротам с надписью: "Территория охраняется. Время закрытия – 24.00". За воротами высоко торчали краны. Грузовики выстроились к ним в ожидании, когда их нагрузят ржавым корабельным хламом, чтобы отвезти его неподалеку на свалку. У пристани стояли баржи и несколько кораблей, пронзающих мачтами черноту ночного неба. Я выехал на пристань, заглушил мотор и старательно посадил мотоцикл на цепь, прищелкнув ее замком к кольцу причала.

Внезапно мне в лицо ударил свет фонаря.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил кто-то голосом, вовсе не обещающим помощь.

Я снял шлем и сощурился. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел перед собой человека, одетого в форму с блестящими металлическими пуговицами.

– Я ищу Барбару Энн.

– Это там. – Человек в форме указал фонарем в глубь пристани. Фонарь осветил грязные камни и чернильную воду. – А что вы там ищете? – полюбопытствовал он.

Я успел разглядеть его длинные, давно не стриженные волосы. Не похоже на охранника.

– Мне нужна она.

Человек в форме на миг задумался, потом предупредил:

– Ворота закрываются через тридцать минут.

– Вы позволите мне пройти?

– Да, сэр. Осторожно на пристани. Очень скользко. – Он развернулся и зашагал прочь, освещая себе дорогу фонарем.

Я пошел по пристани. Ноги разъезжались в грязи, пахло сыростью и гнилью.

Впереди показались силуэты старых полуразвалившихся кораблей. Какая-то ночная птица с резким, пронзительным криком взлетела прямо передо мной из-за груды железного лома.

Я подошел к небольшой, видимо давно списанной, барже, возле которой раскачивался на столбе тусклый фонарь. С большим трудом мне удалось разобрать плохо сохранившуюся надпись на борту: "Барбара Энн".

– Эй! – крикнул я. – Кто здесь?

– А кто нужен? – отозвался женский голос. Акцент был мягкий, ливерпульский. Акцент, с которым говорила Мэри. Последний раз, когда я виделся с ней, ее голос был такой жалобный, всхлипывающий! Сейчас он был напряженным, к чему-то готовым. Мне показалось, что я слышу ее тревожное дыхание.

– Ты! Ты мне нужна!

Меня вполне можно было разглядеть, несмотря на тусклый свет.

– Лезьте сюда, на борт.