Кровавый след на песке - Страница 3

Бассет нескладными шагами пересек комнату. Он выдвинул один из ящиков своего письменного стола и вынул оттуда автоматический пистолет среднего калибра.

– Уберите эту вещь, – сказал я. – Если вы серьезно беспокоитесь о своей репутации, то огнестрельное оружие действительно может взорвать ее к чертям собачьим. Уолл находился за воротами, пытаясь проникнуть внутрь. Но ему это не удалось. Он просил меня сказать вам, что не уедет отсюда, пока не повидается с вами. Все.

– Черт побери, дружище, что же вы сразу не сказали? Нам бы не пришлось зря терять время.

– Время теряли вы.

– Ладно, ладно. Не будем ссориться. Нам надо удалить его отсюда до того, как здесь появится кто-либо из членов клуба.

Он посмотрел на хронометр на своей правой руке и как бы ненароком направил на меня свой автоматический пистолет.

– Уберите свой наган, Бассет. Вы слишком расстроены, чтобы держать в руках оружие.

Он положил его на толстый журнал перед собой и бросил на меня виноватый взгляд.

– Извините. Я немного нервничаю. Не привык к таким волнениям и неприятностям.

– Из-за чего разгорелся сыр-бор?

– Кажется, молодого Уолла обуяла мелодраматическая идея о том, что я увел у него жену.

– Вы действительно это сделали?

– Какая нелепая мысль! Эта девушка так молода, что могла бы быть моей дочерью. – Его глаза увлажнились от смущения. – Мои отношения с ней всегда были в рамках приличия.

– Стало быть, вы ее знаете?

– Конечно. Я знаю ее много лет – гораздо дольше, чем Джордж Уолл. Она начала ходить в бассейн на тренировки еще с тех пор, когда была подростком. В общем-то она и сейчас не совсем вышла из подросткового возраста. Ей не больше двадцати одного – двадцати двух лет.

– Кто это такая?

– Эстер Кэмпбелл, ныряльщица. Может быть, вы о ней слышали? Она чуть не выиграла соревнования на первенство страны пару лет назад. Потом она пропала из моего ноля зрения. Ее семья уехала отсюда, и она перестала принимать участие в соревнованиях любителей. Я не знал, что она вышла замуж, до тех пор пока она опять не появилась здесь.

– Когда это было?

– Пять или шесть месяцев назад. Шесть месяцев будет в июне. Кажется, она неважно провела все это время. Она участвовала в представлениях по художественному плаванию, потом потеряла это место и застряла в Торонто. Там она познакомилась с молодым канадским спортивным журналистом и от отчаяния вышла за него замуж. Видимо, семейная жизнь не сложилась. Она бросила его после года совместной жизни и вернулась сюда. Она была во взвинченном состоянии и душевно довольно измотана. Понятно, я сделал для нее что смог. Я убедил правление позволить ей пользоваться бассейном для работы тренером на комиссионных началах. В период летнего сезона дела у нее складывались неплохо. А когда она осталась без учеников, признаюсь, я оказал ей некоторую финансовую поддержку. – Он беспомощно развел руками. – Если это – преступление, тогда я преступник.

– Если в этом все дело, то мне непонятно, чего вы боитесь.

– Вы не понимаете… Вы не понимаете моего положения. Враждебность и интриги, которыми я здесь окружен… Есть тут группа членов клуба, которые хотели бы меня уволить. Если Джорджу Уоллу удастся создать впечатление, что я использую свое положение, чтобы якшаться с женщинами…

– Как он может это сделать?

– Я хочу сказать, что если он обратится в суд, как он угрожал это сделать… Беспринципный адвокат может состряпать на меня какое-нибудь дело. Девушка сказала мне, что собирается разводиться, и, думаю, я не проявил достаточно такта. Меня не раз видели вместе с ней. Кстати говоря, я несколько раз приглашал ее на обед и сам готовил блюда. – Его щеки несколько порозовели. – Кулинария – одно из моих увлечений. Теперь я понимаю, что было неразумно приглашать ее к себе домой.

– Он никак не сможет использовать это против вас. Мы живем не при королеве Виктории.

– В некоторых кругах нравы поистине викторианские. Вы даже не сознаете, насколько уязвимо мое положение. Боюсь, что такого обвинения будет достаточно.

– Вы не преувеличиваете?

– Надеюсь, что преувеличиваю. Но мне так не кажется.

– Я бы посоветовал вам объясниться с Уоллом. Изложите ему факты.

– Я пытался это сделать по телефону вчера вечером. Он не стал слушать. Помешался от ревности. Можно подумать, что я где-то прячу его жену.

– Хотя вы этого не делали?

– Конечно, не делал. Я не видел ее с первых чисел сентября. Она неожиданно уехала отсюда, не сказав даже «до свиданья» или «спасибо». И не оставила своего нового адреса.

– Уехала с мужчиной?

– Очень может быть, – ответил он.

– Скажите об этом Уоллу. Лично.

– Ну, нет. Я не стану это делать. Он – разъяренный маньяк, он набросится на меня.

Бассет провел своими нервными пальцами по волосам. Волосы увлажнились на висках, и маленькие ручейки пота начали стекать возле ушей. Из кармана пиджака он вынул сложенный носовой платок и вытер им лицо. Мне стало его жаль. Физическая трусость – самая уязвимая вещь.

– Могу заняться им, – сказал я. – Позвоните в проходную. Если он все еще там, я пойду и приведу его сюда.

– Сюда?

– Если вы только не предложите лучшее место.

После затянувшейся нервной паузы он сказал:

– Полагаю, что мне надо встретиться с ним. Нельзя позволять ему буйствовать на людях. В любой момент могут появиться некоторые члены клуба на свое утреннее купание.

Его голос приобретал трепетный оттенок всякий раз, когда он упоминал о членах клуба. Как будто они могли принадлежать к более высокой касте, к суперменам или ангелам-мстителям. А сам Бассет удерживался на скользком краешке земного рая. Неохотно он поднял трубку переговорного устройства внутри здания.

– Тони? Это – Бассет. Тот молодой маньяк все еще неистовствует поблизости?.. Вы уверены? Абсолютно уверены?.. Ладно, хорошо. Дайте мне знать, когда он появится снова. – Бассет положил трубку на место.

– Ушел?

– Похоже на то. – Он с облегчением глубоко вздохнул. – Торрес говорит, что некоторое время назад он ушел куда-то пешком. Но буду вам признателен, если вы немного задержитесь, просто на всякий случай.

– О'кей. Этот вызов все равно вам обойдется в двадцать пять долларов.

Он понял намек и выдал мне наличные, достав их из ящика. Затем вынул электробритву и зеркало из другого ящика. Я сидел и наблюдал, как он бреет лицо и шею. Маленькими ножницами Бассет подстриг волоски в ноздрях и выдернул несколько волосков из бровей. Это было как раз то, из-за чего мне стала противной работа телохранителя.

Я посмотрел на книги, собранные на его столе. Там были: «Дан и Брэдстрит», «Голубая книга Южной Калифорнии», альманах киноискусства за предыдущий год и толстый том, переплетенный в истертый зеленый материал и озаглавленный «Семья Бассетов». Я открыл титульный лист, на котором было написано, что книга представляет собой описание генеалогии и достижений потомков Уильяма Бассета, который высадился в штате Массачусетс в 1634 году, вплоть до начала мировой войны 1914 года. Автор – Кларенс Бассет.

– Не думаю, чтобы вас это заинтересовало, – заметил Бассет, – но для членов нашей семьи книга представляет большой интерес. Написал ее мой отец: он занимался ею все последние годы жизни. У нас в Новой Англии действительно была своя аристократия, знаете ли: губернаторы, профессора, богословы, предприниматели.

– До меня доходили такие слухи.

– Извините. Я не собираюсь вам надоедать, – произнес он более веселым голосом, чуть ли не подсмеиваясь над самим собой. – Любопытно, но я – последний в моей ветви семьи с фамилией Бассет. Это – единственная причина того, почему я сожалею, что не женился. Правда, я не принадлежу к чадолюбивому типу людей.

Нагнувшись к зеркалу, он начал выдавливать прыщ на кончике своего носа. Я не выдержал, поднялся и стал разглядывать фотографии на стенах. Заинтересовался одной из них, где были изображены три пловца – юноша и две девушки, которые одновременно прыгали с большой вышки. Их тела оторвались от вышки и были отчетливо видны на фоне светлого летнего неба, изогнутые в одинаковом лебедином прыжке и схваченные фотографом в верхней точке – до того, как сила притяжения увлечет их вниз.