Кровь за кровь (СИ) - Страница 16

Ай, хорошо, видимо сильно разозлили мы мелеха и рахдонскую управленческую верхушку. Пятнадцать тысяч вражеских воинов против наших девяти сотен. Много? Количественно, конечно, они превосходят нас во много раз, но у беглеца дорог сотни, а у преследователей одна. Мы можем двинуться куда пожелаем, а им необходимо нас обнаружить, локализовать, догнать, окружить, и только после этого уничтожить. Степь она большая, а найти нас совсем не так легко, как бы нашим врагам того хотелось.

Итак, после уничтожения полусотни борасов, рванулись к переправе в верховьях Итиля, паром взяли четко, без шума и пыли, работяг убивать не стали, а вот с десятью стражниками и рахдоном, который был над ними старшим, церемониться не стали, правда и не зверствовали, посрубали бошки с плеч, а трупы в реку скинули. Вот и все дела.

В несколько рейсов мы спокойно переправились с левого берега на правый, подожгли паромы, отозвали все свои дальние дозоры и захватили расположенный в десяти километрах от переправы форт Ышбар, что значит Могучий, в котором в этот время была полная сотня воинов. Ничего сложного придумывать не стали, к воротам подъехала полусотня борасов, а гарнизонные вояки, видимо, расслабившиеся на монотонной службе, даже не поинтересовавшись, кто же к ним в гости пожаловал, сами проход открыли. Так, под видом борасов в форт проникли Курбат и наши воины из дромов, которые устроили там настоящее побоище и вырезали гарнизон под корень.

Так начинался наш рейд. Мы нигде не останавливались более чем на семь-восемь часов, потребных для отдыха лошадей, постоянно перемещались с места на место и путали свои следы. Два дня по правому берегу, захват следующей переправы и переход на левый, рывок вперед, и нами захвачен небольшой городок Оксиан, где схвачены все рахдонские управленцы и казнены перед собравшимся населением на площади. Все прошло быстро, не минуло и часу, как мы были готовы двигаться дальше. Нельзя было задерживаться, тем более что от местных чиновников мы узнали, что силы хана Яныю вышли на наш след возле Кармора. Только несколько часов назад сигнальными дымами ими было получено сообщение, извещающее о возможном появлении отряда штангордских рейдеров.

— По коням! — отдал я команду, воины вскакивали в седла, а я оглядел хмурых горожан и обратился к седобородому старику-борасу, стоящему несколько отдельно от всех: — Старик, уходите из города, прячьтесь, за нами погоня идет, и вас могут обвинить в пособничестве врагам. Тогда, сам понимаешь, пощады вам не будет.

— Нам некуда идти, дром, и остается только надеяться на милость богов и покровительство этельбера Яныю.

— Как знаете, — кивнул я ему и вспрыгнул на своего жеребца.

— Подожди, — старик приблизился ко мне.

— Да?

— Скажи, дром, ты бури?

— Да, я бури, меня зовут Пламен сын Огнеяра и я внук кагана Бравлина.

— Чего ты добиваешься, ради чего воюешь?

— Моя цель уничтожение рахдонов и демона, которому они поклоняются.

Старик окинул взглядом воинов моего отряда и громко, на показ, дабы его слышали окружающие, сказал:

— Возле Врат погибли три моих сына, я остался один во всем мире, и в этом виноват ты. Ваши воины ворвались в наш городок, перебили всех чиновников, и по твоим следам придут псы из особых отрядов, которые уничтожат нас и спалят наши дома, и снова, только ты виноват в этом. Так будь же ты проклят, молодой бури.

Подняв взгляд, я посмотрел на людей, которые внимательно слушали старика, и ответил ему:

— Ты проклинаешь меня, старик, но вспомни, кто построил этот городок, в котором ты живешь? Это были люди моего племени, которые относились к вам, борасам, как к равным. Где они, эти люди? — оглядел я собравшихся горожан. — Я не наблюдаю их среди вас. Вы отводите глаза, и я вижу вас насквозь, это вы, а не кто-то пришлый со стороны, выжил их из родного города или сдал рахдонским карателям. Ваши чиновники, которых мы сегодня казнили, многое рассказали о вас, жители Оксиана, и вы пожнете то, что посеяли. Вы предавали и писали доносы, забирали себе имущество и дома ваших соседей, а теперь, смеете проклинать меня? Шиш вам! — я скрутил кукиш и направил его в сторону жителей Оксиана. — Не подействует на меня ваше проклятье, а наоборот, обернется на вас. Прощайте!

Отряд покинул Оксиан и, оставляя Архейские горы все время по левую руку, мы двинулись дальше. В одни сутки мы проходили в среднем не более семидесяти километров, была проблема с лошадьми, не приученными к дальним пробегам, но выручало то обстоятельство, что имелось достаточное количество заводных. Да, что лошади, таких темпов, порой, и воины не выдерживали, особенно это сказалось на аппенских наемниках, балты, как ни странно, хоть и были в большинстве своем морскими бойцами, держались не хуже наших степняков-дромов. День за днем, неделя прочь, отряд с боем прошел полтысячи километров, уничтожил около сотни вражеских воинов из разведдозоров, посетил три поселения и казнил полтора десятка чиновников. Земли борасов закончились, мы повернули на восток, сошли с дорог, переправились через небольшую речку Малая Ока и вступили в земли племени калейрас, которые должны были пройти по самой их окраине.

Окружающая нас местность изменилась, и если там, в землях борасов, весна только вступала в свои права, то здесь, она уже царствовала. Вся степь вокруг нас была покрыта нескончаемым зеленым ковром, пели птицы и цвели цветы. Однако, нам было не до красот и по малоизвестным тропам, мы двигались к нашей цели, уходили от злой погони.

— Пламен, — меня догнал Курбат. — У меня предчувствие, что впереди нас ждут.

— Опасность? — сразу же напрягся я.

— Нет, — покачал головой горбун, — просто ждут.

— Интересно, что это может быть.

В это время, прискакал всадник из головного дозора и доложился:

— Командир, на нашем пути небольшое кочевье стоит, противник рядом не замечен, но над одной из юрт торчит семихвостый бунчук белого цвета.

— Знак ханского рода калейрасов?

— Он самый, — подтвердил дозорный.

Повернувшись к Курбату, я спросил:

— Как думаешь, это сам хан нас ждет?

— Наверняка, — кивнул брат, — не зря его зовут Бильге, что значит Мудрый. Такие имена в степи просто так не дают.

— Тогда пообщаемся с ним, тем более что дело к вечеру, пора на ночевку становиться.

В темнеющее вечернее небо, наполненное шумом родового ханского кочевья, поднимались белесые клубы дыма от костров, на которых кочевники и наши воины готовили свою незатейливую пищу. Отблески закатного солнца, еще обогревали землю и связывали все живое солнечными нитями с ней, но ночь была уже близка. Мальчишки-пастухи прогнали мимо юрт стадо коров, пронося запах пота, шерсти, молока, и кормилицы людей, сыто отдуваясь, спустились к близкому водопою.

Хан калейрасов Бильге, средних лет, кряжистый бритоголовый мужчина, в обычной степной одежде, стеганом халате с кожаным ремнем-опояской, поджав под себя ноги, сидел на богатом ковре напротив нас и попивал из большой круглой пиалы кумыс. Мне это питье не сильно было по вкусу, к нему привычка нужна, но законы степного гостеприимства святы, угощают, так не отказывайся и, попивая кисляк, мы с братом ждали серьезного разговора.

— Рад, — хан поднял на нас с Курбатом свои серые и умные глаза, — что не все бури погибли в те черные годы, когда рахдоны в степи власть под себя брали. Очень рад этому.

— Скажи, хан, — спросил его я, — как ты узнал, что мы пойдем именно этим путем? Ты провидец?

— Нет, — Бильге улыбнулся, — просто я умный, и понять, что вы не зря мечетесь по степи, смог. Хотел на вас посмотреть, поговорить, для себя что-то решить.

— Однако же, воины твоего племени помогают этельберу Яныю нас ловить.

— Кх, — хан закашлялся и рассмеялся, — если бы мои батыры хотели боя с вами, то перехватили вас еще у Оксиана, а так, прошли мимо и вас не заметили.

— Что же ты хочешь от нас, хан Бильге?

— Помочь вам хочу. У меня скопилось множество дромов, которые искали в моих кочевьях защиты от карателей, и я его давал. Среди них есть воины и много горячей молодежи, все они рвутся в бой, а я не могу, и не хочу их больше удерживать подле себя. Вы возьмете их с собой?