Кровь Ведьмака - Страница 5

Дважды мы останавливались, пока Алиса вынюхивала опасность, но вскоре миновали маленькое озеро, которое некогда охранял убийца – безглазое тело утонувшего моряка, оживленного черной магией. Его уничтожила одна из ламий, и он исчез без следа; расчлененное тело давным-давно затерялось в грязи на дне. Только слабый неприятный запах говорил о том, что некогда тут было очень опасное место.

Вскоре мы добрались до подземных ворот в древнюю башню.

Мы шли мимо темных сырых донжонов; в некоторых еще сохранились скелеты тех, кого пытал клан Малкин. Теперь здесь не осталось никаких привидений: когда мы явились сюда в прошлый раз, мой учитель хорошо потрудился, чтобы отослать их всех в Свет.

Мы очутились в обширном цилиндрическом подземном зале и увидели колонну, увешанную тринадцатью цепями. К каждой цепи было приковано маленькое мертвое животное: крысы, кролики, кошка, собака и два барсука. Я вспомнил, как их кровь капала в ржавое ведро, но теперь оно было пустым, а мертвые зверьки высохли и съежились.

– Грималкин сказала, что ламии поставили виселицу в знак поклонения, – сказала Алиса голосом чуть громче шепота. – Она была приношением твоей маме.

Я кивнул. Во время предыдущего визита сюда мы с Ведьмаком гадали – для чего здесь эта виселица. Теперь я знал.

Я периодически сталкивался с фактами, имевшими очень мало общего с доброй заботливой женщиной, которую я помнил. Мама прожила гораздо дольше обычного человека, и то время, что она провела на ферме как любящая жена и мать семерых сыновей, было относительно коротким. Самая первая ламия, она совершала поступки, о которых я не хотел задумываться, – вот почему я никогда не говорил учителю, кем она являлась на самом деле. Мне была невыносима мысль о том, что Ведьмак станет думать о ней дурно.

Ламии нигде не было видно, и мы начали подниматься по ступеням лестницы, которая вилась спиралью вокруг внутренних стен.

Ламии расширили люк в высоком потолке, превратив его в неправильной формы дыру, чтобы в него легче было пролезать. Мы пролезли в этот люк и продолжали идти по каменным ступеням, истертым до впадин остроконечной обувью многих поколений ведьм Малкин; звук наших шагов эхом отражался от стен. Мы по-прежнему находились под землей, и где-то в темноте высоко над нами капала вода. Воздух был сырым, свет свечи Алисы мерцал на холодном сквозняке.

Мы двинулись мимо камер, куда ведьмы некогда бросали своих врагов. Во время нашего последнего визита в башню мы сидели в одной из них в ожидании смерти. Но когда две ведьмы Малкин пришли, чтобы нас прикончить, Алиса и Маб Моулдхил столкнули их со ступеней, и они разбились насмерть.

В камере раздался шум, и я увидел, что Алиса взглянула на дверь нашей бывшей тюрьмы и, подняв свечу повыше, направились к ней. Я пошел следом, держа наготове посох, но там оказалась всего лишь крыса, которая метнулась мимо нас и понеслась по ступеням вниз; ее длинный хвост волочился за ней как гадюка.

Когда мы снова зашагали вверх по лестнице, Алиса посмотрела туда, где умерли наши враги, и содрогнулась, вспомнив об этом.

Как ни странно, эта естественная реакция обрадовала меня. Прибегая к помощи магической силы, Алиса, может, и приблизилась к Тьме, но все еще была способна чувствовать и не настолько ожесточилась, чтобы потерять себя, отринув свою природную доброту.

– Это было скверно, вот что, – сказала она, покачав головой. – Мне бы не хотелось, чтобы мне напоминали о том, что я там сделала.

Мой брат Джек, его жена Элли и их младшая дочь Мэри тоже были заперты в этой камере. Когда дверь открыли, ведьма произнесла слова, от которых меня пробрал озноб. «Оставь ребенка мне, – сказала она. – Она моя…»

В этот миг Алиса с Маб и напали на них.

– Ты сделала то, что должна была сделать, Алиса, – заверил я. – Либо мы, либо они – третьего было не дано. И не забывай, они явились, чтобы убить ребенка!

Добравшись до верха лестницы, мы вошли в кладовую, в которой воняло сгнившими овощами. За ней находились жилые комнаты, некогда служившие домом шабашу Малкин и их слугам; там хранился мамин сундук с ее записями и артефактами.

Я увидел, что сундук открыт, а рядом стоит ламия Слейк.

Ведьмы Малкин украли сундуки с нашей фермы и принесли их сюда. Но в двух других сундуках прятались две мамины сестры-ламии; я выпустил их, и они выгнали ведьм из башни. После этого безопаснее было просто оставить сундуки здесь, под охраной ламий.

Теперь лицо Слейк стало диким, тело ее покрывали зеленые и желтые чешуйки. Ее почти полностью сформировавшиеся крылья были сложены за плечами.

«Может ли она еще говорить?» – подумал я.

Словно прочитав мои мысли, ламия произнесла грубым гортанным голосом:

– Добро пожаловать, Томас Уорд! Рада снова видеть тебя. В прошлую нашу встречу я не могла говорить и вскоре вновь потеряю эту способность. Мне столько нужно тебе рассказать, а времени у нас мало.

Я поклонился и ответил:

– Благодарю за то, что охраняешь сундук и его содержимое, бережешь их для меня. Я с сожалением узнал о смерти Винде, твоей сестры. Наверное, теперь тебе очень одиноко.

– Винде с честью пала в битве, – скрежещуще отозвалась ламия. – Это верно, мне одиноко после стольких счастливых лет, проведенных с сестрой. Я готова покинуть башню и найти своих соплеменников, но твоя мать велела мне оставаться здесь до тех пор, пока ты не узнаешь все, что тебе следует узнать. Только когда ты уничтожишь Врага, я вольна буду улететь.

– Мне сказали, в сундуке хранится артефакт – священный предмет, который мне понадобится. Можно ли на него взглянуть? – спросил я.

– Он предназначен лишь для твоих глаз. Девочка должна уйти, пока я буду тебе его показывать.

Я собирался запротестовать, но тут заговорила Алиса.

– Все в порядке, Том. Я пока повидаюсь с Агнессой, – с улыбкой сказала она.

– С вами есть еще кто-то? – спросила Слейк, вытянув когти.

– Помнишь ведьму, которую убили под башней? Ее зовут Агнесса Сауэрбатс. Винде отнесла ее тело в Ведьмину лощину, и Агнесса все еще сражается с Врагом, – объяснила Алиса. – Как могущественная мертвая ведьма она будет сильной и ценной союзницей.

– Тогда ступай и приведи ее к нам, – распорядилась ламия.

Алиса вышла из комнаты, и я услышал, как каблучки ее остроносых туфель стучат по каменным ступеням.

Оставшись наедине с ламией, я внезапно почувствовал беспокойство, глядя во все глаза и слушая во все уши. Слейк была могущественна и грозна, в присутствии такого существа трудно было чувствовать себя непринужденно.

– В общем, есть три священных предмета, которыми тебе следует воспользоваться, чтобы уничтожить Врага, – прошипела ламия. – Первым ты уже владеешь – это Клинок Судьбы, данный тебе Кухулином. Очень удачно, что он у тебя оказался, иначе пришлось бы снова отправляться в Ирландию на его поиски.

Слейк сказала «оказался», как будто меч случайно попал ко мне в руки, но его название говорило само за себя: меня с ним связала судьба. Мы были предназначены друг другу, и нам предстояло окончательно уничтожить Врага. Или мы его уничтожим, или я погибну, пытаясь это сделать.

– А вот и второй предмет, – продолжала ламия, потянувшись внутрь сундука.

Ее когтистая рука вернулась, сжимая кинжал. Я с первого взгляда понял, что это тонкое лезвие сделано из серебряного сплава – материала, особенно действенного против обитателей Тьмы.

Ламия протянула мне кинжал рукоятью вперед, и, едва мои пальцы ее коснулись, я инстинктивно понял, что рожден для обладания этим оружием. Хотя кинжал был гораздо меньше Клинка Судьбы, в чем-то они походили на близнецов. Рукоять кинжала сработали в виде головы скелта с рубиновыми глазами; клинок занимал место трубчатой кости, с помощью которой скелт пускал своим жертвам кровь. Скелты, смертоносные создания, прятались в узких расщелинах рядом с водой, и, если кто-нибудь проходил мимо, выскакивали и вонзали эту длинную трубчатую кость ему в шею. Когда я отправился работать с ведьмаком Биллом Аркрайтом, на меня напало такое существо, и Билл спас меня, размозжив ему голову камнем.