Кровь тигра - Страница 6

– Одним словом, ваши требования?

– В двадцать четыре часа отпустите из тюрьмы Тигра. Девушка пойдет со мной к ущелью Олд-Крик, оттуда хорошо просматривается тропа. Так что не вздумайте подослать отряд! Сейчас три часа ночи. Сверим часы, мистер Хантон.

– Можно не сверять. На моих ровно три.

– Отлично. Если отец не придет к ущелью завтра к двум часам ночи, я застрелю заложницу.

Девушка не сводила глаз с каменного лица преступника. Он говорил поразительно спокойно. Губернатор нервно забарабанил пальцами по колену.

– Невозможно.

– Но вы это сделаете!

– Почему вдруг сейчас… Тигра? Прошло столько лет!

– Я только вчера узнал, чей я сын.

Звезды потускнели, истаяв в серых полутонах рассвета. Губернатор все раздумывал. Затем встал.

– Итак, вы не освободите гостью моего дома на других условиях?

– Нет, губернатор.

– Даже если я вам слово дам, что помилую Тигра?

Робин поглядел в сторону Биркхема. Поезд подбирался к станции.

– Я никому не верю. Вы не сдержите своего слова.

– Мистер Хантон, – вмешалась девушка, – если вы решили выполнить, что он требует, то оставьте меня. Не беспокойтесь. Я не боюсь!

Робин безучастно слушал. Хантон обратился к нему.

– Что вы сделаете, когда я отпущу вашего отца? Снова пойдете грабить?

– Ничего не попишешь, губернатор. И отец, и дед, и прадед этим промышляли. Кровь не вода…

Разговор оборвался. На ветвях, приветствуя утро, защебетали проснувшиеся птицы.

– Не знаю, молодой человек, – задумчиво произнес Хантон, – что-то не верится, что из вас выйдет второй Тигр. Кстати, вы отца своего помните?

– Не помню. Мне было четыре года…

– Вы не слишком на него похожи. С виду вы совсем не жестоки.

– Жизнь сама разукрасит со временем.

– Что ж, я отпущу Тигра. Но если захотите избрать честный путь, я всегда готов списать со счета сегодняшний день.

– Благодарю, губернатор, но мне еще надо кое с кем поквитаться.

– Месть?

– Месть. У меня ведь еще и мать была…

В глазах Робина желтоватой искрой полыхнула ненависть: он вспомнил о том, как Ровер напал на родителей.

– Впрочем, я могу ошибаться, – вздохнул губернатор. – Вполне возможно, что вы достойный потомок.

Заблистала роса под первыми лучами солнца. Разгоралось утро. Губернатор медленно сошел с холма. Девушка осталась наедине с похитителем.

– Кстати, как вас зовут?

– Молли. Молли Ровер. Мой отец – фермер из Фолкстона.

– Ровер? – отшатнулся молодой человек, словно получил удар в грудь. – Вы… дочь Ровера?

– Ну да. Вы знаете моего отца?

– Так, немного… Слыхал о нем.

Молли не поняла, отчего вдруг помрачнел Робин, и лицо его сделалось совсем серым, непроницаемым.

– Пора уходить, – процедил он сквозь зубы. – Они могут послать погоню.

– Не будет никакой погони, – спокойно отозвалась Молли, – ведь мистер Хантон обещал.

Робин не ответил и жестом приказал девушке следовать за ним. Шли молча. В десятке шагов стоял привязанный к дереву Римбоу.

– Садитесь в седло. Поедете впереди. Не пытайтесь бежать. Мне достаточно свистнуть и конь вернется.

Солнце уже светило вовсю. В молчании похититель и пленница взбирались по извилистой тропе в горы.

В ущелье

Снежные вершины гор прятались в облаках. Дул сильный холодный ветер. Ближе к ущелью Олд-Крик по обеим сторонам тропы густо росли сосны и кустарники. От ущелья в долину можно было спуститься только двумя путями. Одна тропа, пошире, вела на восток, в сторону поселков, что возникли вдоль железной дороги и тянулись до самой реки Чинто. Другая тропа, поуже, не такая хоженая, вела на запад, к пустынным бесплодным равнинам земли бизонов. Некогда там обитали индейские племена команчей и сиу, но не стало бизонов, и племена переселились южнее, подальше от проклятой Богом земли.

Других путей к ущелью не было. Горы от самого подножья усеяны безобразными валунами, кругом выпирают крутые базальтовые ребра скал. А на вершине прилепилась хижина. Останавливались в ней и охотники, и шериф, но чаще здесь прятались всякие беглецы. Именно сюда Робин и привел свою пленницу.

Он разжег огонь, вскипятил воды. С тех пор, как они покинули холм, Робин не проронил ни слова. Солнце между тем, прочертив в небе дугу, клонилось к закату.

Робин поджарил бекон, набросил на деревянные нары сена и постелил сверху грубое одеяло.

– Если вы устали, отдохните. Я уйду.

– Спасибо, я нисколечко не устала.

Робин бросил в кипящую воду кофейных зерен.

– Кофе будет. Хлеба поджарить?

– Благодарю вас, я не голодна.

– На Востоке, наверное, в такое время завтракают?

– Обедают, скорее. А у вас вечером принято много есть?

– Нет, – ответил Робин и серьезно добавил: – У нас принято много пить.

Молли звонко рассмеялась. Робин с удивлением уставился на нее, а девушка и сама удивлялась своему спокойствию. Она в руках разбойника. Он до ужаса угрюмый и решительный. Носит кличку какого-то знаменитого бандита. Справился с охраной, остановил поезд, взял заложницу, шантажировал губернатора… А после всех приключений варит пленнице кофе, потому что на Востоке в такой час завтракают.

– Ваш кофе, – Робин протянул девушке кружку и несколько кусочков поджаренного хлеба.

– Раз уж вы так обходительны, то разделите со мной… завтрак. На Востоке кофе в одиночку не пьют, – Молли указала на место рядом.

– Я не пью кофе, – отрезал Робин и отошел к окну, оглядывая уходящую вниз тропу. Затем он перешел к двери и посмотрел на другую сторону. Молли следила за ним, недоумевая, отчего молодой Тигр столь враждебен. Ведь она всего лишь заложница. Почему он не сядет рядом, не выпьет кофе? Разбойник-то разбойником, но ведет себя вежливо и воспитан, кажется, неплохо, внимательный… И вдруг такая враждебность! Как будто ненавидит. Все глядит на кусты вокруг, а лицо грустное-прегрустное и совсем как каменное.

– Мистер… Тигр, – выговорила Молли и покраснела: сочетание показалось совершенно нелепым. – Вы отчего-то злитесь на меня?

– Нет, – коротко ответил Робин, не оборачиваясь. Он деловито прибирал очаг и вытирал котелок.

Молли снова попробовала заговорить.

– Вы хотите награбить много денег?

Вопрос прозвучал так по-детски наивно, что Робин, наверное, засмеялся бы, если бы не проклятый ледяной обруч, стиснувший сердце с той самой минуты, как Олсен все рассказал.

– Не хочу.

– Тогда почему вы стали преступником?

– Таким уродился.

Солнце медленно закатывалось за горизонт. Длинные тени залегли по углам хижины.

– Когда вы… если вы освободите отца, то снова пойдете грабить?

– Мы будем мстить! Моего отца предали. Эти люди должны умереть.

Молли задумалась, скатывая хлебный шарик.

– Но когда человек сообщает полиции про бандита, разве его надо за это убивать?

– Сообщили не про бандита. Мой отец был бандитом, но он исправился. Тигр больше не грабил, он работал. Жил для семьи.

– Тогда, конечно, тот человек нехорошо поступил…

Робин промолчал и отвернулся, вновь оглядывая тропу. Косые лучи заходящего солнца осветили его лицо и будто стерли на миг грубую решительность в чертах. Осталась только глубокая грусть. «Красивый!» – подумала Молли. Но навязываться в собеседники показалось неловко.

Неожиданно молодой человек заговорил сам.

– Куда вы ехали, Молли?

– В Фолкстон. К отцу. За все время учебы я всего-то два раза домой выбиралась, – Молли остановилась, но Робин молчал. – Отец отправил меня учиться в Нью-Йорк. На Пасху он сам меня навещал. Я домой приехала впервые лет пять назад. И сразу какая-то драка, стрельба. Фолкстон ужасная глухомань. От больших городов далеко, народ грубый, неотесанный…

Молли разговорилась, ожила, будто у них с Робином шла безобидная дружеская беседа. Пленница весело поглядела на своего похитителя, и он не выдержал, отвел взгляд, уставившись на вершины гор, освещенные последними лучами заходящего солнца.