Кровь и крест - Страница 3

Через час лирических созерцаний и философских размышлений ему стало скучно, и он переключил своё драгоценное внимание на Конрада.

Конрад, также утомлённый проплывающими мимо пастухами, коровами, козами, овцами и водяными мельницами, с удовольствием слушал наставления учителя.

– В нашем ремесле, Конрад, главное – уверенность в себе и в том, что ты делаешь. Нужные книги, конечно, хорошо, без них нельзя. Да и без уверенности тоже… Иначе ничего не получится. Вот дал я лодочнику магический пантакль. Несомненно, он сделан, как положено, по всем правилам, но немаловажна вера лодочника в эту оловянную бляшку, ибо пантакль просто потеряет свой смысл. Всякая магия должна поддерживаться верой в неё, особенно у тех, кому ты служишь. Иначе без куска хлеба останешься.

Конрад внимал каждому слову учителя…

– Расскажите мне о пантаклях, учитель.

– О это долгий рассказ. Ну да, ладно, времени у нас предостаточно. Пантакли бывают разными. Например, я подарил лодочнику пантакль для привлечения удачи, а есть пантакли счастья, обретения почестей и славы, обладания сокровищами, укрощения духов и многие другие.

Юноша заслушался…

– А как они изготавливаются, учитель?

– Несложно, если знать основополагающие принципы. Первый: выбор металла – свинец, олово, золото или серебро; сгодится также кожа девственного животного. Второй – инструмент, а именно резец для нанесения необходимых магических надписей и знаков. После этого следует изготовить бляшку наподобие той, что я подарил лодочнику или вот… – Альберт достал из сумки ещё один талисман с изображением пантакля. – Смотри, на одну сторону талисмана резцом наносишь изображение планеты, а на другую – её магический квадрат.

– Красивая вещица. А для чего предназначен этот талисман? – поинтересовался Конрад.

– О это великий талисман, многие за него отдали бы целое состояние. Он называется талисманом счастья. Для каждого понятие счастья различно. Для кого-то это любовь, а для кого-то – богатство и власть. Счастье у всех разное, а вот талисман один.

– А как его можно сделать? – не унимался любопытный ученик.

– Мы с вами, можно сказать, уже приступили к обучению. Как говорится, docendo discimus. Ах да, я и забыл, что вы не владеете латынью. Я сказал: обучая, мы учимся. Так вот слушайте: этот пантакль изображается на девственном пергаменте в день весны и час Юпитера, окуривается оливковым маслом и порошком из сухого паука. Носится он на правой руке. Благодаря ему человек будет ограждён от дурного влияния судьбы.

За разговорами о пантаклях, талисманах, влиянии планет путешественники проплыли мимо величественных стен Рима. Вечер застал их около небольшой деревушки. Лодочник причалил к берегу.

– Остановимся здесь, на постоялом дворе у Джеромо. Должен предупредить: кухня и вино препаршивые, но зато будет крыша над головой и тюфяк для сна.

Альберт порылся в пустом кошельке, надеясь на чудо: а вдруг он найдёт случайно затерявшуюся монетку?.. Но, увы, чуда не свершилось. Альберт нехотя направился на постоялый двор. Конрад как послушный ученик и верный соратник – за ним, замыкал процессию лодочник.

– Хозяин! – крикнул Альберт.

Появился мужчина, седой и грузный, из-под холщёвого замусоленного фартука торчал толстенный живот.

– Что угодно господам? – он профессиональным взглядом окинул Альберта, сразу поняв, что перед ним – городской хлыщ и болтун.

– Поужинать и переночевать, – коротко отрезал Альберт. – Юноша со мной.

– Две медные монеты. Причём деньги – вперёд!

– Достопочтенный хозяин, вы не доверяете порядочным людям?! – возмутился Альберт.

– Доверяю, но деньги – вперёд, сударь. Вчера два постояльца, приличные на вид, напились, наелись, а утром их и след простыл. Так что не обессудьте! – резко заявил хозяин постоялого двора, приняв грозный вид.

Слова хозяина Джеромо поставили Альберта в неловкое положение – денег не было, а сознаваться в этом не хотелось. Конрад, пылкая душа, заметив замешательство учителя, тотчас пришёл на помощь:

– Как скажете, хозяин! Вот две медные монеты, возьмите.

Джеромо сгрёб монетки своей огромной лапищей.

– Мария! Ужин нашим гостям! – приказал он жене, расплывшись в улыбке.

…Рано утром, едва забрезжил рассвет, путешественники погрузились в лодку и, отчалив от берега, двинулись по синей глади Тибра в путь. Альберт поёжился – утро на реке выдалось прохладным – и плотнее закутался в плащ.

Альберт зевал, ворчал и наконец, устроившись на дне лодки, заснул. Проспал он почти до полудня. Конрад не будил его, а лодочник тем временем делал своё дело.

Когда Альберт соблаговолил проснуться, Конрад налил ему вина и отрезал ломоть овечьего сыра с ржаной лепёшкой, любезно предоставленные хозяйкой постоялого двора Марией в обмен на особо ценный талисман счастья. Женщина надела его на правую руку, как и полагается, решив, что теперь всё пойдёт на лад и деньги потекут на постоялый двор рекой. Откуда? Это не важно, главное – есть пантакль и вера в его магическую силу.

На второй день пути Альберт стал менее разговорчивым. Но пытливый Конрад не унимался и донимал учителя вопросами.

– Учитель, я слышал, что есть духи стихий.

– Есть, их называют элементалы. Все стихии имеют душу и жизнь, так указывал учёный Жюль Лермина в своей книге «Саганы». Саганами он и называл духов. Их можно называть существами, но они не имеют бессмертной души. Они одеваются, как люди, женятся и даже размножаются. Лермин считает, что люди состоят из элементалов. И, соответственно, между саганами и людьми существует тесная связь и взаимодействие. Но я так не считаю. Духи – это духи, назови их хоть саганами или ещё как-нибудь, но они – не люди. Это бесполые существа, которые можно вызывать и поставить себе на службу, но это весьма опасное занятие. Если магу удаётся установить взаимодействие с элементалами, он получает огромную власть на Земле. Однако о саганах думать рано, слишком это сложное учение и могут быть опасные последствия.

– Тогда расскажите мне о чём-нибудь другом.

– Есть такой маг и алхимик Агриппа. Слышали про него?

– Увы, нет, – признался Конрад.

– Так вот он написал фолиант под названием «Оккультная философия». В нём Агриппа указывает, что при проведении опытов необходимы уединение и таинственность. Будучи разглашёнными, они теряют силу и смысл.

После этого Альберт отпил вина из плетёной бутыли и с аппетитом доел сыр. Конрад не понял, что именно хотел сказать учитель. Может, всему своё время? Или он слишком много спрашивает и не всё можно рассказывать при посторонних? Ведь лодочник – не кто иной, как посторонний, – кто знает, что у него на уме…

К вечеру путешественники достигли среднего течения Тибра. Лодочник причалил к берегу.

– Дальше, господа, пешком – часа два быстрой ходьбы. Темнеет поздно, так что успеете до сумерек.

Альберт и Конрад выгрузились из лодки, простились с лодочником и направились в замок герцога.

«Чернокнижники! Чтоб их душу! И герцог Сполетто такой же!» – подумал лодочник, отчаливая от берега.

Путники подошли к замку на заходе солнца. Небо окрасилось в красно-багряные тона. Конрад, поглядев на замок Сполетто, возвышавшийся на кровавых отблесках неба, заметил:

– Завтра будет жаркий день.

– Почему вы так решили, Конрад?

– Вы – учёный, а я всё жизнь прожил в маленьком селении на природе. По такому закату крестьяне достаточно точно определяют погоду на следующий день.

Альберт многозначительно хмыкнул, как это так: Конрад – простой мальчишка, а знает то, что неизвестно ему. Это не порядок, подрыв авторитета учителя.

Наконец Альберт и Конрад достигли подъёмного моста. Они подошли к огромным воротам. За машикулями[5] высоких стен виднелись стрелы многочисленных аркбаллист[6].

– Да, у герцога великолепный замок. Недаром мне говорили, что он сказочно богат, – заметил Альберт и постучал медным кольцом в ворота. Отворилось небольшое оконце, из него на Альберта посмотрели, не мигая, два чёрных, как смоль, глаза.