Кросс - Страница 15

— Вы же сами понимаете, что все это чушь собачья, правильно? Орудия убийства нет. Трупа нет. И я не знаю польскую девчонку по имени Алекса. А Поли — чокнутая. Можете мне поверить. Она, конечно, совсем маленькая, но только по возрасту, а на самом деле уже взрослая. Она у себя дома уже собой торговала. Вам про это известно?

Сэмпсон в конце концов заговорил:

— Вот что я знаю и что могу доказать. Ты занимался сексом с несовершеннолетней в своем собственном доме.

Джаметти покачал головой:

— Ей не четырнадцать. Это просто маленькая шлюха. Но у меня есть кое-что и для вас, и мы можем поторговаться. Это связано с вашим дружком, Алексом Кроссом. Вы меня слушаете, детектив? Я знаю, кто убил его жену. И знаю, где его можно найти.

Джон Сэмпсон медленно выбрался из машины и побрел по знакомому, вымощенному камнем тротуару, а потом поднялся по ступеням, ведущим в дом Алекса Кросса на Пятой улице.

У двери он постоял, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Дело предстоит нелегкое. Он узнал такие подробности убийства Марии Кросс, которые даже Алексу не были известны.

Наконец, решившись, он поднял руку и нажал на кнопку звонка. Никогда еще он не чувствовал себя так паршиво, как сейчас.

Ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Ничего хорошего. А может даже положить конец их долгой дружбе.

Дверь ему открыла Нана. Старушенция была в синем халатике в цветочек и показалась Сэмпсону совсем крохотной. Она сейчас напоминала древнюю птичку, которой поклонялись и которую боготворили. А в этом доме ее и впрямь все боготворили. И Сэмпсон тоже.

— Джон, что случилось? В чем дело? Я даже спрашивать боюсь! Ладно, давай заходи, заходи. А то еще всех соседей перепугаешь.

— Да они и без того все перепуганные, Нана, — пробурчал Сэмпсон, пытаясь улыбнуться. — Такой уж у вас район, Саут-Ист, не надо забывать.

— Не надо над этим смеяться, Джон. Не смей! Ты зачем приехал?

Сэмпсон вдруг снова ощутил себя мальчишкой-тинейджером, которого словно пригвоздил к месту знаменитый строгий взгляд Наны. Было в этой сцене что-то знакомое. Она напомнила ему тот случай, когда Алекса застукали в магазине Грейди — он пытался стащить грампластинки. Они тогда еще в средней школе учились. Или другой случай — когда они курили травку на задворках школы и их выследил замдиректора. Потом Нане пришлось их вытаскивать из этой истории.

— Мне надо с Алексом поговорить, — сказал Сэмпсон. — Важный разговор. Придется его разбудить.

— И с чего бы это? — Она притопнула ногой. — Четверть четвертого утра! Алекс больше не работает на власти Вашингтона. И почему бы не оставить его в покое? Особенно тебе, Джон Сэмпсон! Уж ты-то мог бы не являться к нам посреди ночи!

Сэмпсон обычно старался не вступать в спор с Наной, но сегодня все же возразил:

— Боюсь, дело не терпит отлагательства, Нана. Кроме того, на этот раз мне не нужна помощь Алекса. Это ему нужна моя помощь.

И Сэмпсон проследовал мимо Наны в дом. Без приглашения.

Было уже почти четыре утра. Мы с Сэмпсоном ехали в его машине в участок Первого района. Я уже полностью проснулся и был на взводе. Все нервы вибрировали.

Новое в деле об убийстве Марии? Через столько лет? Может, теперь появилась хоть какая-то возможность взять убийцу? Это казалось нереальным. Тогда, десять лет назад, я больше года занимался расследованием этого дела, да и потом о нем не забывал, не опускал руки. И теперь мы сможем поймать убийцу?

Мы подъехали к участку на Четвертой улице и, не обменявшись ни словом, быстро прошли внутрь. Полицейский участок в ночную смену напоминает приемный покой «Скорой помощи»: никогда не знаешь, чего можно ожидать, когда входишь сюда. И на этот раз я понятия не имел, что здесь увижу, — просто мне не терпелось побеседовать с Джаметти.

Внутри было неожиданно тихо и спокойно, но и мне, и Сэмпсону сразу стало понятно, что тут что-то случилось. Вокруг «обезьянника» столпились детективы и копы в форме. Выглядели они напряженными.

Новый напарник Сэмпсона, Мэрион Хэндлер, увидев нас, быстро направился к Джону. Меня он словно бы и не заметил, да и я сделал вид, что его тут нет. Я когда-то общался с ним и пришел к выводу, что он безмозглый показушник. Не совсем понятно, почему Джон взял его в напарники. Может, есть в нем что-то, чего не разглядел я, а может, Сэмпсон просто расслабился с возрастом.

— Вы не поверите, что у нас тут стряслось! Ни в какие ворота не лезет! — сообщил Хэндлер Сэмпсону. — Кто-то кокнул Джаметти! Ни капли не вру! Он там в камере валяется, дохлый. Кто-то его прямо там достал.

Я почувствовал, как внутри все онемело. Хэндлер повел нас к последней камере. Я не верил своим ушам, просто не мог поверить. Только что мы получили ниточку, ведущую к убийце Марии, и вот этот парень, который эту ниточку нам дал, убит! Прямо здесь!

— У него даже была отдельная камера, — продолжал Хэндлер. — И как они сумели до него добраться? Прямо у нас под носом!

Мы с Сэмпсоном, не обращая внимания на его лепет, вошли в камеру. Над телом уже суетились два эксперта-криминалиста, но я успел увидеть все, что мне было нужно. Джаметти прямо в нос всадили пику для колки льда.

— Что ж, невелика потеря, — заметил Сэмпсон. — Видать, мафия сработала.

Вернувшись домой, я понял, что заснуть уже не смогу. Дети были в школе, Нана тоже куда-то ушла; в доме было непривычно тихо.

Нана опять положила на холодильник очередную идиотскую газету — якобы по ошибке, но чтобы виден был заголовок: «Суд по делам несовершеннолетних судит жертву перестрелки». Очень весело, только я был не в том настроении, чтобы смеяться, даже над журналистами. Поиграл немного на пианино, выпил бокал красного вина, но это не помогло.

В ушах опять звучал голос Марии, я снова видел перед собой ее лицо. Мы потихоньку забываем людей, которых потеряли, а потом вдруг вспоминаем их с такой осязаемой ясностью. Все, связанное с Марией, с тем временем, когда мы были вместе, снова ожило у меня в душе.

Около половины одиннадцатого я пошел наверх, в свою комнату. У меня уже было в прошлом немало подобных дней и ночей.

Я улегся в постель и закрыл глаза, не особенно надеясь заснуть. Просто отдохнуть хотя бы. Я все время думал о Марии. Перед глазами вставали разные картины — я видел нас с Марией, когда дети еще были маленькие, вспоминал все хорошее и все плохое, прошлое обступило меня со всех сторон. Я застонал от горя.

Я еще долго лежал, думая о Марии. И вдруг понял: необходимо, чтобы жизнь снова обрела смысл. Только вот можно ли это осуществить? И как? Смогу ли я двигаться дальше?

Может быть. И может быть, я еще затею перемены. Или это просто самообман? В итоге я все же погрузился в беспокойный сон без сновидений, как все мои сны в последнее время.

Итак, мне нужно начать двигаться дальше. Внести в собственную жизнь существенные перемены. Я избавился от старого драндулета Марии, купив «кроссовер».

В течение всего следующего дня я думал: «Алекс, ты начинаешь новую жизнь». Именно поэтому я завалился в ресторан «Нью-Хайтс» на Калверт-стрит в Вудли-парке. «Нью-Хайтс» как раз подходит для подобных начинаний. Там в девять вечера у меня была назначена встреча с доктором Кайлой Коулс — к этому времени она заканчивает работу. Довольно рано по ее меркам.

Я сразу занял место за заказанным столиком, потому что опасался, как бы мне кого-нибудь не подсадили, если она опоздает. Она и впрямь опоздала минут на пятнадцать.

Я был рад ее видеть. Кайла — прелестная женщина с сияющей улыбкой, но, что гораздо важнее, мне с ней хорошо. Такое впечатление, что нам всегда было о чем поговорить. В отличие от многих других пар, с которыми я знаком.

— Ух ты! — сказал я и подмигнул, когда увидел, как она движется через зал. Она была на очень низких каблуках, наверное, из-за роста — пять футов и десять дюймов даже без туфель, а может, потому, что она человек вполне разумный и терпеть не может неудобств, связанных с высокими каблуками.