Кронштадт-Таллин-Ленинград. Война на Балтике в июле 1941 – августе 1942 гг. - Страница 8

Ближайшей к Северному (Ярославскому) вокзалу оказалась 3-я артиллерийская спецшкола. Она находилась около Курского вокзала в Яковлевском переулке, 8. Других ребят из нашего класса переход в спецшколу почему-то не заинтересовал. А я 28 мая подал заявление о приеме в эту школу. 11 июня прошел медкомиссию (рост был всего, оказывается, 161 см, но вес 65 кг. Значит, за последующие два-три года, я вытянулся на 15 см.). На комиссии, где рассматривались мои документы: свидетельство об окончании 8 класса, характеристику из школы, результаты медкомиссии, – выяснилось, что принять меня могут только снова в 8 класс, т.к. годовые оценки были неважные: 2 «посредственно» (по анатомии и немецкому языку – родная мамочка не щадила), 5 «хорошо» и 6 «отлично». Я дал согласие и получил такую справку:

Выдано настоящее тов. Трифонову В. И. в том, что он зачислен в 3-ю Специальную артиллерийскую школу. 28-го августа к 10 часам утра должен явиться в школу.

Директор школы

Итак, два с половиной месяца я свободен!

Продолжал дежурить на шлюпке на р. Уче, получил зачеты по занятиям «буксировка», «ныряние в глубину», сдал нормы на водолаза-спасателя, на значок «моряк». В день ОСВОДа участвовал в заплыве по реке Уче на 500 м. После всех этих успехов купил себе «мичманку» за 30 рублей и за 5 руб. «краб» к ней. На какую-то курточку нашил медные пуговицы с якорями – чем не морская форма!

Занятия и работа в ОСВОДе требовали много времени, но приносили большое моральное удовлетворение и новыми знаниями, полезными в жизни навыками и общественно-полезной деятельностью.

В дневнике тех лет я с удивлением нашел запись, в которой сам себе признавался, что звание «осводовца» обязывало нас быть дисциплинированнее, воздерживаться от глупых ребячьих поступков и что, я сам за собой стал замечать, стал более по взрослому относиться к жизни, к выполнению своих обязанностей по дому, на учебе и работе в ОСВОДе. К сожалению, жизнь показала, что глупых ребячьих поступков у меня было еще не мало.

С теплотой вспоминаю нашего инструктора-учителя, начальника спасательного поста Максима Петровича, который очень душевно, но без панибратства относился к нам и передавал свой богатый опыт морской службы. Много интересного и полезного из работы водолазов рассказывал нам во время занятий водолаз-инструктор Федоров С. С.

В начале июля я уговорил Андрея Айдарова тоже поступить в артиллерийскую спецшколу с последующим поступлением в Севастопольское училище береговой обороны, а оттуда – на корабли.

Пошли в «мою» 3-ю спецшколу, но там прием заявлений уже закончен. В 5-й и 4-й отказали, узнав, что у Андрея есть посредственные оценки. Во 2-й спецшколе, которая находилась в то время на Кропоткинской улице 12, Андрей представился семиклассником без посредственных оценок. Разрешили принести справку об окончании 7 класса и характеристику. Справку за 7 класс нам «сделали» – выдали пустой подписанный бланк с печатью, и мы сами внесли в нее оценки, соблюдая чувство меры, но главное без «посредственно». В середине июля Андрея приняли во 2-ю артиллерийскую спецшколу в 8-й класс.

27 июля 1940 г., когда я вернулся домой с дежурства на реке Уче, отец сказал, что слушал по радио (у нас был маленький детекторный приемник) выступление Наркома военно-морского флота Кузнецова, который сказал об открывающихся в ряде городов, в том числе и в Москве, военно-морских спецшколах. Более подробно ничего сказано не было.

А на следующий день, 28 июля – День Военно-морского Флота.

Начальник районного отделения ОСВОДа т. Антипов дал нам с Андреем Айдаровым, как самым активным членам ОСВОДа, два билета в Зеленый театр Парка Культуры и Отдыха им. Горького, где в этот день было праздничное гуляние. Подходили мы к нескольким морским командирам, спрашивали их о военно-морской спецшколе, но никто не имел о ней понятия. Пошли в Наркомат ВМФ, что на Гоголевском бульваре. На проходной нам посоветовали прийти завтра, в рабочий день. Пришли 29-го, обратились в бюро пропусков. Но там тоже никто ничего не мог сказать по этому вопросу, и посоветовали ждать сообщений в газетах.

День за днем внимательно просматривали получаемые центральные газеты. И вот, в середине августа, в одной из газет появилась долгожданная статья под заголовком:

«К началу предстоящего учебного года в Москве будет организована специальная военно-морская школа. Открыт прием заявлений от учеников старших классов, желающих поступить в эту школу. Уже поступило около 700 заявлений. В три класса военно-морской школы – 8-й, 9-й и 10-й будет принято 500 отличников учебы. В ближайшее время начнет работать медицинская отборочная комиссия. Для учащихся вводится особая форма. Летние месяцы они будут проводить в лагерях и на кораблях».

В тот же день мы с Андреем помчались в Москву в Наркомат ВМФ. В комендатуре наркомата нам сказали, что по этому вопросу нам следует обратиться в Наркомпрос к т. Палехину, ведовавшему всеми спецшколами, и дали нам телефон его секретаря. По телефону мы узнали, что прием заявлений в военно-морскую спецюколу происходит в здании 2-й артиллерийской спецшколы, в которую месяц назад поступил Андрей. Если бы мы знали, что в ней уже давно идет прием в Военно-морскую спецшколу! Секретарь, узнав, что мы уже поступили в артиллерийские спецшколы, сообщила нам, что из артспецшкол в военморспецшколу не принимают. Мы, естественно, начали возмущаться, и секретарь предложила нам самим прийти к т. Палехину в Мосгороно.

Три дня мы не могли к нему попасть. Приходили утром и ждали, пока не уходили все сотрудники. На четвертый день, видя нашу настойчивость, секретарь пустила нас к нему. Разговор был не более минуты. Нам было отказано. Вернее, рекомендовано подождать до 25 августа, и, если будут места, то… и т.д. и т. п. Короче – отказ, т.к. заявлений каждый день подают около сотни, и уже подано свыше 6000 заявлений.

Мы решили действовать самостоятельно. Я пересдал в своей школе немецкий язык и анатомию и получил справку за 8-й класс без посредственных оценок. Андрей сумел вымолить свидетельство об окончании 7-го класса у директора 2-й артспецшколы ввиду «отъезда» в другой город. Мне же, в моей артспецшколе, документы не вернули. Заявления о приеме в военно-морскую спецшколу подали не говоря ни слова об артспец- школах. Андрея направили на медкомиссию на 23 августа, меня – на 26-е. Я был при его осмотре, он – при моем. Невропатологу, при проверке рефлексов на моих ногах, что-то не понравился рефлекс на моих коленках, и он в карточке написал мне: «Г оден»? Этот знак вопроса был мне совершенно ни к чему, и я старательно затер его пальцем. Пронесло!

Учащиеся военно-морской специальной средней школы Владимир Трифонов (справа) и Андрей Айдаров, г. Москва, январь 1941 г.

28 августа 1940 года мы с Андреем были зачислены учащимися 1-й военно-морской специальной средней школы. Я – в 9-й класс, Андрей – в 8-й. Из нашей школы там оказался Юра Кабановский, учившийся в параллельном 8-м классе, который собирался поступать в авиационную спецшколу.

Военморспецшкола находилась на Верхней Красносельской улице, дом №7а, в четырехэтажном здании бывшей 655 школы. С проезжей части улицы школа была не видна, т.к. была расположена метрах в ста от нее за каким-то старым особняком, да еще метров на пять ниже уровня проезжей части улицы. Перед школой была ровная земляная площадка во всю длину здания и шириной метров сорок. В правом углу площадки была широкая каменная лестница, от которой дорожка мимо особняка выходила на Верхнюю Красносельскую. Слева от главного входа, вдоль стены стояло 102- мм орудие, ствол которого под углом градусов 30-40 был направлен влево. А справа от входа на подставках лежала торпеда и стояли морские мины.