Кроме тебя (СИ) - Страница 2

Только приступаю к описанию второго вопроса, как внезапно открывается дверь. Естественно, вся группа устремляет свой взгляд на смертника, который посмел нарушить «идиллию». Уверена, что в этот момент у нас всех пролетело две мысли: «Кто кроме нашей несчастной группы имеет «счастье» находиться в вузе» и «Ты, конечно, очень смелый чувак, но быстро делай ноги, пока еще жив».

Нашему взору предстал симпатичный молодой парень, который, ничуть не стесняясь, подошел к преподу.

В этот момент почти вся наша группа наверняка выглядела по-идиотски — мы переводили взгляд с красивого «смертника» на «бульдога» и обратно. Я, разглядывая внимательно лицо препода, ждала крики возмущения, ярости, чего угодно, но никак не улыбки. УЛЫБКИ. ОТ. «БУЛЬДОГА». ЧТО. ПРОИСХОДИТ. МИР. ПЕРЕВЕРНУЛСЯ.

Да, препод, бывало, скалился, но не улыбался. Никогда. Пока я находилась в шоке, да и не я одна, некоторые, более сообразительные ребята, начали списывать, некоторые же девчонки, точнее, практически все, стали пялиться на парня. А смотреть было на что — темные волосы, чуть удлиненные, спадающие на лоб челкой, пронзительные голубые глаза, смотрящие, как будто бы внутрь тебя, высокий, облаченный в черное пальто, которое делало его образ каким-то таинственным и завораживающим. Это описание позже я услышала от своих одногруппниц, потому что я, в силу некоторых обстоятельств, смотрела как бы вскользь, отметив лишь то, что это какой-то незнакомый парень.

Но, к сожалению, недолго наш новый незнакомец-герой отвлекал злюку-препода. Не знаю, какую информацию передал он шепотом, но «бульдог» после его ухода стал добрее. Потому что как иначе можно объяснить тот факт, что он нас почти не заваливал дополнительными вопросами? Чуть позже, когда все сдали, выяснилось, что мы побили рекорд по минимальному числу неудов среди всех групп, когда-то сдававших «бульдогу» (велась даже специальная группа в одной из соцсетей, где жертвы тирании выливали свои эмоции и делились впечатлениями и информацией по сдаче экзамена).

Я сдала на четверку, чему была безумно рада. Петя, получивший «удовлетворительно», сильно возмущался, но с учетом его посещаемости и «любви» к нему препода, он должен прыгать до потолка.

— Ребята, мы это сделали! Здорово-то как! — радуется Сашка. Еще бы, она единственная получила «отлично».

— Здорово, как же, — не разделял ее оптимизма Петя, вышагивающий рядом с нами. Он то и дело пытался что-нибудь пнуть, чтобы выместить свой гнев, но в коридоре было пусто, отчего он злился еще больше.

— Петь, ну что ты вечно всю малину портишь?

— Маразматик хренов, — бурчит дальше Петя. — Я же ему все ответил! А этот хрыч…

А дальше пошло описание того, кто такой на самом деле «бульдог», где он появился, где ему жить надо и куда он попадет после смерти. И все это в нецензурных выражениях…

— Петь, а Петь…

— Чего тебе, Кир, а Кир? — передразнивая мой тон, перебил Петя.

— Будешь дальше бурчать на весь свет, обложу всю твою комнату апельсинами, да так, что никогда в жизни все не найдешь. Хотя нет — лучше забрызгаю ее освежителем воздуха с запахом цитруса. Или…

— Все, все! Понял! Я само счастье, видишь? — и Петя пальцем указывает на свою самую большую и «искреннюю» улыбку. Еще бы — кое-кто же терпеть не может цитрусы. В детстве как-то объелся, потом ему поплохело, и вот до сих пор от их вида, а тем более запаха, мутит. А мы, его «добрые» закадычные друзья, не упускаем в лишний раз случая шантажировать его этим фактом. Он лишь изредка бормочет сам себе что-то в духе: «И какого черта я им это рассказал».

Весело болтая, мы очень быстро покинули универ. А на улице начал медленно кружить снег. Прямо как тогда, заставляя погрузиться в воспоминания двухлетней давности. А ведь я уже надеялась, что оставила это в прошлом…

— Кто куда? — спросила Саша.

— А у тебя есть планы? — поигрывая двусмысленно бровями, поинтересовался Петя, чье настроение резко поднялось.

— Конечно! Надо же отметить сие праздничное событие! — пафосно заявила она. — Надо только Антона из дома вытащить. А то сдал первым и сразу свалил, — фыркает она. — Кир, что думаешь?

— Давай не сегодня, как-то не до праздника, — отвечаю я, все так же думая о своем.

— Сегодня тот самый день, да? — участливо смотрит на меня Сашка.

— Какой день? — переводит с меня на Сашку взгляд Петя, который не в курсе тех событий. Просто он перевелся к нам лишь на втором курсе с экономического. На вопрос, зачем и для чего это сделал, он, горестно вздыхая, ответил: «Да там вся группа девчачья. Я думал, что свихнусь такими темпами. Еще бы полгода и возненавидел бы всех особей женского пола».

— Да так, — отмахивается от Пети она. — Ты сейчас домой?

— Ага.

— Может, с тобой? — участливо вглядывается в мое лицо Саша.

— Да нет. Вы с Петькой идите, все равно нам в разные стороны, а я прогуляюсь до дома, — пытаюсь улыбнуться ребятам.

— Ну, смотри. Но если что, звони в любое время дня и ночи!

— Хорошо, Саш.

И мы прощаемся. Не успеваю сделать и пары шагов, как слышу ее голос.

— И не вспоминай о нем подруга, о’кей? — кричит она.

— Постараюсь, — оборачиваюсь и неуверенно улыбаюсь.

***

Четвертое января. Пасмурно и морозно. Лежит небольшой слой снега. Одинокая девушка неспешно прогуливается по пустой улице. Изредка она посматривает на небо, как будто пытается там что-то найти. Сегодня ровно два года, как его нет рядом. Нет человека, помогавшего согреть вечно холодные пальцы и душу…

***

Ноги сами ведут меня к той самой лавочке, которую мы когда-то облюбовали. Ее уже несколько раз красили, но наши инициалы, вырезанные на ней, до сих пор еще можно разглядеть…

2 года назад

— Что ты делаешь?— спрашивает девушка, увидев как парень, сидящий рядом на лавочке, разворачивается к ней спиной, да еще и закрывает часть лавочки руками.

— Оставляю свой след на нашей лавочке.

— Это как? И с каких пор это наша лавочка? — смеется она и пытается рассмотреть, но тщетно.

— Теперь будет наша, — тепло улыбается он, обернувшись на миг. — Сейчас, подожди немного.

Через несколько минут появляется вырезанное ножом «К+К= ∞»

— Ну как? — обращается он к ней, показывая вырезанную надпись.

Вместо ответа она наклоняется к нему и целует, выражая таким образом все эмоции и чувства …

Эта запись как злая насмешка-напоминание до сих пор красуется на лавочке. Я и не замечаю, как катится одинокая слеза по щеке.

— Девушка, вам помочь? — выплываю из раздумий и вижу перед собой парня, завернутого в шарф и натянувшего капюшон, который озабоченно вглядывается в мое лицо. Из-за такого камуфляжа даже лица не разобрать.

— Мне? — оглядываюсь по сторонам и понимаю, что больше здесь девушек нет. Да и людей, в принципе. — Нет, все хорошо, спасибо.

— Замерзнете, холодно же, — замечает он.

— Я сейчас уже ухожу.

— А куда? — задает странный вопрос незнакомец. Возможно, стоило испугаться, ведь поблизости никого нет, но он отчего-то внушает доверие.

— Домой, наверное, — доносится мой не слишком уверенный голос.

— Тогда пошли, — протягивает он мне руку.

— Куда? — недоумеваю я.

— Домой, — смеется он. — Давай, я тебя провожу. А то в статую превратишься. А мне потом будет совестно гадать, ушла ли та девушка или осталась мерзнуть на лавочке.

— Хорошо, — неуверенная улыбка озаряет и мое лицо, и я подаю свою руку.

— Ого, ты холодная, — удивляется парень и берет обе мои руки в свои и начинает их растирать. Раньше так делал только он. Поспешно вырываю свои руки и прячу их в карманы.

— У меня они всегда холодные, так что все в порядке.

— О’кей, пошли тогда? — не подает вида на мои действия парень. — Только указывай дорогу.

Больше мы не разговаривали, предпочитая молча шагать на некотором расстоянии друг от друга. Через несколько минут были уже у дома.