Кризис социал-демократии - Страница 25

В таком же положении, как балканские государства, находятся сейчас все малые государства, например, хотя бы Голландия. "Когда корабль дал течь, нужно прежде всего думать о. том, чтобы его законопатить". В самом деле, о чем может быть речь в маленькой Голландии, как не о чисто национальной самозащите, о защите существования и независимости страны? Если рассматривать лишь намерения голландского народа и даже его господствующих классов, то, действительно, вопрос идет о чисто-национальной самозащите, но пролетарская политика, основанная на историческом понимании, не может удовольствоваться лишь субъективными намерениями отдельной страны; она должна ориентироваться в общем комплексе мирового политического положения. Также и Голландия, хочет она этого или нет, является лишь маленьким колесиком во всем механизме теперешней мировой политики и дипломатии. Это станет тотчас же ясно, если Голландия будет вовлечена в поток мировой войны. Во-первых, ее противники постараются направить первый удар на ее колонии; вследствие этого военные действия Голландии, направленные на со хранение существующих владений, на ряду с защитой национальной независимости коренного населения на Север ном море, направляются также и на защиту эксплоатируемых ею областей на Малайском и Остиндском Архипелаге. Но этого недостаточно; предоставленный самому себе милитаризм Голландии был бы разбит в потоке мировой войны, как ореховая скорлупа. Голландия должна будет- хочет она этого или не хочет — стать членом одной из, борющихся коалиций и сделаться орудием и носительницей чисто империалистических тенденций этой страны.

Таким образом, характер войны в отдельных странах определяет все та же историческая обстановка современного империализма, и эта обстановка такова, что она делает совершенно невозможными в настоящее время исключительно оборонительные войны.

Еще несколько лет тому назад Каутский писал в своей брошюре: "Патриотизм и социал-демократия", Лейпциг 1907 г.

"Если патриотизм буржуазии и патриотизм пролетариата являются понятиями совершенно различными и даже противоположными, то все-же бывают положения, при которых и тот и другой патриотизм могут объединиться для общего действия, даже оставаясь враждебными друг другу. Буржуазия и пролетариат одной и той же нации имеют одинаковые интересы в сохранении их независимости, в устранении и предупреждении всяких попыток подавления и эксплоатации со стороны чужой нации. При национальных войнах, которые вытекают из подобных побуждений, патриотизм пролетариата всегда объединяется с патриотизмом буржуазии. Однако, с тех пор, как пролетариат стал силой, представляющей опасность для господствующих классов при каждом серьезном потрясении государства, с тех пор, как в конце каждой войны может разразиться революция, как это доказала Парижская Коммуна 1871 г. и русский терроризм после русско-турецкой войны, с тех пор буржуазия даже тех наций, которые недостаточно самостоятельны или совсем не самостоятельны, фактически отказывается от национальных целей, если их можно достигнуть только свержением правительства, так как она больше боится и ненавидит революцию, чем любит и ценит самостоятельность и величие нации. Поэтому буржуазия отказалась от самостоятельности Польши и позволяет существовать таким прогнившим насквозь государственным образованиям, как Австрия и Турция, которые должны были бы исчезнуть уже поколение тому назад. Поэтому существующие в цивилизованных странах Европы национальные проблемы, которые сейчас могут разрешиться лишь войной или революцией, могут быть окончательно устранены лишь после победы пролетариата. Тогда, благодаря интернациональной солидарности, они примут совсем другой вид, чем они имеют сейчас в обществе эксплоатации и угнетения. Пролетариат капиталистических государств в своей практической борьбе не должен более ими заниматься и должен посвятить свои силы другим задачам". (Стр. 12–14).

"Между тем возможность того, что патриотизм пролетариата и буржуазии когда-либо объединятся для защиты свободы народа, исчезает все более и более. Французская буржуазия соединилась бы с царизмом. Россия, ослабленная революцией, не представляла бы более опасности для свободы Западной Европы. При таких обстоятельствах нигде нельзя ожидать войны, защищающей свою национальную свободу, в которой соединились бы пролетарский и буржуазный патриотизм". (Стр. 16).

"Мы уже видели, что противоречия, которые в 19-м столетии могли заставить еще многие свободные народы выступить с войной против своих соседей, перестали существовать. Мы видели, что современный милитаризм даже и в отдаленной степени, является уже не защитником народных интересов, но защитником прибыли, — не гарантией независимости и неприкосновенности собственного своего народа, на которые никто не покушается, но гарантией для расширения заморских завоеваний, которые отвечают лишь требованиям капиталистической при-были. Нынешние противоречия между государствами уже не могут более вызвать войны, которой не противостоял бы самым решительным образом пролетарский патриотизм". (Стр. 23).

Почему же от всего этого отказалась социал-демократия в своем отношении к настоящей войне. Но могла ли она, однако, заявить: раз эта война является империалистической войной, раз это государство не имеет ничего общего с правом на самоопределение и идеальной национальностью, то мы им совершенно не интересуемся и готовы отдать его в руки врагу? Пассивное отношение к происходящему не может определять собой тактику такой революционной партии, как социал-демократия. Роль социал-демократии, как передового авангарда борющегося пролетариата, заключается не в том, чтобы выступать на защиту существующего классового государства, и не в том, чтобы молчаливо отойти в сторону, пережидая окончания бури, но в том, чтобы проводить самостоятельную классовую политику, которая при каждом крупном кризисе буржуазного общества толкает вперед господствующие классы и доводит кризис до его крайних границ; следовательно, вместо того, чтобы прикрывать империалистическую войну плащем национальной самообороны, следовало серьезно отнестись к праву самоопределения народов и выступить с этим лозунгом, как с революционным рычагом, против империалистической войны. Элементарнейшим требованием национальной защиты является ведение войны самим народом; первый шаг к этому-народная милиция, т. е. не только немедленное вооружение всего взрослого мужского народонаселения, но прежде всего право решения народом вопросов войны и мира т. е., как основа для национальной самозащиты — необходима политическая свобода. Первой задачей социал-демократии было провозглашение этого действительного способа самозащиты и настаивание на его осуществлении. В течение сорока лет мы доказываем господствующим классам и народным массам, что только народная милиция в состоянии защищать наше отечество и сделать его непобедимым; а теперь, когда впервые наступило большое испытание, мы передаем защиту нашей страны, как нечто само собой разумеющееся, в руки постоянного войска, представляющего из себя пушечное мясо под командой господствующих классов. Наши парламентарии, очевидно, совсем не заметили, что, провожая в поле это пушечное мясо "горячими пожеланиями", как истинную защиту отечества, уступая без всяких оговорок королевско-прусскому войску роль действительного спасителя отечества в час величайшей опасности, они отказываются от главнейшего пункта нашей программы: от народной милиции; превращают в прах фактическое значение нашей сорокалетней антимилитаристской агитации, делают его доктринерской утопией, в которую не будет верить ни один человек[12].

Иначе понимали защиту отечества учителя международного пролетариата. Когда пролетариат в осажденном Пруссией Париже взял в 1871 г. власть в свои руки. Маркс писал, воодушевленный этим событием:

"Париж-центр и столица старой монархии и исторический центр французского рабочего класса. Париж поднял оружие против попытки г-на Тьера и поддерживающего его дворянства установить и увековечить старую правительственную власть, перешедшую к ним от империи. Париж мог лишь оказать сопротивление, так как, вследствие осады, армия была распущена и вместо нее была создана национальная гвардия, составленная, главным образом, из рабочих. Эта реформа сейчас же была закреплена оффициально. Первый декрет Коммуны был об упразднении постоянного войска и о замене его вооруженным народом… Если Коммуна была истинной защитницей всех здоровых элементов французского общества и к тому же действительно — национальным правительством, то одновременно она была, защитницей рабочего класса и смелым борцом за освобождение труда, а потому она была в полном смысле слова международна. На глазах прусской армии, аннексировавшей в интересах Германии две французские провинции, аннексировала Коммуна симпатии рабочих всего мира в интересах Франции". (Адрес Генерального Совета Интернационала).