Кризис психоанализа - Страница 1

Сборник составлен из очерков, написанных в период между 1932 и 1969 годами. Объединяет их общая тема взаимодействия и взаимовлияния психологических и социологических факторов. Решение опубликовать ранние статьи, первоначально издававшиеся на немецком языке, принято потому, что они до сих пор наиболее полно и в достаточной мере дают представление об идеях, положенных в основу моих более поздних работ на данную тему. Мне кажется, они не утратили своей актуальности и поныне, поскольку по данному предмету ведется множество дискуссий, особенно о соотношении теорий Маркса и Фрейда, – дискуссий, которые, к сожалению, нередко грешат непрофессионализмом и смешением понятий. Я мало что изменил бы в ранних своих статьях, если бы писал их теперь, пожалуй, не стал бы только пользоваться фрейдовской терминологией[1], хотя это, собственно, не имеет никакого значения для развития рассматриваемой идеи. Я удержался от соблазна внести какие-либо существенные поправки в статьи, но все же указал в подстрочных примечаниях на расхождения между тем, что написано прежде, и моей нынешней точкой зрения. Единственное, что я сделал, – это сократил в очерках явные длинноты и те места, где речь идет о проблемах, мало интересных сегодня.

Специально для данного тома были написаны открывающий его большой очерк «Кризис психоанализа», очерк «Современное значение теории материнского права»[2] и «Эпилог». В статье, посвященной фрейдовской модели человека, собственно психоаналитической теории и психотерапевтической практике, показаны некоторые социальные факторы, способствовавшие развитию психоанализа.

Поскольку очерки были написаны по разным поводам, в них можно заметить стилевые различия, а также тематические совпадения. Избежать этого можно было бы только путем безжалостного сокращения, но тогда неизбежно пострадали бы индивидуальные особенности каждого из очерков. Надеюсь, что читатель отнесется к этому снисходительно, тем более что порой совпадающие высказывания не столько идентичны по форме, сколько более пространны в изложении, способствуя взаимному уточнению и прояснению темы.

Очерк, посвященный кризису психоанализа, обобщает ряд идей, которые разработаны у меня гораздо полнее в значительно большем по объему, хотя еще и не опубликованном исследовании под рабочим названием «Гуманистический психоанализ», выполненном при частичной финансовой поддержке Национального института психиатрии Службы общественного здравоохранения США(исследовательский грант 5 ROIMH 13144-02).

Мне хотелось бы выразить свою глубокую признательность г-ну Джозефу Ганнину из издательства «Хоулт, Райнхарт и Уинстон» за ту неоценимую помощь и понимание, которые я встретил с его стороны при подготовке данного издания, а также доктору Джерому Брамсу за его содействие при обсуждении эгопсихологии.

Э. Фромм,

январь 1970

Современный психоанализ переживает состояние кризиса, что внешне выражается в снижении числа студентов, желающих учиться в институтах психоаналитического направления, а также числа пациентов, которые обращаются за помощью к специалистам психоаналитикам. В последние годы возникли конкурирующие методы лечения, которые дают лучшие терапевтические результаты и укладываются в меньшие сроки, а отсюда конечно же и в значительно меньшую сумму денег. Психоаналитик, который лет десять назад почитался человеком, умеющим разрешить душевные муки человека из городской среды, занимает ныне круговую оборону от своих профессиональных конкурентов и постепенно утрачивает приоритетное право на психотерапевтическое лечение.

Чтобы по-настоящему понять и оценить этот кризис, полезно обратиться к истории психотерапии. Полвека назад психоанализ стал новой областью деятельности и, выражаясь экономическим языком, открыл новый рынок. А до тех пор только психически ненормальные люди либо страдающие мучительными и социально опасными умственными расстройствами мог ли обрести право на помощь психиатра. Считалось, что в других, не столь экстремальных случаях поможет священник или семейный врач, а лучше всего справляться с ними самим и страдать молча.

Фрейд приступил к психотерапевтической практике, занимаясь пациентами, которые были, так сказать, «условно больными»: у них были такие симптомы, как фобии, навязчивые состояния, истерия, но при этом они не были психически больными. Затем психоанализ распространился и на тех людей, кто по обычным меркам не считался больным. Приходили «пациенты» с жалобами на неумение радоваться жизни, на неудачный брак, на общую тревожность состояния, на тягостное чувство одиночества, на проблемы с работоспособностью и т. п. В отличие от прежней практики такие жалобы были классифицированы как «болезни», и психоаналитики стали оказывать новый вид «помощи» от «трудностей жизни», которые до тех пор вовсе не требовали профессионального попечения.

Это новое направление возникло не вдруг, но стало в конце концов играть весьма важную роль в жизни средних слоев городского населения, особенно в Соединенных Штатах Америки. Еще совсем недавно для человека определенной городской субкультуры было принято «иметь собственного психоаналитика». Немало времени было проведено «на кушетке», как прежде в церкви.

Причины возникновения бума психоанализа вполне очевидны. Столетие это – «век тревоги» нашей – отмечено все возрастающим чувством одиночества и разобщенности. Полный упадок религии, сомнительность политики, появление целой армии функционеров, отчужденных от жизни городского населения, – все это лишило представителей средних слоев системы каких бы то ни было ценностных ориентаций и чувства защищенности. Хотя кое-кто все-таки обрел новую систему ценностей в сюрреализме, радикализме или дзэн-буддизме, все же в целом разуверившийся либерал искал некую цель, с которой он мог бы согласовать собственное мировоззрение, не «отличаясь» от своих друзей и сослуживцев.

Психоанализ попытался соответствовать всем этим запросам. Даже если симптом и не излечивался, то все равно была большим утешением сама возможность поговорить с кем-нибудь, кто тебя терпеливо и более или менее благожелательно выслушивает. Вознаграждение психоаналитика за внимательное выслушивание казалось при этом незначительным изъяном, да, может быть, и не изъяном вовсе, ибо сам факт, что подобная услуга оплачивается, уже свидетельствовал о том, что лечение вполне серьезно, респектабельно и не лишает надежды. Престиж такого лечения был высок еще и потому, что с экономической точки зрения оно было предметом роскоши.

Психоаналитик заменял религию, политику, философию. Фрейд, как утверждалось, раскрыл будто бы все тайны жизни: бессознательное, эдипов комплекс, влияние на взрослое бытие полученных в детстве впечатлений – а коль скоро все это истолковано, то и не оставалось ничего таинственного и подозрительно неясного. Становясь членом некоей эзотерической секты с психоаналитиком в роли жреца и прохлаждаясь на кушетке, человек чувствовал себя уже не таким замороченным и не таким одиноким.

Справедливо это в основном лишь для тех, кто, не страдая от тяжких недугов с «поражающей в правах» симптоматикой, испытывал всего лишь дискомфорт существования. Им достаточно было представления о том, как устроена жизнь психически здорового человека. Но жизнь человека, не озабоченного потреблением и обладанием, потребовала бы от них критического отношения к обществу, его очевидным, а особенно скрытым нормам и принципам, потребовала бы оно от них определенного мужества, чтобы разорвать многочисленные связи, обеспечивающие благополучие и защиту. Они не желали оказаться в меньшинстве и искали в психоаналитиках тех, кто сам внутренне не погряз в психических и духовных проблемах индустриально-кибернетизированной жизни.