Критик, или Репетиция одной трагедии - Страница 13

Наперсница. Простите, сэр, а я как должна удалиться?

Пуф. Вы? А, черт! Не все ли равно, как вы отсюда уберетесь. Ну отодвиньтесь как-нибудь незаметно, в сторонку, за кулису, куда угодно. (Отталкивает наперсницу.) Так вот, сударыня, вы должны понять.

Тильберина. О да, сэр, мы понимаем.

Тильберина и Ускирандос (вместе).

Ах-ах, навек!

Ах!

(Уходят, оглядываясь друг на друга.)

Занавес опускается.

Дэнгл. Прелестно, очаровательно!

Пуф. Нет, правда, очень недурно. Вы понимаете, я ведь не собираюсь поражать публику никакими новшествами, но я нахожу, что мне, безусловно, удалось улучшить наши традиционные приемы.

Снир. Без сомнения! Скажите, а королева Елизавета, она все-таки у вас появляется на сцене?

Пуф. Нет, ни разу. Но о ней без конца говорят на протяжении всей пьесы. Так что зрителям все время кажется, что она вот-вот появится.

Снир. Досадно. По-моему, все-таки очень жаль, что вы ее так и не выпускаете из-за кулис.

Пуф. Да нет, поверьте, это усиливает впечатление. Все время держит зрителя в ожидании.

Дэнгл. А как насчет сражения? Будет оно у вас показано?

Пуф. А как же! Обязательно. В конце будет битва, но только, знаете, не сухопутная, а морская битва. Это, кстати сказать, единственное новшество, которое я себе позволяю в пьесе.

Дэнгл. Так это будет битва адмирала Дрейка с Испанской Армадой?

Пуф. Ну да, разумеется. Военные корабли, брандеры и все прочее, а кончается апофеозом. Как, неплохо придумано?

Снир. Замечательно!

Пуф. Ну, пожалуй, не будем терять времени. Переходим ко второй интриге.

Снир. Что, есть еще и вторая интрига?

Пуф. А как же иначе? В трагедии всегда полагается иметь две интриги. И весь секрет - построить их так, чтобы вторая интрига по возможности не имела никакого отношения к главной. Я горжусь тем, что у меня они абсолютно не связаны одна с другой... Если в главной интриге все мои персонажи - великие люди, то во второй - все действующие лица из самых что ни на есть низших слоев. У первой - конец трагический, а у второй - веселый, наподобие фарса. Мистер Гопкинс, прошу, если у вас готово, начинаем.

Входит суфлер.

Суфлер. Сэр, плотник говорит, что к сцене в парке еще нельзя приступить.

Пуф. Сцена в парке? Да нет, у нас сейчас описательная сцена, в лесу...

Суфлер. Сэр, вся эта сцена, с вашего позволенья, вырезана.

Пуф. Вырезана?

Суфлер. Да, сэр, исполнителями.

Пуф. Как, весь рассказ о королеве Елизавете?

Суфлер. Да, сэр, весь, целиком.

Пуф. И описание лошади и королевского седла?

Суфлер. Все, сэр.

Пуф. Так-так, замечательно! Мистер Гопкинс, как же это вы, черт возьми, допускаете подобные вещи?

Мистер Гопкинс (за сценой). Да тут, сэр, пришлось кое-что убрать лишнее, немножко подравнять.

Пуф. Это у вас называется "подравнять"? Сто чертей на вашу голову! Да какое же это "подравнять", когда вы топором со всего маху рубили? Так всю пьесу обкарнали, что от нее теперь один голый пень остался. Нет, это черт знает что такое! Как хотите, сэр, пусть ваши актеры поступают, как им вздумается, но клянусь, что уж напечатаю-то я все целиком.

Снир. Да, сэр, на вашем месте я непременно так бы и сделал.

Пуф. Ну хорошо, будем продолжать... Вот проклятье! Как у них рука поднялась выкинуть это описание лошади... Хорошо, сэр, давайте дальше... Ведь это было у меня одно из самых удачных мест! И так тщательно отделано! А-а, ну хорошо. Идем дальше. Такое превосходное описание! Вся лошадь целиком, полная сбруя - от мундштука до подхвостника. Эх! Ну хорошо, сэр, давайте сцену в парке.

Суфлер. В этом-то и загвоздка, сэр. Плотники говорят, что, если у вас до занавеса не будет еще какой-нибудь сценки или интермедии, у них не хватит времени убрать крепость, снять Грэвсенд и реку. Вот в чем дело-то.

Пуф. Гм!.. Да... Действительно, задача. Простите, господа, придется пойти посмотреть самому, а то они так никогда не начнут, пока с ними все сам не разберешь.

Снир. Не огорчайтесь, сэр. В театре такие мелочи неизбежны.

Пуф. Нет, каково, вырезать целую сцену! Но я напечатаю ее! Клянусь честью, все напечатаю - от первого до последнего слова!

Уходят в разные стороны,

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Театр. Занавес еще опущен. Входят Пуф, Снир и Дэнгл.

Пуф. Ну вот, готово! Сейчас появятся судьи.

Занавес поднимается.

На сцене судьи, констебли и другие.

Снир. Что это такое? Похоже на сцену в сенате?

Пуф. Вот именно. Такого вы еще никогда не видели.

Дэнгл. Это и есть та самая вторая интрига?

Пуф. Да. Но что это значит, господа, вы, кажется, собираетесь начинать прямо со сцены узнавания?

Судья. Если позволите, сэр.

Пуф. Так-так, очень хорошо. Нет, я больше ни слова не скажу. Но, честное слово, они совершенно изуродовали всю пьесу. Черт знает что они тут наделали!

Дэнгл. Экая жалость, в самом деле!

Пуф. Прошу вас, господин судья, начинайте.

Судья.

Все волонтеры здесь?

Констебль. Да, все.

Десяток в кандалах, штук двадцать пьяных.

Судья.

А тот юнец, погрязший в злодеяньях,

Что свой позор в солдатах хочет смыть?

Констебль.

Он жаждет услыхать ваш приговор,

И ринуться бесстрашно на врага,

И заклейменной дланью поразить

Его мечом своим на поле брани!

Судья.

Вооружи его, о правосудье!

Да защитит страны своей законы

Он столь же ревностно, сколь нарушал!

Почтенный страж, зови его сюда.

Констебль.

Лечу посланцем милости твоей. (Уходит.)

Пуф. Немножко поживей, сэр!

Снир. Простите, мистер Пуф, мне кажется, у вас не только судья, но и этот неотесанный сторож выражается таким же возвышенным слогом, как и главный герой.

Пуф. В свободной стране? Помилуйте, сэр, а как же может быть иначе? Разве я могу допустить какие-то рабские различия и предоставить возвышенную речь только представителям высшего общества?

Дэнгл. Нет, в самом деле, вы рассуждаете благородно.

Входит жена судьи.

Пуф. Прошу обратить внимание на эту сцену.

Жена судьи.

Прости, мой свет, что я прервать посмела

Дела твои, но по пути сейчас

Мне юноша под стражей повстречался,

И сердце у меня в груди заныло.

Мне показалось, если бы наш Том