Критик, или Репетиция одной трагедии - Страница 12

Тильберина. Это все еще будет потом, уверяю вас, сэр.

Пуф. Ах так, ну прекрасно.

Тильберина (наперснице). Реплику, пожалуйста.

Наперсница.

...И ваших слез не должен видеть он.

Тильберина.

Совет твой справедлив, но где взять силы

Отчаянье веселой маской скрыть?

Входит комендант крепости.

Комендант.

Что вижу я? Ты плачешь, Тильберина?

Стыдись! Амурным горестям не время.

С благословенья Рима вражий флот

Плывет к отчизны нашей берегам,

И Англии судьба сейчас дрожит,

Как стертая монета на весах...

Тильберина.

Так, значит, час моей судьбы настал?

Я вижу корабли их! Да, я вижу...

Пуф. Теперь прошу вас обратить внимание, господа. Это один из самых полезных приемов, к которым мы, сочинители трагедий, прибегаем в тех случаях, когда герою или героине надлежит видеть не то, что происходит на сцене, а, наоборот, слышать и видеть нечто совсем другое, чего на сцене и в помине нет.

Снир. Ага, понятно. Нечто вроде такого поэтического ясновиденья.

Пуф. Вот именно. Прошу вас, сударыня.

Тильберина.

...Да, я вижу...

Они плывут сюда, готовы в бой!

Построились! Дают сигнал! А сзади

Стоят на страже грозные фрегаты.

И вот уже я слышу грохот пушек,

Победный клич и стоны побежденных!

Над морем дым, повисли паруса...

Что вижу я, то все увидят скоро.

Комендант.

Довольно, дочь моя, умолкни, хватит!

Не видишь ты испанских кораблей

Затем, что их еще нигде не видно.

Дэнгл. А ваш комендант, похоже, вовсе не считается с этим поэтическим приемом, о котором вы тут нам рассказывали?

Пуф. Не в его характере. Это очень здравомыслящий человек.

Тильберина.

Так, значит, ты отвергнешь предложенье?

Комендант.

Обязан. Должен. Вынужден. Отвергну.

Тильберина.

Подумай! Благородная цена!

Комендант.

Ни слова больше. Слушать не желаю!

Тильберина.

Одной свободы только просит он.

Снир. О ком идет речь, кто просит свободы, мистер Пуф? Пуф. Ах, черт возьми, сэр! Да я сам ровно ничего не пойму! Тут что-то повырезано, скомкано, и я просто не знаю, как это у них все потом склеится.

Тильберина. Вот увидите, сэр, все это отлично увяжется одно с другим.

Тебе ж награда обеспечена.

Пуф. Вот дьявольщина! Если бы они так бесцеремонно не вырезали все, что ни попадя, вам было бы ясно, что дон Ускирандос добивается свободы и убедил Тильберину передать его предложение отцу. А теперь я хочу обратить ваше внимание на то, с какой лаконичной точностью ведется этот диалог между Тильбериной и отцом. Заметьте, как энергично выбрасываются все эти про и контра, точь-в-точь как выпады шпаги во время дуэли. Это и есть своего рода дуэльная логика, которую мы позаимствовали у французов.

Тильберина.

В Испанию бежим!

Комендант.

Изгоем стану здесь!

Тильберина.

А слезы дочери?

Комендант.

Отца присяга!

Тильберина.

Возлюбленный!

Комендант.

Отечество!

Тильберина.

А Тильберина?

Комендант.

Но Англия?

Тильберина.

И титул гранда?

Комендант.

Честь рыцаря!

Тильберина.

И пенсия!

Комендант.

А совесть?

Тильберина.

Но тысяча гиней?

Комендант.

Ах, я почти сражен!

Пуф. Вы видите, она делает выпад "Тильберина", а он ей сейчас же парирует квартой "Англия". Она ему терсом - "титул", а он парирует "честью". Тогда она примой - "пенсия", а он парирует "совестью". И наконец она ему наносит удар в бок - "тысяча гиней"! И довольно-таки чувствительный удар.

Тильберина.

Ужели можешь ты

Его мольбам не внять и дочь отринуть?

Комендант.

Довольно! Все! Я слушать не желаю.

Отец смягчен, но комендант, как камень.

(Уходит.)

Дэнгл. Кажется, эта антитеза весьма традиционный прием!

Тильберина.

Итак, всему конец. Прощай, надежда!

Любовь, прощай! О долг, я вся твоя.

Ускирандос (за сценой).

О свет души моей, возлюбленная,

Где ты?

Тильберина.

Ах!

Входит дон Фероло Ускирандос.

Ускирандос.

Прелестный враг мой.

Пуф. Простите, сударыня, вы вздрагиваете здесь недостаточно выразительно. Надо, чтобы это получилось у вас гораздо сильнее. Подумайте, вы только что решили подчиниться чувству долга, и в эту самую минуту звук его голоса пробуждает вашу страсть с новой силой, побеждает вашу решимость и покорность отцу. Если вы не передадите это все одним содроганием, у вас ровно ничего не получится.

Тильберина. Хорошо, попробуем еще раз.

Дэнгл. Такие вздохи без слов всегда производят впечатление.

Снир. Несомненно.

Ускирандос.

Завоевательница Тильберина!

Что вижу я, ты отвращаешь взор?

Слеза дрожит в твоих очах угасших,

И светлый лик твой скорбью омрачен!

О да, конечно, узник я! И тяжко

Гнетет меня позор моих цепей.

Когда-то ими горд был Ускирандос.

Но ты не любишь - ныне гибнет он!

Тильберина.

Как мало Тильберину знаешь ты!

Ускирандос.

Так, значит, любишь? Прочь сомненья, страхи!

Пусть ветры их развеют! Если ж ветры

Отринут их, ты поглоти, пучина!

Пуф. Ветер, как известно, - это традиционный поглотитель всяких там печалей, вздохов, предчувствий и всего прочего.

Тильберина.

И все ж расстаться долг повелевает.

Но вас зову в свидетели я, тучки,

Что если б я за склонностью души

Могла последовать, я отреклась бы

От всех своих, и ты, мой Ускирандос,

Мне заменил бы мать, отца и тетю,

И дядю, и кузенов, и друзей!

Ускирандос.

О ангел совершенства! Как! Расстаться,

Ты говоришь, должны? Ну, что же делать!

Долг, так долг. Тогда без разговоров

Покончим разом.

Пуф. Постойте, здесь все вырезано. А где же мольбы, взаимные уверенья и прочее?

Тильберина. Ах, сэр, пожалуйста, не прерывайте нас в такой момент. Вы нам мешаете переживать.

Пуф. Я им мешаю переживать! А я что переживаю, сударыня?

Снир. Нет, в самом деле, не прерывайте их.

Ускирандос.

Последний поцелуй!

Тильберина.

Прощай, прощай навек!

Ускирандос.

Навек!

Тильберина.

Ах-ах, навек!

Идут в разные стороны.

Пуф. Черт знает что такое! Никуда не годится! Из рук вон плохо! Послушайте, так разойтись, не бросив даже друг другу прощального взгляда, тогда вы просто можете умчаться со сцены галопом.