Кристиан Фэй (СИ) - Страница 3

Директор сделал глубокий вдох и попытался зайти с другой стороны.

— Кристиан, а может, вам вернуться в родовой замок и заняться семейным делом? У вас бы это получилось отлично...

— Нет,— Фэй категорически покачал головой, и в глазах директора мелькнуло отчаяние.— Быть крестной феей, нести свет и добро в мир — вот мое призвание. Как вы не видите? Я готов трудиться ночью и днем, положить жизнь на алтарь работы, готов заплатить любую цену! — Он откинулся в кресле и горделиво вздернул подбородок.— Запомните мое имя. Я стану самым лучшим крестным во всем мире.

— Аминь,— подытожил директор и залпом допил остатки чая. Он чувствовал, с такими крестными феями конец света близился с утроенной скоростью.

Форменное свинство

Если вы думаете, что вам плохо,

помните, что все может стать еще хуже.

И я, Кристиан Фэй, помогу вам в этом.

Давным-давно в одном далеком королевстве жили три брата: купец, жрец и гончар. Особняк купца был кирпичным и с тремя этажами, жрец обитал в каменном доме, окруженном высокой стеной и огромным садом. А гончар с семьей ютился на окраине, в соломенной хибаре с земляным полом. Горшки его продавались плохо, и вырученного едва хватало на еду.

Однажды обложил король того королевства всех жителей непосильными налогами. Отчаялись братья, впали в уныние и попросили помощи у высших сил. И явилась к ним крестная фея...

— Как-как вас зовут? – переспросил Расмус-старший, зябко переступив с ноги на ногу.

Он стоял в одних тапочках у открытой двери,  в которую задувал свирепый северный ветер и залетали ледяные брызги дождя. А из-за порога на него смотрел худой невысокий юноша в черном костюме. Судя по внешнему виду и манерам, гость был благородных кровей, но обычно высокородные господа не стучались в двери в самый разгар ненастья.

— Фэй. Кристиан Фэй,— повторил юноша. По его смуглым скулам уже стекали потоки воды, но он не обращал на неудобство ни малейшего внимания.

Расмус-старший продолжал молчать, надеясь на дальнейшие объяснения от господина Фэя. Например, что он забыл у стен этого дома. Купец страстно надеялся, что причиной служило не подаяние или тому подобная ерунда. Попрошайки были агентами одного из его младших братцев, с которыми Расмус-старший находился в продолжительной ссоре.

Однако гость сумел его удивить.

— Я — ваша крестная фея.

Расмус-старший был дородным пятидесятилетним мужчиной, прожженным и изворотливым купцом, отцом трех взрослых детей. И он категорически не верил в фей и троллей. У него определенноне было крестной феи.

— Ясно,— проговорил он, стараясь потянуть время и сообразить, как избавиться от слабоумного на пороге.

Оставалось лишь надеяться, что парень не был буйнопомешанным или кем-то в этом роде. В прошлом году один такой устроил массовую резню на торговой площади. Демоны, как он сказал потом. Его окружали голодные черные демоны, и он защищал свои мясистые ляжки от съедения.

Юноша кротко улыбнулся и полез в карман, отчего Расмуса-старшего бросило в холодный пот. Он инстинктивно отступил назад, готовый в любой момент позвать на помощь.

Но из потайного кармана сюртука появилась не удавка, а небольшая записная книжица. Послюнявив палец, молодой человек раскрыл ее и пролистал пару потрепанных страниц. Купец наблюдал за его действиями с легкой смесью раздражения и облегчения и вздрогнул, когда гость торжествующе ткнул пальцем в определенную строку.

— Если я — не ваша крестная фея, тогда откуда мне знать о тайнике под половицей в вашем кабинете? О счете в банке Петрополиса на имя Карла Вайсса? О мисс Милли и... — Молодой человек сощурился, словно написанное было крайне неразборчиво.— Об исчезновении некоего Петра Ушеску, служившего у вас кучером?

Мир перед глазами Расмуса-старшего потерял былые краски. О нет, этот юноша не был сумасшедшим. То был дьявольски хитрый проныра. Интересно, что же он хотел за свое молчание?..

Дождь продолжал стекать по лицу и одежде гостя.

— Так вы пригласите меня внутрь или нет? — наконец не вытерпел Кристиан.

Купец встрепенулся и натянул самую приветливую улыбку, на которую был способен. Вымогатель не должен был почувствовать страх, опутавший Расмуса своими тонкими лапами.

— Конечно, конечно! Проходите!

Он посторонился, пропуская юношу в дом. Улица снаружи оставалась безлюдной, что очень радовало. Никто не видел этого молодого человека на пороге дома Расмусов.

— Пройдемте в кабинет,— торговец поспешил захлопнуть дверь и ухватил Кристиана под локоть. — У меня есть коньяк двадцатилетней выдержки. Вы любите коньяк?

Большие напольные часы, тихонько проскрежетав, принялись отбивать наступивший час. То было недавнее приобретение. Если Расмус оставался в кабинете дольше десяти минут, их назойливый шум начинал сводить его с ума, вызывая всевозможные нервные тики в такт тиканью часов. Он мысленно поставил галочку, чтобы напомнить слугам вытащить этот механизм к чертовой матери, и уселся в роскошное кресло конца прошлого века. Этим приобретением, в отличие от часов, он был крайне доволен.

Кристиан Фэй уселся напротив него, с интересом разглядывая дорогую отделку и мебель.

— И вас угнетают новые налоги, которые наложило государство?

Расмус фыркнул.

— Не государство, а его величество. Ему стало не хватать денег на балы и свежих омаров. А я не собираюсь оплачивать чьи-то роскошества из собственного кармана.

Он заметил, что Кристиан вновь обвел взглядом окружавшую их обстановку.

— Сколько вы хотите за ваши услуги?

— Никаких денег. Я всего лишь хочу помочь.

— То есть в обмен на ваше молчание мне нужно... позволить вам помочь мне? — уточнил Расмус-старший, неумолимо возвращаясь к прежнему суждению об этом парне. — Избавить меня от налогов, например?

Юноша уверенно кивнул. Расмус тоже кивнул, в ответ скорее своим размышлениям, чем собеседнику. Этот парень хотел стать крышей для его бизнеса. Купец с таким уже сталкивался однажды. Подобные типы предлагали помощь, сперва безвозмездную, затем просили пять процентов от прибыли, а после десять и все двадцать. Секреты Расмуса служили гарантией, что он не сбежит к другому покровителю.

Но какой, черт возьми, из этого молокососа мог быть покровитель?

— Я же сказал, я — ваша крестная фея,— повторил парень. Его изящные руки в перчатках из тонкой кожи мирно покоились на подлокотниках, а долгий изучающий взгляд не выдавал ни капли волнения или беспокойства.

Остановив свою ногу, бешено пристукивавшую под столом, Расмус улыбнулся.

— Какое счастье, что на свете еще остались люди, подобные вам,— не удержался он. — Готовые бескорыстно оказать помощь.

— Абсолютно бескорыстно,— подтвердил гость, изрядно обрадованный комплиментом. — Так вы согласны?

Как тут было не согласиться? Тайник, счет в банке и мисс Милли просто умоляли принять помощь новоявленной крестной феи.

Распрощавшись с гостем, Расмус стер с лица наскучившую льстивую улыбку и принялся нервно грызть ногти.

Этот парень знал слишком много секретов. Даже сумасшедший — особенно сумасшедший — был опасен, вооруженный подобными знаниями. Стань они достоянием общественности, и Расмус потеряет все: дело, жену, детей, свободу, в конце концов...

Очнулся от размышлений он только тогда, когда из-под обглоданного ногтя пошла кровь. Дождь за окном продолжал моросить, отчего дом со своими мягкими коврами стал еще уютнее. Но Расмус был слишком взбудоражен, чтобы рассиживать перед пылавшим камином. Сменив тапки на ботинки с галошами и накинув плащ, он велел собирать экипаж.

Жизнь в северной части города кипела даже во время проливного дождя. На углу дрались проститутки, разбрасывая вокруг себя клочья грязных волос, чуть дальше, приткнувшись спиной к стене, спал бродяга. Или не спал — руки и ноги были безвольно раскинуты, а мокрые лохмотья вполне могли скрывать кровяное пятно. Расмус отпрянул от окна экипажа и глубоко втянул воздух, стараясь отстраниться от окружавшей его мерзости. Но и это не помогло. Грязь громко хлюпала под колесами, и уличный смрад гнилостными щупальцами заползал внутрь кареты, навевая образы тухлых яиц и испражнений.