Крик из будущего - Страница 15

Почти добрались. И Лайон опережает Хока, на пядь – но опережает. Оболочка сорвана , и тому, кто первым дотянется до срезанной верхушки пирамиды, надо лишь дотронуться до края одежды Муэт – этого будет достаточно.

Хок отстаёт. На ладонь – но отстаёт. И вдруг он взмывает, оказывается на вершине и падает лицом вниз, коснувшись губами маленькой ступни девушки.

Гонг.

И никто в громадном зале не успевает заметить, как на кратчайший миг в воздухе возникла тонкая верёвка, в которую тут же вцепился зубами молодой орт.

Конус исчез. Хок и Муэт стоят на каменному полу, крепко держась за руки. А перед ними в стене мерцает и переливается многоцветьем искр магический полог грота Первой Пыльцы. Одного из одиннадцати гротов, ожидавших победителей и вступивших в Венок. Десять пещер уже заняты. Одиннадцатая – их.

…Муэт разбудил голос Старшей Магини. Сначала цветок подумала, что Мать-Ведунья обращается к ней как обычно – мысленно, – но открыв глаза, Муэт видит Старшую, стоящую у входа. Мать-Ведунья долго смотрит на одну из своих лучших учениц, а затем произносит:

– Ты добилась своего, девочка. Молодец. Но помни закон племени гор! И не сочиняй драму там, где её нет.

Невесомый полог с лёгким шуршанием падает. Муэт выскальзывает из-под руки Хока, легко целует его в чуть дрогнувшие веки, одевается, простенькой магией приводит себя в порядок и исчезает из грота быстрой змейкой…

Праздник продолжается – он будет продолжаться десять ночей. Орты выбирают мужей – победитель всего лишь победитель, он оказался проворней и удачливей, и получил то, что заслужил; но никто не может принудить орту племени гор только на этом основании брать его в мужья. Она решит это сама.

Муэт подчиняется закону племени. В конце концов, чем очень многие воины-орты хуже её Хока? Она сделала для своего друга то, что давным-давно не делала для мужчины ни одна избалованная мужским вниманием женщина её народа. А теперь надо отдать дань справедливости. А справедливость требует, чтобы и другие воины получили свою долю ласк. Праздник продолжается, и самые жадные до любви цветы делят ложе с двумя-тремя мужьями сразу.

…Следующую ночь Муэт провела с Оулом, следующую – с Кроу. Потом настал черёд и Лайона, и Шарка, и других. Новый цветок Венка Жизни выбрала себе мужей. Даримые им всем ласки Муэт были искренними, хотя где-то на самом донышке её души жило сознание вины перед Хоком. Хотя о какой вине может идти речь? Закон племени справедлив – не надо сочинять драму там, где её нет! А Хок – Хок молчал и терпеливо ждал, когда снова наступит его ночь. И дождался.

Девять ночей Муэт не теряла головы – она блокировала несложной магией хрупкий механизм зачатия. Отцом её первенца будет Хок, и никто другой – это орта решила твёрдо. И когда Праздник Цветов подошёл к концу, она вернулась к своему первому мужу с тем, чтобы провести с ним – и только с ним! – положенный месяц. Если к исходу этого срока в ней начнёт вызревать плод – прекрасно. Если же нет – Хок уступит место другому мужу Муэт. Женщина должна быть матерью – таков закон.

О том, что у них с Хоком будет ребёнок, Муэт узнала уже на четвёртую ночь. И ей стало спокойно – ни один орт не посмеет прикоснуться к орте, взращивающей плод. Хок может спать спокойно…

Но первенец не увидел свет. Беда случилась в тот самый день, когда Муэт исполнилось девятнадцать. Боль скрючила тело, а потом хлынула кровь. Муэт девять дней провела между жизнью и смертью – старухи-ведуньи еле оттащили её от края Бездны. Такое случалось, и нередко – Проклятье продолжало собирать свою страшную дань.

Муэт болела несколько недель, и состояние бессилия было мучительным для молодой магини – она впервые столкнулась с хворью, перед которой спасовали её чары. А когда Муэт оправилась и даже намеревалась позвать к себе Хока, её неожиданно навестила Старшая.

На этот раз Мать-Ведунья была строга и холодна. И лаконична – как всегда.

– Слушай меня внимательно. Твоё чрево отторгло семя Хока. Бывает. Но орта должна быть матерью. Отца для твоего будущего ребёнка выберешь сама – мужей у тебя много. И не тяни с этим – время бесценно.

– Но я ещё очень плохо себя чувствую… – пролепетала ошеломлённая Муэт, и в ответ услышала резкое:

– Я долго терпела твои выходки, девчонка, потому что… потому что терпела! Я знаю многое, Муэт, и поэтому не зли меня! Я даже знаю, что ты – несмотря на всё твоё плохое самочувствие! – намерена сегодня же затащить к себе в постель своего первого мужа, так?

«А ведь она действительно всё знает…. И про подделку , и даже про верёвку ! Придётся подчиниться…»

– Придётся, цветок, – Старшая и не думала скрывать, что прочла мысли Муэт. – Так будет лучше – для всех.

– Да, Мать-Ведунья, я сделаю, как ты повелеваешь. Но вылазка – я же должна завтра идти на берег Реки! А если этой ночью во мне зародится плод…

– Хорошо, – ответила Старшая, подумав секунду, не более. – Ты пойдёшь к Рубежу. Но потом…

– Да, Мать-Ведунья.

«…Утром Река очень красива ».

Муэт поймала себя на этой мысли, когда они вышли на поверхность, и солнечные лучи коснулись кожи лица, а лёгкий ветерок чуть шевельнул ей волосы. Не самая подходящая мысль здесь и сейчас, но ведь Рубеж действительно красив!

«А ведь это не вода! Как же я сразу не догадалась! Это чужие мысли – моё сознание наделило их звучанием. Где-то рядом притаилось владеющее магией существо, и оно очень внимательно наблюдает за мной. А я слышу, о чём оно думает, точнее, как оно думает …».

Сферическую стену разрезала тонкая полоска света. Образовался округлый проём, в котором возник неясный силуэт. Заливавшая шар-ячейку тьма поблекла, утратила густоту и втянулась в стены. И внутрь камеры шагнул… Нет, не штамп, и даже не Хозяин-эл.

Перед Муэт стояла женщина. И выглядела она точь-в-точь как любая орта народа гор.

– Этот был славный Мир, ростки. Настоящие Разумные умели и знали очень многое, и казалось даже, что придёт час, когда последняя тайна покорно раскроется перед ними…

Катакомбы обширны. Столетиями орты с муравьиным упорством вгрызались в недра, прокладывая всё новые и новые туннели и галереи и сооружая залы и пещеры. Они уходили всё глубже, подальше от находившейся во власти Проклятья поверхности, принадлежащей Хозяевам-элам. Без чародейства вряд ли такой титанический труд оказался бы по силам немногочисленному племени, быстро утратившему почти все знания предков, – не говоря уже о том, что без магии Уцелевшие вообще не выжили бы.

В Катакомбах всему есть место. Здесь и подземные ручейки и речушки, и оранжереи, и фермы, и жилые гроты, и целые залы. Кроме ортов, в Катакомбах обосновались спасшиеся и разительно переменившиеся животные. Они живут своей жизнью, пересекающейся с жизнью племени – на них охотятся, их приручают. Катакомбы – это крепость со сложнейшей магической оборонительной системой и с выходами на поверхность – Вратами. Только здесь, в Катакомбах, орты сумели зацепиться, и упорно держатся – всех прочих Уцелевших в Западном полушарии штампы истребили ещё в первые годы после Войны.

И здесь, в Катакомбах, орты растят и учат детей. Ростки – это надежда народа гор, надежда на то, что всё ещё может измениться к лучшему. И потому детские расположены в самых защищённых уголках подземелий, прикрытых сторожевыми и защитными заклятьями. Семья у ортов – это цветок и её мужья, а ростки – это достояние всего племени. И старики-ветераны, которые уже не в силах биться со штампами, учат подрастающих – у воинов-ортов и у плодоносящих цветов времени на это нет. Умудрённые ведуньи заняты целительством – болезни преследуют племя – и воспитанием девочек-бутонов, а обучение ростков – забота мужчин-менторов.

– Они строили огромные города, прокладывали дороги, и даже тянулись уже к искрам далёких звёзд. Они писали книги и картины, музыку и стихи, и умели ценить красоту. По океану плыли большие белые корабли, а в небе неслись крылатые машины. Мир был чудесен: шумели густые зелёные леса, пели птицы, а тучные поля приносили Настоящим обильный урожай. И они любили, и называли девушек прекрасными…