Крестовский треугольник - Страница 3

— Слушай, Борька, а пойдём ко мне уроки поделаем! — как-то предложил Саня новому другу, когда они вдвоём возвращались из школы.

— Ну-у-у, — потянул мальчик, — у тебя, наверное, мать дома.

— Неа, — Санька грустно посмотрел на товарища, — у меня нет мамы.

— А где же она?

— Умерла, — прошептал парнишка. Внезапно подступившие слезы сдавили горло.

— Дела-а-а… — Борька с сочувствием покачал головой. — Ты это, держись!

Он похлопал друга по плечу.

— А с кем ты живёшь? С отцом?

— Да, с отцом. Он сейчас на работе.

— Так, получается, у тебя дома никого?

— Никого, — кивнул Саня.

— А пожрать есть? — Борька прищурился.

— Конечно! Там с вечера кастрюля макарон! И ещё бутеры можно наделать из лосося! — радовался Санька.

— Тогда пойдём!

***

Гремя ключами на весь квартирный холл, Санька открыл дверь и, пропуская друга вперёд, гостеприимно произнёс:

— Проходи!

— Ого! Ничего себе хата! — озираясь по сторонам, Борька скинул кроссовки, и зашёл в гостиную. — А кем работает твой отец?

— Кажется программист. Я точно не знаю.

— Солидно! — Борька провёл рукой по лакированной поверхности высокого белого комода.

— И вы чего, вдвоём тут живете?

— Нет, почему вдвоём. С нами ещё дядя Андрей.

— А! — Борька внимательно разглядывал широкую изогнутую панель телевизора, висящего над камином. — Можно, я включу?

— Можно. Ты макароны будешь?

— Ага.

— А лосося?

— И лосося. Короче, я ем всё! Можешь выкатывать, даже не спрашивая.

Санька на правах хозяина достал из холодильника всё съестное, не забыв вытащить любимые Андреем шоколадные конфеты с водкой.

— Ух ты, крутяк! — увидев сладости с алкоголем, Борька тут же схватил одну конфету и, освободив от бумажки, отправил её в рот.

— Э-э-э-э, ты смотри, много не ешь, а то дядя Андрей рассердится! Он не разрешает брать их! Я по чуть-чуть ем, чтобы не заметил!

— Понятно, — смакуя во рту щиплющий от алкоголя шоколад, промямлил Борька. — А дядя Андрей, он что, брат твоего отца?

— Почему брат?

— Ну как, живёт с вами. Ты его дядей называешь. Значит, брат! — коротко резюмировал Борька.

— Нет же! Никакой он не брат!

— А кто? — паренёк вытаращил глаза.

— Он просто папин друг.

— Друг?! И живёт с вами?! — удивление Борьки росло.

— Да, а что тут такого?

— Да, ничего… так подумалось… мало ли… — Санька знал эту Борькину манеру говорить загадками, если в его шкодливой голове зрели очередные шальные мысли.

— Говори уже, не томи!

— А, может, твой папка и дядя Андрей того…

— Чего того?

— Ну, как чего… — Борька многозначительно шмыгнул носом, проводя пальцем по самому кончику, — сам не догадываешься, что ли?

— Нет, — Санька растерянно помотал головой.

— Педики, вот чего…

— Это как — педики? — мальчик окончательно перестал понимать, о чём толкует ему друг.

— Ну, педики, гомосеки… Догоняешь?

— Нет…

— Слушай, ты из какой глуши приехал? Первый раз, что ли, про такое слышишь?!

— Ну, а если и первый? — обиделся Саня.

— Не, ну ты что, братан, серьёзно?! — Борькино лицо расплылось в ехидной улыбке. — Не знаешь, кто такие педики?! Ну ты вообще, даёшь!

Борька громко заржал, крутясь на высокой барной табуретке возле белой лакированной стойки, отделяющей зону гостиной от кухни.

— Ты, конечно, прости меня! Может, я чего не знаю, но если твой папка и этот… — он опять заржал так, что из глаз выступили слезы, — спят в одной постели, а ты… Ха-ха-ха! Не-е-е-е, Санёк, с тобой и в цирк ходить не нужно…

— Да скажи ты толком! — Санька начинал злиться.

— Не, ну а вдруг я ошибаюсь… зря людей оговариваю, — красное Борькино лицо вдруг стало серьёзным. — Они где спят?

— Там, — мальчик, хмуро глядя исподлобья, кивнул гостю в сторону комнаты, откуда по утрам выходили дядя Андрей и его отец.

— А ну, пошли! — Борька ринулся в указанном направлении. Санька неуверенно засеменил следом.

Паренёк одним движением руки открыл дверь в комнату отца.

— Ну, ёлы-палы! Чего и требовалось доказать! — задиристо хохотнул Борька, увидев в комнате широкую двуспальную кровать. — Тут и к гадалке не ходи! Гомосеки они! Что, до сих пор не догоняешь?

Саньке отчего-то стало очень стыдно за отца. Он опустил голову и густо покраснел, отрицательно качая головой.

— Да-а, братан! Попал ты… — сочувственные речи, заставляли ещё больше стыдиться, словно Санька сделал что-то очень-очень плохое. — Трахают они тут друг друга…

— Я не понимаю… — шептал Санька себе под нос, едва не плача.

— Чего, правда, не понимаешь? Ну, это когда мужики запихивают писюн друг другу в жопу, — пытался просветить друга Борька.

— Нет! — Саньку внезапно охватила такая злость, что он с силой толкнул гостя и заорал. — Врёшь ты всё! Понял?! Мой папка не такой! Понял?!

— Ах ты! — Борька кинулся на него с кулаками. Мальчишки сцепились, пытаясь ударить побольнее. Их ноги переплелись, и оба рухнули на пол. Они в порыве ярости кряхтели и перекатывались по светлому ламинату.

— Эй! Пацаны, брейк! — вошедший в квартиру Андрей подскочил к дерущимся мальчишкам. Стараясь расцепить натужно пыхтящий комок, он с силой схватил обоих за шкирку и, слегка придушив, как котят, растащил в разные стороны.

— Почто бьёмся?! — весело спросил он. Но оба мальчика молчали, зло сверкая друг на друга глазами.

— Пустите меня! — Борька дёрнулся из рук.

Подхватив рюкзак с тетрадками, он молча всунул ноги в кроссовки и, не глядя ни на Андрея, ни на Саньку, недовольно буркнул: «До свиданья!» — громко хлопнув за собой дверью.

— Может, расскажешь, что тут у вас произошло? — парень посмотрел на мальчика.

Санька до синевы стиснул губы, чтобы не разрыдаться перед этим… этим… он даже не находил слов хоть как-то назвать в эту минуту друга отца. Крупные капли предательски сорвались с ресниц. Подросток со всех ног кинулся в свою комнату.

— Саня! — мужчина хотел было ринуться за ним следом, но громкий хлопок межкомнатной двери остановил его.

***

На пороге квартиры Романа встречал озадаченный Андрей.

— Что-то случилось?

Парень пожал плечами.

— Я пришёл, а тут Санька и какой-то мальчишка катаются по полу. Мутузят друг друга. Попытался поговорить с Сашкой, но он закрылся в комнате. Попытки разговора через дверь ни к чему не привели, — перейдя на шёпот, он добавил: — Кажется, он плачет.

— Плачет? — лицо Романа стало тревожным.

Он подошёл к двери, отделявшей Санькину комнату от гостиной.

— Саня, сын! Это я. Открой, пожалуйста, — из комнаты слышались всхлипывания. — Сын. Ну, открой же. Надо поговорить.

— Не хочу я с тобой разговаривать! — глухо прозвучал голос. — Уходи!

— Сань, ну ты можешь толком рассказать, что произошло? Мы с Андреем волнуемся.

— Не буду я ничего рассказывать! Тем более ему!

Андрей молча показал на себя руками и, удивлённо вскинув брови, в полном непонимании замотал головой. Роман, глядя на него, округлил глаза и пожал плечами. Эта пантомима была красноречивей всяких слов. Оба не понимали, что происходит с Санькой.

— Санечка, ну выйди, пожалуйста, я очень беспокоюсь за тебя! — Роман снова посмотрел на Андрея и тихо спросил: — И давно он там сидит?

— Два часа как!

Мужчина с силой ударил в дверь плечом.

— Санька, если ты сейчас же не откроешь, я выломаю дверь!

— Не надо! Я открою, но только пусть он уйдёт!

— Кто он?

— Твой этот… Андрей! — отец услышал, как Санька зарыдал с новой силой.

— Андрюша, я прошу тебя! Я умоляю, погуляй минут двадцать, пока я тут не разберусь.

— Ладно, если что, я на трубе, — парень накинул куртку и вышел из квартиры.

— Всё! Андрей ушёл! Открывай!

Дверной замок щёлкнул. В дверях стоял зарёванный Санька.

— Ну, сын! — Роман, прижимая к себе, обнял его за плечи. — Что у тебя стряслось? Ты же мне расскажешь? Будешь чай?