Крестный путь - Страница 13

— Что случилось? Он что-то украл? Подложил бомбу?

Гул голосов становился все громче. Взбежав по первому лестничному маршу, Джим увидел, что ему навстречу спускаются двое израильских полицейских; он снова бросился вниз и стал пробиваться сквозь толпу, запрудившую узкую улочку. Задыхаясь, чувствуя резкую, как от удара ножом, боль под ребрами слева, он все больше впадал в отчаяние: вероятно, полицейские уже расспросили кого-нибудь из толпы и теперь преследуют его. Они уверены, что он вор, анархист или что-то в этом роде. Что сказать в свое оправдание? Как объяснить?

Не владея собой, утратив всякое представление о направлении, Джим пробился через толпу и, выбежав на более широкую улицу, понял, что спасения нет. Дорогу преграждало целое скопище паломников, которые шли, взявшись за руки, так, что ему пришлось прижаться к стене. Казалось, толпа состояла из одних мужчин, одетых в темные брюки и белые рубашки. Они смеялись, пели и вовсе не походили на паломников. Толпа повлекла Джима за собой, как волны влекут обломки кораблекрушения; не в силах совладать с этим мощным потоком, он вскоре оказался в центре огромного открытого пространства, в самой середине которого танцевали, плечом к плечу, взявшись за руки, одинаково одетые молодые люди.

Боль в левой стороне груди усилилась. Джим не мог ступить ни шагу. Посидеть бы хоть минуту, но негде. Прислониться бы к чему-нибудь, хотя бы к той огромной желтой стене, но до нее не добраться. Дорогу загораживал строй курчавых мужчин в черных шляпах. Они молились, бия себя кулаками в грудь. «Здесь одни евреи, — подумал Джим, — я им чужой». Его вновь охватили отчаяние и страх. Что, если те двое полицейских уже где-то рядом и пробираются к нему сквозь толпу? Что, если все эти люди перестанут молиться, перестанут отвешивать поклоны перед Стеной Плача, обернутся и обратят на него свои обвиняющие взоры и голоса всех собравшихся сольются в общем возгласе: «Вор! Вор!»?

Джил Смит думала только об одном — поскорее оказаться как можно дальше от Джима Фостера. Она не хотела иметь с ним ничего общего. Конечно, пока все они в одной группе, ей придется соблюдать вежливость, но через несколько часов они уезжают из Иерусалима, а на теплоходе им вовсе не обязательно поддерживать знакомство. Слава богу, они с Бобом будут жить в нескольких милях от Литтл-Блетфорда.

Джил быстро шла по узкой, забитой людьми улице все дальше от базара с его лавками, обгоняя бесчисленных туристов, паломников, священников, однако ни Боба, ни других членов их группы она не увидела. На каждом шагу попадались указатели к храму Гроба Господня, но Джил не обращала на них внимания. Она не хотела входить внутрь этой святыни. Ей казалось, что этого нельзя делать. Если она окажется среди людей, погруженных в молитву, в этом будет какая-то фальшь, лицемерие. Что-то нечистое.

Ей хотелось побыть одной, посидеть, собраться с мыслями. Джил казалось, будто стены Старого города постепенно наступают на нее, и она подумала, что если идти вперед, возможно, из них и удастся вырваться туда, где нет такого шума и толчеи, где наконец можно будет вдохнуть полной грудью.

Вдали показались ворота, но не ворота святого Стефана, через которые они вошли в город. На одном указателе стояло слово «Шеком», на другом — «Дамаск». Джил совершенно не интересовало, что это за ворота, — лишь бы они вывели ее из города.

Она прошла под огромной аркой; здесь, как и у ворот святого Стефана, рядами выстроились машины и автобусы и еще большая толпа туристов переходила широкую улицу, направляясь в город. В самой гуще толпы стояла Кэт Фостер с тем же потерянным и озадаченным видом, какой, вероятно, был у нее самой. Повернуть назад поздно — Кэт ее заметила. И Джил неохотно пошла ей навстречу.

— Вы не видели Джима? — спросила Кэт.

— Нет, — ответила Джил. — Я потеряла его в этих закоулках. Я ищу Боба.

— Ну, так вы его не найдете, — заявила Кэт. — Никогда не сталкивалась с подобной неорганизованностью. От здешних толп можно просто сойти с ума. Вся наша группа разбрелась кто куда. Леди Алтея отправилась в отель. У нее настоящее нервное расстройство — потеряла зубы.

— Потеряла… что? — переспросила Джил.

— Передние зубы. Она откусила кусок хлеба, и они сломались. Посмотреть на нее, так жуть берет.

— Боже мой, для нее это настоящая трагедия, — сказала Джил. — Как я ей сочувствую!

Услышав гудок автомобиля, они посторонились и, выбравшись из потока машин, пошли по тротуару, не думая о том, куда направляются.

— С ней были ее друзья. Они все говорили, что надо найти дантиста. Да где его найдешь в таком бедламе? К счастью, у ворот святого Стефана мы наскочили на полковника и он взял бразды правления в свои руки.

— И что он сделал?

— Тут же нашел такси и посадил ее туда. Она чуть не плакала. Полковник спровадил ее друзей и сел в машину рядом с ней. Должна вам сказать, что никогда леди Алтея так не радовалась присутствию полковника, при всем том, что всю жизнь только и делает, что унижает его. Ну как же мне отыскать Джима?! Что он делал, когда вы видели его в последний раз?

— Точно не помню, — неуверенно ответила Джил. — Кажется, хотел купить вам подарок.

— Знаю я его подарки, — сказала Кэт. — Я их получаю всякий раз, когда у него нечиста совесть. Господи! Чашечку бы чаю сейчас или хотя бы посидеть где-нибудь, чтобы ноги отдохнули.

Они продолжали идти, рассеянно глядя по сторонам, и увидели вывеску с надписью: «Сад Воскресения».[65]

— Сомневаюсь, что здесь нам дадут чаю, — сказала Джил.

— Кто знает. Во всех туристических центрах названия довольно нелепые, — возразила Кэт. — Как в Стратфорде-на-Эйвоне[66] — там везде либо Шекспир, либо Анна Хатауэй.[67] Ну а здесь — Иисус Христос.

Они спустились к небольшой, выдолбленной в скале площадке, к которой с разных сторон вели мощеные дорожки. Служитель, стоявший в центре, протянул им тонкую брошюру. В ней рассказывалось о саде Иосифа Аримафейского.[68]

— Чаем здесь и не пахнет, — сказала Кэт. — Нет, нет, благодарю вас, гид нам не нужен.

— По крайней мере, можно посидеть на парапете, — прошептала Джил. — За это нас, надеюсь, не заставят платить.

Служитель отошел, пожимая плечами. Скоро сад заполнят паломники. Они народ более любознательный.

Кэт принялась изучать брошюру.

— Это место не менее популярно, чем храм Гроба Господня, — сказала она. — Я полагаю, что они распределяют туристов по разным точкам. А вон та развалина, прилепившаяся к стене, должно быть, и есть гробница.

Они перешли на другую сторону площадки и заглянули в отверстие в стене.

— Там пусто, — сказала Джил.

— Так и должно быть, а как же иначе? — ответила Кэт.

Здесь по крайней мере царил покой, они могли посидеть и отдохнуть. Сад был почти пуст, и Кэт решила, что для орд, которые обычно толкутся в нем, еще слишком рано. Она искоса посмотрела на свою спутницу: у Джил был усталый, расстроенный вид. В конце концов, может быть, она к ней несправедлива. Вероятно, Джим сам устроил вчерашние бега.

— Послушайте моего совета, — вдруг сказала Кэт, — сразу заводите детей. Мы слишком долго ждали, и вот результат — остались без потомства. О да, я все испробовала. Продували трубы — чего только не делали. Не помогло. Врачи говорили, что, может быть, дело в Джиме, но он ни в какую не хотел обследоваться. Теперь, конечно, слишком поздно. У меня сейчас тот самый период…

Джил не знала, что ответить. После рассказа Кэт Фостер она почувствовала себя еще более виноватой.

— Мне очень жаль, — проговорила она.

— Что толку жалеть. Пришлось смириться. Будьте благодарны, что вы молоды и у вас вся жизнь впереди. А вот мне так иногда кажется, умри я завтра — Джиму будет наплевать.