«Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко - Страница 42

П.: А сколько, по-твоему, могут быть дивиденды?

А.: Вообще не могу сказать ничего. Мы же это все обсчитаем. От чего это зависит? Сколько мы в этом году заработали?

П.: Ну, 300.

А.: Вот и считай, что мы в будущем году заработаем 900 миллионов. В случае, если цены на нефть будут такие же, если налоги останутся такие же, мы заработаем столько же. Нет оснований больше, потому что на следующий год мы должны прирастить на 3 миллиона добычи, и что для нас 20 %. Это колоссальный будет рост. Мы одновременно разбуриваем много месторождений.

П.: Ром, а почему было принято такое решение, именно так работать?

А.: Больше никакого другого. По-другому не сможем. Можно воровать на оборудовании. Делать вид, что оно дорогое, а покупать его дешево. Если мы готовы до этого дойти. Ведь мы когда-то от этого ушли.

П.: Нет. Ну, я, наоборот, за это.

Б.: Я просто не понимаю, какого порядка должны быть дивиденды? Почему ты не говоришь о порядке?

А.: Ну вот посмотри, мы в этом году добыли 900 миллионов. Это прилично. А теперь возвращаемся к началу разговора. Нам предлагают к 170 миллионам налогов до 600 дополнительно заплатить. Значит, мы заработаем полный миллиард минус 170, либо миллиард минус 600. И в каком порядке?

П.: Если все останется, как есть, то каким образом получится, что мы получаем дивиденды?

А.: Мы сможем вывести дивиденды на компании и после этого их распылить. Заплатить налоги, и у нас в трасте находятся 44 %. Опять платятся налоги, после этого остатки распыляются разными путями. Таким образом, легально из Москвы к Боре они прийти не могут никогда.

П.: Если мы официально каким-то образом не будем участвовать в этом, какой смысл нам, как россиянам, платить официально налоги и на этом терять все наши деньги? Если б мы как иностранные компании там участвовали.

А.: Ты все равно будешь налоги платить.

П.: Персональные налоги.

А.: Ты не будешь персональные налоги платить. Ты будешь налоги на дивиденды платить – 30 %. Мы тебе сделаем схему, чтоб ты минимум налогов платил. Если ты хочешь в лоб, то ты заплатишь, я думаю, 35 % за все.

П.: Если мы все это примем, то у нас возникнут проблемы с легализацией всего этого. Если ты владеешь всем этим, то они будут у тебя официально легализованы как у акционера. А у нас возникнут проблемы.

А.: Я тоже не могу как акционер ничего получать.

П.: Почему?

А.: Потому, что меня не объявляют официально акционером компании. Я нигде не могу сказать, что это мои акции. И я нигде не могу официально получить доход. Единственное, что я могу сделать, это то, что у меня под контролем, и теоретически оказывать на них влияние. Такая фраза должна быть очень выгодна.

П.: Тем не менее должна быть структура, которая владеет этим. Западная структура для получения дивидендов, когда ты знаешь, что это дивиденды официальные и твои.

А.: А я в конечном итоге не являюсь трастодержателем.

П.: А кто?

А.: Не знаю. Либо Женя, либо Женя. Или типа юрист, который по поручению работает. Точно не знаю.

Б.: Я сейчас ищу крупную западную компанию, которую попрошу разобраться в моих проблемах. Налоговая. Мне надо продекларировать через полгода или через год. Какой-то такой момент настанет.

П.: А ты уверен, что он настанет? Давай лучше подождем.

Б.: Я хочу, чтобы крупная западная компания разобралась в моей собственности. И перевести эту собственность на нее, на эту компанию, или передать ее в управление. Чтоб эта компания представляла мои интересы. Вот что я хочу. Я хочу, чтоб это было официально. Чтоб эта компания управляла моими акциями и чтоб было ясно, что эти акции действительно мои.

А.: Может, это и разумное решение.

Б.: Я сейчас ищу как раз такую компанию. Я веду переговоры. Я хочу, чтобы сейчас Женя один или Женя другой общались с моими представителями в этой компании и разбирались.

А.: Борь, я ничего тебе сказать не могу, я неспециалист. Я в этом не разбираюсь.

Б.: А я тебе специально сказал…

П.: А до того, как будет решение вопроса, кто должен над этим работать? Я считал, что со следующего года мы должны установить некие суммы, которые мы должны ежемесячно получать.

А.: Ежеполугодно сможем получать. А ежемесячно не сможем.

П.: А от чего это зависит, Ром? Мы не можем получать хотя бы ежеквартально?

А.: Теоретически можем ежеквартально. Но лучше – ежеполугодно. Не принято чаще собирать акционерные собрания, распределять дивиденды и так далее и тому подобное. Тогда эта компания будет заниматься не добычей нефти, а вытаскиванием денег. Компания использует те средства, которые находятся внутри. Она принимает решение и за полгода должна выплатить нам, и за год должна выплатить нам. А так выглядит, что мы другие. Вот от чего мы ушли. Мы хотели показать, что мы не финансовая компания, а нефтяная. И мы опять возвращаемся. Вот мы выплачиваем дивиденды один раз, другой раз. Понятно, что цена другая.

П.: Да, конечно… А ты сам все-таки не знаешь сумму, которая была на выборную кампанию? Это независимо от того, какая была сумма.

А.: 50 миллионов.

П.: Нет. Было больше – 56, не то 54.

А.: Я не знаю.

П.: Помнишь, я тебе тогда еще говорил, когда мы пошли на выборы? То, что мы тогда получили, я думал, снимется не 50 миллионов, а снимется статья расходов 49–46. То есть мы не делим пополам и не потом считаем…

А.: Я узнаю.

П.: Меня сейчас не сумма интересует, а другое. Я правильно ли понял нашу договоренность? Статья расходов…

А.: Я готов определить, в чем разница, но тогда я говорил… Но тогда мы договорились, что 175 миллионов. И откуда они возникли? 150 и 25.

П.: Тогда мне казалось… Сначала было сказано, что это 50. Потом оказалось, что это не 50, а почему-то 56 или 54.

А.: Я тоже не знаю, может, это ошибка.

П.: Я вообще был не в курсе дела. Я тогда узнал, что это было 50. А потом я узнал, что мне прибавляются 25, а потом узнал, что эти 25 снимаются. Это все я вместе узнал. Все это было в тот день.

Б.: Сначала было, что я не участвую, потом участвую. Вот я хочу знать про эти 10 миллионов.

А.: Нам скрывать нечего.

П.: Абсолютно.

А.: А у тебя что-то с таможней? Там аппаратура какая-то была?

П.: Нет, мы ввозили фильмы. На эти фильмы там надо было заплатить НДС, растаможку. А у них якобы есть информация, что они не платили. Это первое, и второе, что они перешли в «ОРТ-Интернешнл». А «ОРТ-Интернешнл» – это такая компания, которая, как они считали, отмывала деньги. Каким образом? ОРТ платила, допустим, 30 тысяч за фильм, а эта компания покупала реально за 20. А разница клалась в карман. На самом деле все это было не так, все это было в обратную сторону. Мы покупали за 50 тысяч фильм, а ОРТ продавала за 30. Там у нас дыра возникла, и надо было каким-то реальным образом показать, как эти деньги возникли.

(Николая Глушакова, бизнес-партнера Б. Березовского по «Аэрофлоту», арестовали спустя недолгое время после этого разговора.)

Б.: А что, ты считаешь, Колю могут арестовать?

А.: Думаю, нет. Ко мне Красненкер (бывший замгендиректора «Аэрофлота») позвонил позавчера и спросил: как ты думаешь, завтра не арестуют? Как ты думаешь, что делать? Вы про это не слышали, хотят его арестовать или нет? А я сказал, что если тебя арестуют, то кто-нибудь позвонит.

Б.: Это опять Устинов (бывший генеральный прокурор) все, да?

А.: Да. Что-то он там делает потихонечку. Как он говорит, я и народ не ошибаются. Мы, Владимир Владимирович, с народом ошибаемся. А он говорит, может, мы с народом и ошибаемся, но вы нас далеко не сплавляйте… Мне нравится такое решение. Мне внутренне такое решение нравится… Вот все остальные как бы крыльями захлопали, а мне нравится… При выборе Пети я не жил. То, что он большевиком был, я не знал. Я услышал об этом только недавно… Мне гимн нравится.