Крестики-нолики - Страница 40

– Как он отреагировал? – спросил он наконец.

– Разозлился.

– Еще бы! Господи, надеюсь, он не срывает ло на… О господи! Как ты думаешь, почему он позвонил именно тебе?

Ребус перестал зализывать рану и принялся сосредоточенно грызть ногти.

– Ну, в этом деле я отвечаю за связь с прессой. Возможно, он видел меня по телевизору или прочел мою фамилию в газетах.

– Или просто видел нас вместе. Он мог все это время за мной следить.

Ребус наблюдал в окно, как одетый в лохмотья человек, с трудом волочивший ноги, останавливается, чтобы подобрать окурок. Это навело Ребуса на мысль: курить хотелось невыносимо, и он немедленно выловил из пепельницы окурок подлиннее.

Мне это и в голову не приходило.

– Ничего удивительного! Мы же не знали, что все это имеет отношение ко мне, до тех пор… до вчерашнего дня, да? А кажется, уже много дней прошло. Но вспомни, Джилл, поначалу его письма приходили не по почте. – Ребус закурил чинарик, вдохнув обжигающий дым. – Он был так близко, а я ничего не чувствовал, даже нигде не кольнуло. Вот тебе и шестое чувство полицейского!

– Кстати, о шестом чувстве, Джон. Меня тут вдруг осенило.

Джилл с облегчением услышала, что его голос стал спокойнее. Она тоже немного успокоилась; в эту минуту отчаяния они помогали друг другу, как потерпевшие крушение помогают товарищам ухватиться за переполненную спасательную шлюпку в бушующем море.

– Насчет чего? – Ребус тяжело опустился на стул и оглядел свою убогую запыленную комнату, давно нуждавшуюся в уборке. Вот стакан, из которого пил Майкл, тарелка с крошками от гренков, две пустые сигаретные пачки и две кофейные чашки. Скоро он продаст эту квартиру, пускай даже за бесценок. Уедет отсюда куда подальше. Обязательно уедет.

– Насчет библиотек, – пояснила Джилл, внимательно оглядывая свой кабинет: папки, горы документов, громоздящиеся в ставшем привычным беспорядке, нудно жужжащие люминесцентные лампы. – Единственное место, куда, хоть и нерегулярно, ходили все девочки, включая Саманту, – это библиотека, Центральная библиотека. Не исключено, что Рив когда-то там работал и имел возможность подобрать имена для своей головоломки.

– А ведь это мысль! – сказал Ребус, неожиданно заинтересовавшись.

Совпадение, конечно, слишком явное – или нет? Куда как удобно – служить в незаметной должности, почитывать книги, а тем временем не спеша разузнать все о жизни и деятельности Джона Ребуса. Куда как просто заманивать девочек в ловушку, выдавая себя за библиотекаря. Да уж, затаился Рив умело, так замаскировался, что превратился в невидимку.

– Дело в том, – продолжала Джилл, – что твой друг Джек Мортон уже побывал в Центральной библиотеке. Он проверял там одного сотрудника, у которого есть голубой «Эскорт». По его мнению, этот человек вне подозрений.

– Ну, конечно. Йоркширский Потрошитель при проверках тоже не раз оказывался вне подозрений! Как фамилия того сотрудника?

– Понятия не имею. Я пыталась разыскать Джека Мортона, но он куда-то уехал. Джон, я беспокоилась о тебе. Где ты был? Я пыталась тебя найти.

– Я считаю это пустой тратой времени и сил полиции, инспектор Темплер. Займитесь наконец настоящим делом! Найдите Джека. Узнайте фамилию того типа!

– Слушаюсь, сэр!

– Если я понадоблюсь, некоторое время я еще буду здесь. Мне и самому надо кое-куда позвонить.

– Я слышала, что Роне стало лучше…

Но Ребус уже повесил трубку.

Джилл вздохнула и помассировала лицо. Ей отчаянно хотелось немного отдохнуть. Она решила отрядить кого-нибудь к Ребусу домой. Нельзя позволять ему терзаться в одиночестве – у него могут не выдержать нервы. А ей предстоит узнать фамилию того человека. И разыскать Джека Мортона.

Ребус сварил себе кофе, собрался было сходить за молоком, но в конце концов решил выпить черный – горький напиток вкуса и цвета своих мыслей. Он принялся обдумывать предположение Джилл. Рив – библиотекарь? Это просто невероятно, немыслимо! С другой стороны, разве вероятно, разве мыслимо все случившееся с ним за последнее время? Когда сталкиваешься с иррациональным, рациональность может сильно навредить. Противника надо бить его же оружием. Допустим, Гордон Рив устроился на работу в библиотеку. Допустим, этот безобидный поступок- неотъемлемая часть его плана. Внезапно Джону Ребусу, как и Джилл, показалось, что ее догадка ставит все на свои места. «Для тех, кто читает между времен». Для тех, кто увлекается книгами между одним временем (тем, давним временем армейской службы) и другим (сегодняшним, настоящим). Боже мой, неужели в жизни не бывает случайностей? Нет, не бывает. За всем, что представляется невероятным, кроется четкий, блестящий замысел. За этим миром кроется мир иной. Рив находится в библиотеке – теперь Ребус в этом уверен. Сейчас пять часов. Он успеет в библиотеку перед самым закрытием. Но застанет ли он Гордона Рива – или теперь, когда тот заполучил свою последнюю жертву, ему там нечего больше делать?

Но Ребус знал, что Сэмми не последняя жертва Рива. По существу, она вообще не «жертва». Она всего лишь очередное средство достижения цели. Жертва может быть только одна: сам Ребус. И по этой причине Рив по-прежнему будет где-то поблизости, по-прежнему неподалеку от Ребуса. Ибо Рив жаждет, чтобы его нашли, но не сразу. Ребусу вспомнилось, как дети играли в кошки-мышки в его школьные годы.

Порой мальчишки и девчонки почти поддавались друг другу: они хотели быть пойманными, потому что питали к преследователю какие-то чувства. И тогда игра становилась только видимостью догонялок. Видимость игры, игру наоборот затеял и Рив. Кошка с мышкой. Рив – мышка, но мышка ядовитая, с острыми когтями и клыками. А Ребус – ласково мурлычащая кошка, сытая, спокойная, всем довольная. Гордон Рив не знает покоя и довольства уже много лет, с тех самых пор, как его предал тот, кого он стал считать братом.

Всего лишь поцелуй…

Мышка попалась.

Брат, которого у меня никогда не было…

Несчастный Гордон Рив, балансирующий на узкой канализационной трубе, – по его ногам тонкими струйками течет моча, и все смеются над ним.

И несчастный Джон Ребус, которого чурались отец и брат – брат, ступивший ныне на путь преступления, за что в конце концов непременно понесет наказание.

И несчастная Сэмми. Именно о ней ему следует думать. Думай только о ней, Джон, и все еще может кончиться хорошо.

Но хотя это серьезная игра, игра не на жизнь, а на смерть, он должен помнить, что это все же игра. Ребус догадывался, что уже перехитрил Рива. Но что произойдет, когда он Рива поймает? Как переменятся роли? Он еще не знает всех правил. Есть один, и только один, способ их изучить.

Кофе он оставил стынуть на низком столике в гостиной, рядом со всеми прочими огрызками и объедками. Ему было горько и без кофе.

Ведь совсем рядом, под серым моросящим дождем, его ждала игра, которую нужно было закончить.

От его дома на Марчмонт-стрит до библиотеки можно было совершить приятную прогулку, полюбовавшись главными достопримечательностями города.

Он прошел через зеленеющие луга и лужайки, именуемые Медоуз, а впереди высился на фоне неба сложенный из серого камня огромный Эдинбургский замок, над крепостными валами которого развевался под мелким дождиком флаг. Прошел мимо Королевского лазарета, колыбели открытий и прославленных имен, мимо Университета, мимо францисканского кладбища и крошечной мраморной собачьей фигурки. Сколько лет лежит этот щенок, по кличке Бобби рядом с могилой своего хозяина?

Сколько лет Гордон Рив засыпает по ночам, одолеваемый жгучими мыслями о Джоне Ребусе? Он вздрогнул. Сэмми, Сэмми, Сэмми. Он надеялся получше узнать свою дочь. Надеялся, что еще сможет сказать ей, как она красива, сказать, что у нее в жизни непременно будет большая любовь. Боже милостивый, он надеялся, что она жива.