Крестики-нолики - Страница 39

Не покидай меня

– В конце концов, у них ваша дочь. Вы нуждаетесь в моей помощи. У меня всюду друзья. Мы должны бороться вместе.

Ребус в замешательстве покачал головой:

– Никак не возьму в толк, о чем вы, Стивенс. Идите домой, ладно?

Джим Стивенс вздохнул и, в свою очередь, с сожалением покачал головой. Он бросил сигарету на тротуар и с силой наступил на нее ногой, так, что по бетону во все стороны разлетелись искорки.

– Ну что ж, мне очень жаль, Джон. Правда жаль. На основе тех улик, что у меня имеются против Майкла, его упрячут за решетку очень надолго.

– Майкла? За что?

– За торговлю наркотиками, разумеется. Стивенс не служил в спецназе, а потому не смог ни заметить, ни блокировать удара Ребуса. Сильный, жестокий боковой пришелся ему под ложечку. Репортер, закашлявшись, коротко выдохнул и упал на колени.

– Вранье!

Стивенс все кашлял и кашлял. Казалось, он только что пробежал марафонскую дистанцию. Он жадно глотал воздух, стоя на коленях и зажав скрещенными руками живот.

– Можете не верить, Джон, но это правда. – Он поднял взгляд на Ребуса. – Вы что, действительно ничего не знаете? Совсем ничего?

– Советую вам предъявить убедительные доказательства, Стивенс, а не то я лично спроважу вас на тот свет!

Этого Стивенс не ожидал, никак не ожидал.

– Ну что ж, – просипел он, – это совершенно меняет дело. Черт возьми, мне нужно промочить горло! Выпьете со мной? Думаю, теперь нам следует немного поболтать, согласны? Много времени я у вас не отниму, но, по-моему, вы должны кое-что узнать.

Но Ребус, перед умственным взором которого замелькали воспоминания, с ужасом обнаружил, что он и так все знал, хоть и безотчетно. В тот день, в годовщину смерти старика, когда он в дождь и слякоть приехал к Мики, в гостиной пахло печеными яблоками.

Теперь он понял, что это был за запах. Он догадывался и тогда, но был сбит с толку. Боже милостивый! В каком страшном грехе должен быть повинен человек, чтобы на него разом навалились все возможные испытания и несчастья? Он опять был близок к безумию, к нервному срыву: долго ему так не продержаться.

Печеные яблоки, волшебные сказки, Сэмми, Сэмми, Сэмми. Вот почему он бежит от реальности – она подавляет, она убивает его. Единственная возможность спастись от реальности – щит беспамятства. Смех и забвение.

– Я угощаю, – процедил Ребус, с трудом беря себя в руки.

Джилл Темплер снова и снова обдумывала известный факт: система, которой пользовался убийца при выборе своих жертв, предполагает, что он имел возможность заранее узнать их имена. Следовательно, существует список или другие документы, где фигурируют имена и фамилии девочек – и убитых, и многих других. Что же их объединяло? Полиция навела справки. У девочек и вправду были кое-какие общие интересы: нетбол, поп-музыка, книги.

Нетбол. Поп-музыка. Книги. Это значит, что надо проверить всех нетбольных тренеров (сплошь женщины, так что это отпадает), продавцов музыкальных и книжных магазинов и диск-жокеев, библиотекарей. Библиотеки… Хранилища книг.

Ребус рассказывал Риву сюжеты книг. Саманта ходила в Центральную городскую библиотеку. Остальные девочки тоже иногда ее посещали. Видели, как одна из девочек в день своего исчезновения поднималась по лестнице, ведущей в сторону библиотеки.

Но Джек Мортон уже проверял библиотеку. У одного из сотрудников был голубой «Форд Эскорт». Подозреваемый оказался ни при чем. Но достаточно ли было той первой беседы? Нужно расспросить Мортона, а потом самой провести повторную беседу. Она уже собралась было взяться за поиски Мортона, когда зазвонил телефон.

– Инспектор Темплер, – сказала она в бежевую трубку.

– Девочка умрет сегодня вечером, – прошипел голос на другом конце провода.

Она резко выпрямилась на стуле, едва его не опрокинув.

– Мистер, – начала она, – если вы какой-нибудь шутник…

– Заткнись, сука! Никакой я не шутник, и тебе это известно. Я шутить не намерен. Слушай! – Откуда-то послышался сдавленный вопль, рыдание девочки. Затем вновь шипящий голос: – Передай Ребусу, что ему не повезло. Он не сможет сказать, что я не дал ему ни одного шанса.

– Послушайте, Рив, я…

Она проговорилась случайно, случайно произнесла его имя, лишь потому, что, когда она услышала вопль Саманты, ее охватила паника. И тут она услышала другой вопль – леденящий душу вопль безумца, которого разоблачили. От этого вопля зашевелились волосы у нее на затылке. И воздух вокруг застыл. Это был вопль самой Смерти в одном из ее многочисленных обличий. Это был последний торжествующий крик заблудшей души.

– Ты знаешь, – задыхаясь выговорил он, и в голосе его смешались страх и радость. – Знаешь, знаешь, знаешь! Ты просто умница! Да и голосок у тебя сексуальный. Может, когда-нибудь я за тобой приду. Ну как, хорош Ребус в койке? Хорош? Передай ему, что его дочь у меня и сегодня вечером она умрет. Ясно? Сегодня вечером.

– Послушайте, я…

– Нет, нет, нет! От меня вы больше ничего не услышите, мисс Темплер. У вас и так было почти достаточно времени, чтобы засечь звонок. Пока!

Щелчок. Гудки.

Время, чтобы засечь звонок. Она сваляла дурака. Об этом ей следовало подумать в первую очередь, а она вообще об этом не подумала. Возможно, суперинтендант Уоллес был прав: все они, а не только Джон, утратили профессиональные навыки под напором эмоций.

Она почувствовала себя старой и усталой. Ее работа вдруг показалась ей невыносимым бременем, а преступники – неуловимыми и непобедимыми. У нее воспалились глаза. Она решительно надела очки, спряталась хоть ненадолго от внешнего мира.

Ей следует срочно найти Ребуса. Или сначала разыскать Джека Мортона? Надо обо всем рассказать Джону. Время еще есть, но его очень мало. Первая мысль всегда верная. Кто первый? Ребус или Мортон? Конечно, Джон Ребус.

Ошарашенный откровениями Стивенса, Ребус направился домой. Ему необходимо сейчас кое-что выяснить. Мики может и подождать. Целый день прошлявшись по городу, Ребус вытянул слишком много плохих карт. Он должен связаться со своим бывшим начальством, с военными. Должен втолковать им, что на карту поставлена жизнь, – это им-то, человеческую жизнь ценившим весьма невысоко. Он понимал, что предстоят бесконечные телефонные переговоры. Ну что ж, быть посему.

Однако первым делом он позвонил в больницу. Рона поправлялась. Он вздохнул с облегчением. Правда, о похищении Сэмми ей еще не сказали. У Ребуса застрял комок в горле. Сообщили ли ей о смерти ее любовника? Нет. Разумеется, нет. Ребус распорядился, чтобы ей послали цветы. Он уже собрался с духом и был готов набрать первый из длинного списка номеров, когда его телефон зазвонил сам. Он выждал некоторое время, не поднимая трубку, но звонивший не собирался оставлять его в покое.

– Алло!

– Джон! Слава богу! Я тебя всюду ищу. – Это была Джилл. В ее дрожащем голосе слышались беспокойство и сочувствие, и Ребус всем сердцем – точнее, той его частью, что еще была способна откликаться на чужое волнение, – потянулся к ней.

– В чем дело, Джилл? Что-нибудь случилось?

– Мне звонил Рив.

Ребусово сердце бешено заколотилось.

– Расскажи, – попросил он.

– Он просто сказал, что Саманта у него.

– И что еще?

У Джилл перехватило горло, и она продолжала с трудом.

– И что он намерен сегодня вечером ее убить. – На Ребусовом конце провода наступила пауза, послышались какие-то странные звуки.- Джон! Алло, Джон!

Ребус перестал бить кулаком по телефонной тумбочке.

– Да, я здесь. Боже милостивый! Он что-нибудь еще сказал?

– Джон, ты ни в коем случае не должен действовать в одиночку. Я могла бы…

– Он что-нибудь еще сказал?! – Ребус уже кричал, запыхавшись, как бегун.

– Видишь ли, я…

– Да?

– Я случайно сболтнула, что мы знаем, кто он такой.

Ребус сделал глубокий вдох и, тупо уставившись на свою руку, заметил, что глубоко поранил одну костяшку. Бессмысленно глядя в окно, он стал слизывать кровь.