Крест-накрест (СИ) - Страница 2

Потерев занудно ноющее запястье, Брок вдруг поймал себя на том, что разглядывает Барнса именно так: с совершенно определенным интересом. Отмечает, будто во сне, яркость его обычно сухих губ, упрямую ямочку на небритом подбородке, острые скулы и какого-то пронзительного цвета глаза.

- Подай воды, - попросил Брок, потому что во рту вдруг действительно пересохло.

Барнс тягуче встал, играя мышцами под плотной джинсой и тонким хлопком футболки, налил в высокий стакан воды и воткнул туда соломинку. Наклонился, обдавая какой-то совершенно невероятной смесью запахов: нагретого металла, пороха, едва ощутимого парфюма (Роджерс!), дорогой кожи и еще чего-то, своего.

Брок поймал себя на мысли, что ему нравится эта перемена: вместо крови и грязи, запаха немытого тела, ядреной химии, холода и еще чего-то невыносимо тоскливого, Агент… Барнс теперь пах Роджерсом и собой.

Броку вспомнился вдруг пустой взгляд после разморозки, трясущиеся пальцы живой руки и обреченность в каждой позе, в каждом движении ослабленного крио тела, и он вдруг ощутил облегчение. Что бы кто ни говорил, а Брок Рамлоу не был бессердечным мудаком. Ну, то есть, мудаком он, конечно, бывал, и не раз, но не в отношении Агента. Тот всегда вызывал у него сложное чувство сопереживания, уважения и отчасти – восхищения. И теперь – чего греха таить – он был за него рад. Но к этой радости примешивалось отчего-то острое сожаление о собственной ненужности.

- Пей, командир, - ровно выговорил Барнс, вырывая Брока из размышлений. – Врач сказал, тебе надо восстановить солевой баланс.

Подивившись, что Агент имеет понятие о солевом балансе, Брок выпил все, что ему дали. И тут вернулся Роджерс в сопровождении лечащего врача.

- Видите ли, Капитан, - вещал тот, сложив пухлые ручки на животе, - от ожогов пострадало около тридцати процентов тела. Нам удалось спасти глаза, но в остальном… позже косметические хирурги, возможно, смогут как-то поправить ситуацию, но пока что… - он развел руками.

- К черту пластических хирургов, - прохрипел Брок. – Скажите лучше, док, вернете ли подвижность пальцам рук? И пострадает ли зрение? Не хотелось бы, чтобы комиссовали.

- Пока сложно сказать что-нибудь определенное, но прогнозы неплохие.

Кэп, нахмурившись, рассматривал Брока, забинтованного по самые глаза, а потом достал телефон, набрал чей-то номер и вышел.

Доктор проверил показания приборов, поправил капельницу и тоже удалился.

Барнс, склонив голову к плечу, казалось, к чему-то прислушивался.

- О чем там? – спросил Брок наудачу.

- Стив звонит кому-то, договаривается о твоем переводе в другой госпиталь.

- На кой хрен?

Барнс только плечом дернул. Не моего ума дело, мол.

- Рамлоу, - Роджерс появился на пороге палаты, все еще держа телефон в руках, - нужно твое согласие на перевод в отделение клиники Старк Индастриз. Там есть спецы, которые помогут тебе, во всяком случае, хм… - Брок мог поклясться, что непрошибаемый Кэп вот-вот усмехнется, - сохранишь функциональность. Нам с Баки не с руки работать с другим командиром группы.

- Роджерс…

Тот подошел ближе и снова сжал плечо Барнса своей лапищей. Тренированный Агент даже не поморщился.

- Рамлоу, я сказал, что ценю заботу, - широкая лапища скользнула в неестественно блестящие волосы Барнса, и тот прикрыл глаза, - и многие другие качества в людях. И умею платить той же монетой. Соглашайся.

Брок устало прикрыл глаза, зная, что Роджерс поймет правильно.

Через час он уже лежал в палате, больше похожей на номер отеля и, обколотый самыми сильными обезболивающими, переживал самый бесцеремонный осмотр за всю свою долгую и насыщенную жизнь. Доктор Чо была безжалостна:

- Некоторые ткани пострадали слишком сильно, так что неземной красоты вам не обещаю. Но вот гибкость мышц и суставов, а так же чуть пострадавшее зрение восстановлю без проблем.

- Плевать мне на красоту, мисс, - прохрипел Брок. - Неземной она и так не была. Не хочу быть инвалидом.

- Тогда договорились, - бросила красавица доктор. – Недели процедур, думаю, будет достаточно. Завтра утром и начнем, как только выведется вся та химия, которую вам вкололи. До завтра, мистер Рамлоу, попытайтесь поспать.

Брок кивнул и закрыл глаза, будучи уверен, что ни за что на свете не заснет, несмотря на гремучий коктейль из обезболивающих в крови, но все-таки решил попытаться. И вдруг, словно провалившись в бездонный колодец, увидел их. Там, в этом колодце сна, они были просто Стивом и Баки. Брок откуда-то знал, что может называть их так: по именам. Они стояли плечом к плечу за толстым стеклом, глядя, как чье-то изуродованное тело вырезают из тактического костюма.

- Тут лучшие специалисты, - говорил Стив.

Баки молча смотрел, как суетятся доктора и, казалось, готов был так стоять столько, сколько нужно.

Через некоторое время к ним вышли. Заверили, что пациент, скорее, жив, чем мертв, и эта тенденция имеет все шансы стать закономерностью.

- Пойдем, - Стив обнял Баки за плечи и увел с собой. – Нам надо поесть, немного отдохнуть и… - он тяжело вздохнул и нахмурился, - и у нас будут дела в Штабе. Боюсь, не слишком приятные. Фьюри мне звонил.

- Одноглазый?

- Да.

- Он мне не нравится.

- Он мало кому нравится.

Картинки сменяли одна другую. Стива и Баки допросили вместе и по отдельности, Фьюри и Хилл, потом опросили всех ребят Брока, и, наконец, глубокой ночью отпустили.

- Поедем домой или заночуем у меня в кабинете?

- Прослушка?

- В квартире точно есть, - усмехнулся Стив.

- Тогда кабинет. Я просканирую.

Если бы Брок, каким-то неведомым образом присутствующий в странном «здесь», мог покраснеть, он бы это сделал. Потому что едва за ними закрылась тяжелая дверь кабинета, знакомая Броку до зубовного скрежета, как Баки ловко выпутался из перевязи, быстро выложил оружие на гладкий полированный стол и прошелся по кабинету со сканером, раздавив между делом несколько жучков.

А потом резко дернул Стива на себя, собственнически обхватив за задницу. Тот будто только этого и ждал.

- У меня есть душ, - прошептал он, сдирая с Баки кевларовый поддоспешник. – Хочу вымыть тебя. А потом вылизать. Везде.

Баки, запрокинув голову, длинно выдохнул, и Брок как наяву почувствовал этот выдох: всем собой, будто по влажной коже. Его скрутило от мучительного, острого возбуждения. Сколько ни старался, не мог он припомнить ничего хоть отдаленно похожего даже в дни своей бурной юности.

- Люблю тебя, - едва слышно прошептал Стив, но Брок почему-то услышал. – Люблю.

Баки в ответ лишь сжал его задницу еще крепче и зажмурился, как от боли.

- Можно мне, - хрипло спросил он, так и не открывая глаз, - можно мне – тебя?

Стив лизнул подставленную шею, коротко прихватил ее губами, вжался бедрами, от чего идеальная линия его спины красиво очертилась под расстегнутой курткой старомодной формы, и ответил:

- Все, что захочешь, Бак. Я твой.

Медленно, будто в каком-то чувственном танце они двинулись к душевой, а Брок вдруг понял, что никогда больше не сможет переступить порог этого кабинета без того, чтобы помнить, как мебель раскрашивалась пятнами сброшенной одежды, как металлическая рука Баки мяла идеально гладкую – даже не верилось, что такие бывают – ягодицу Стива, оставляя на ней розовые отметины, как Стив сам прижал вдруг Баки к стене у двери в душевую, и, опустившись на колени, расстегнул хитрые застежки на его сапогах, огладил перевитые венами ступни и рывком стянул штаны, оставив лишь нижние, кевларовые. Как покрывал поцелуями живот, пока тянул за язычок длинной молнии, идущей вдоль всей ноги, и как, поднявшись, быстро разувался сам, стягивая с себя прожженные в нескольких местах штаны.

Как потом снова встал на колени – он, гордость нации, идеальный, неподкупный – перед зомбированным убийцей, как купал его в душистой пене, больше лаская, чем смывая грязь тяжелого дня.

У Брока тоскливо ныло где-то между ребер. Будто кто-то протянул прочную красную нить от его сердца к этим двоим, и каждое их движение отдавалось в его теле мучительной тоской и желанием. Он был их. Принадлежал весь, без остатка, так, как не смог бы принадлежать никому другому.