Крест и король - Страница 110
– Еще сто гребков, – крикнул Шеф, – еще сотню – и можете отдыхать. Хагбарт, задавай темп. Квикка, играй на своей волынке.
Сидящие на веслах великаны налегли еще больше, вкладывая весь остаток сил, что они вряд ли сделали бы в начале обычной битвы, в которой все решает рукопашная схватка. Пронзительная музыка гнала их вперед. Кутред, криво ухмыляясь, выглянул из-за броневого листа:
– Тут Огвинд говорит, что без волынки он будет грести быстрее, нельзя ли, чтобы Квикка заткнулся?
Шеф в ответ махнул рукой и крикнул что-то, чего никто не расслышал. Когда счет гребков подходил к концу, Шеф взглянул на поле боя, оценивая расстояние, взглянул на вражеские катапульты, на несущиеся вперед лодки, на переднюю линию флота Рагнарссонов, сделавшуюся вдруг гораздо ближе. Хорошо еще, что вражеский флот не двигался. Если бы он вдруг изменил свое построение, «ножницы» противника разрезали бы их «бумагу», его большие корабли пошли бы на их маленькие. Но сейчас «бумага» Шефа заворачивает «камень» противника, а вражеские «ножницы» наткнутся на «камень».
– Последние десять гребков, – крикнул Шеф, – и право руля. Разворачиваемся к ним левым бортом. Квикка, один выстрел по Знамени Ворона. Озмод, – он закричал еще громче, чтобы услышали на кормовой катапульте, – выстрели влево от Знамени Ворона и потом стреляй влево, ты слышишь, влево.
Корабль повернул, с шумным выдохами, истекая потом, гребцы бросили весла, откинулись на скамьях. Шеф сорвался со своего наблюдательного пункта и побежал к другой точке, где обзор не заслоняли бы катапульты. Пока «Неустрашимый» останавливался, Квикка и Озмод искали цель через специально оставленные в броне бойницы.
Квикка взмахнул рукой, Хама выдернул пусковую скобу, и все судно содрогнулось от удара шатуна по перекладине. И мгновеньем позже содрогнулось снова – это выстрелил Озмод. Шеф напряженно следил за удаляющимися черными точками камней. Квикка и Озмод были самыми опытными катапультерами в его флоте. По «Журавлю» они в критический момент промахнулись. Будут ли эти выстрелы лучше?
Обе точки завершили полет в самом центре боевой линии Рагнарссонов, Шеф был почти уверен, что видит разлетающиеся осколки. Он ждал внезапного разрушения, исчезновения корабля, раскрывшегося подобно цветку, как это происходило в сражении близ устья Эльбы. Ничего. Боевая линия не изменилась, драконьи головы по-прежнему торчали над водой. Что же сделали Рагнарссоны? Тоже покрыли свои корабли броней?
– Два попадания, – крикнул Шеф, – бейте теперь влево и вправо, как было приказано. – Он не знал, что произошло. Но в машинной войне, как и в традиционной, ввязавшись в бой, нужно поменьше рассуждать и просто делать свое дело.
Заряжающие крутили рычаги, гребцы, следуя указаниям Хагбарта, потихоньку отбрасывали веслами воду, стараясь удержать корабль бортом к врагу. Снова двойной удар шатунов, и снова черные точки понеслись к линии неприятельских кораблей. Снова в линии не появилась брешь, ни одна драконья голова не пошла вниз. Но Шеф увидел, что люди бегут, перепрыгивают с корабля на корабль. Что-то там все же происходило.
Пока он вглядывался, «Неустрашимый» от удара просел в воду. От ужасающего звона у Шефа побежали мурашки, над его головой что-то разлетелось на куски. Он огляделся, понял, что катапульты на косе сменили прицел, стреляли теперь не в приближающиеся к ним лодки, а в расстреливающий их флот корабль. Если бы на «Неустрашимом» не было брони, он бы тут же и затонул. Булыган ударил точно в центр, в борт рядом с мачтой, наткнулся на броневые листы, и его осколки просвистели над головами. Шеф сквозь сидящих гребцов пробрался к Хагбарту, осматривающему повреждения. Броневые листы выдержали удар, но крепящая их деревянная рама треснула пополам, и листы высыпались в воду.
Снова «Неустрашимый» дрожал от собственных выстрелов, и снова и снова раздавался ужасный звон от бьющих в него камней. Одно попадание в переднюю часть, и снова деревянная рама не выдержала, одно ядро ударило по кормовой катапультной башне. Озмод подошел, столкнул покосившиеся броневые листы, втолкнул на свое место заводные рычаги.
– Нужна веревка, – сказал он, – привязать эти балки на место, и мы опять сможем стрелять.
Шеф понял, что вся башня вышла из строя, сломалось что-то важное в ее основании. Долго им такой обстрел не выдержать. Стальные пластины выскользнули из сломанной рамы, попадали в море, в образовавшуюся брешь сверкнуло солнце.
– Разверни корабль, пока они перезаряжают, – крикнул Шеф. – Встанем к противнику неповрежденным бортом. Еще три залпа – и дело сделано.
Головные лодки достигли косы в сотне ярдов от катапультной батареи. При своем приближении они были встречены сначала залпами из дротикометов, а потом – из быстро перезаряжаемых простейших метательных машин, которые люди Шефа называли вращательницами. Дротикометы не представляли опасности для лодок, но насквозь пробивали своими огромными стрелами человека в кольчуге. Из вращательницы можно было потопить лодку, но только при случайном попадании, они били не прицельно. Лодки неслись вперед, моряки готовились в последний момент одним рывком ринуться в атаку на берег.
Две сотни отборных воинов, стоя по колено в воде, встретили их, готовые сбросить нападающих в море, защитить свои катапульты, выиграть время, чтобы «мулы» потопили корабль, который уничтожал флот оборонявшихся. В лодках арбалетчики взвели оружие, изготовились к стрельбе. В войне машин все части военного механизма должны взаимодействовать, и каждая часть должна делать свое дело. Если они будут воевать порознь, они станут бесполезны. Когда они воюют согласованно, битва превращается в бойню. Воздух наполнился свистом арбалетных стрел, с небольшого расстояния пробивающих и щит и кольчугу. Когда ратоборцы Рагнарссонов пали, сраженные не носящими доспехов skogarmenn 'ами, с лодок соскочили тяжело вооруженные немцы, построились в воде в линию, сомкнули щиты и, с Бруно во главе, вышли на берег. Шведские и норвежские гребцы, похватав мечи и топоры, последовали за ними. Несколько мгновений шла обычная сеча, несся звон скрещивающихся клинков. Затем линия Рагнарссонов, в которой уже было полно дыр, распалась полностью, превратившись в россыпь воинов, спиной к спине отбивающихся от врагов или пытающихся спастись бегством. Бруно созвал своих людей, выстроил их в ряд, легкой трусцой повел вверх по склону. Некоторые катапультеры сбежали сразу, другие старались напоследок выстрелить или хватались за мечи и щиты.
Каким образом корабли Рагнарссонов удерживались на плаву, Шеф не мог сказать, но, кажется, противник получил достаточно. Шеф увидел, что позади передней линии маленькие суда начинают разворачиваться, выдвигаться вперед для атаки. А передние, хотя и не затонули, но сидели в воде значительно глубже, он видел, что драконьи головы заваливаются в стороны. «Неустрашимый» уже почти выполнил свою задачу. Он превратил двенадцать самых крупных кораблей Рагнарссонов в неспособную к передвижению массу, хотя они были сцеплены так, что поддерживали друг друга на плаву. Теперь дело было за малыми кораблями.
Но когда они выдвинулись вперед, король Олаф, наблюдавший за ходом сражения с расстояния в полмили, приказал дуть в рожки и грести вперед. «Цапля» и три таких же корабля под неумолчное пение рожков устремились навстречу врагу через волнующиеся воды. Бумага завернула камень – маленькие суда уничтожили катапульты. Камень затупил ножницы – катапульты «Неустрашимого» расстреляли большие корабли Рагнарссонов. Теперь огромные корабли короля Олафа шли против малых судов противника – ножницы против бумаги.
Когда «Цапля» проходила мимо, Шеф увидел на ее баке Олафа и Бранда, следящих за противником, который двумя головными судами дерзко пытался захватить «Цаплю» с боков, словно два мастиффа старались завалить быка. Они были встречены арбалетным залпом, дождем посыпавшихся вниз дротиков, самыми большими камнями, какие только мог поднять человек, сброшенными, чтобы проломить дно лодок. Одна из них ухитрилась забросить абордажные крючья и прикрепиться к борту, хотя сама уже начинала тонуть. Ее карабкающаяся на борт команда была перебита ударами копий и мечей, прежде чем смогла высвободить руки. Избавившись от одного нападающего, «Цапля» повернула к другому. Позади «Цапли» и остальных больших кораблей пришла в движение основная масса кораблей Шефа, выискивающих бреши в рядах неприятеля, выбирающих себе противника.