Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Страница 138

За последние 5–6 лет немало сделано для восстановления державности, но, во-первых, мы пока что лишь отползли от края пропасти, у которого оказались после катастрофы 1991 года. Во-вторых, те сдвиги, которые налицо, еще более четко проявляют существующее противоречие между державностью и рыночностью («либеральных империй» не бывает, это от лукавого).

Слабая, сырьевая экономика и зависимые верхи – плохая комбинация. У СССР была намного более сильная экономика, чем у РФ, однако проблема верхов антикапиталистической системы, интегрированных в капсистему по линии потребностей (а следовательно, и психологии), сыграла решающую роль в крушении СССР. Да, советская экономика переживала кризис. Да, гонка вооружений была тяжелым бременем. Но дело здесь не столько в экономике, сколько в социальных интересах группы, системообразующей для данной системы. Объективная причина гибели (а точнее – сдачи и гибели) СССР – не в экономике, а в социальных интересах активной части его верхних слоев, тесно связанных с Западом. В эпоху массовых обществ исход борьбы, в конечном счете, определяется результатом схватки властных и интеллектуальных элит, воплощающих целостность своих обществ. СССР так и не смог сформировать антикапиталистическую целостную верхушку. С середины 1950-х годов советские верхи прочно подсели на западную иглу в удовлетворении материальных и культурных потребностей. Запад с помощью «хищных вещей века», прежде всего бытовых, которые СССР не умел производить – он не был ориентирован на роскошь, – аннексировал у советской верхушки главную социально-психологическую сферу – сферу потребностей. Это означало разрыв социальной целостности, целостности совокупного общественного процесса: одна из фаз этого антикапиталистического процесса у его верхов была присвоена капитализмом со всеми вытекающими последствиями.

Западная (американская) массовая культура, которую Збигнев Бжезинский правильно называет одним из мощнейших видов оружия США в борьбе за мировое лидерство, западная мода (от одежды до музыки) – все это, вторгаясь в советскую систему через ее верхи, подрывало ее. Интеллектуальная обслуга верхов с 1960-х годов (об этом те из них, кто дожил до наших дней, говорят и пишут не стесняясь) начала активно внедрять в свои аналитические записки и работы элементы западной социологии, политологии, экономической теории. То есть начала смотреть на мир глазами главного противника, косвенно – приняла его позицию, а следовательно – его правоту. Отсюда – неизбежное поражение. Наша нынешняя ситуация – результат поражения советской верхушки. Но на этой пораженческой основе, а не на ее преодолении сформировалась верхушка постсоветская. Остается лишь надеяться на негативный опыт, на то, что за одного битого двух небитых дают.

– Действительно, правящая верхушка СССР не использовала в борьбе и четверти накопленных в стране возможностей и резервов – в виде промышленных возможностей, человеческого капитала высшего сорта, разработанных технологий всех видов, промышленных и военных возможностей, геополитических позиций. А все потому, что млела перед Западом, была очарована им. Впрочем, не так ли было и до советской эпохи, в случае с русским дворянством, с его низкопоклонством перед Европой?

– То, что советская верхушка в 1970–1980-е годы не использовала материального и научного потенциала страны в борьбе на мировой арене, вполне естественно. В массе своей некомпетентная, тупая и трусливая, она плохо представляла эти возможности. Будучи сытой и ленивой (а зачем напрягаться – нефтяные деньги капают – и хорошо!), она и не хотела это делать. Более того, упор на развитие высокотехнологических областей объективно угрожал и сырьевому «сектору» (многие добавляют сюда и атомный), уже крепко повязанному с Западом и, самое страшное для номенклатуры, выводил на первые властные рубежи новые социальные группы, делая партноменклатуру если не лишней, то второстепенной. Ясно, что на такое эта группа пойти не могла.

Что касается дворянства, то во многом дело обстоит именно так, как вы сказали. Вестернизация русского дворянства, стартовавшая в XVIII веке, привела к формированию «двух укладов», элиты и простого народа, представители которых противостояли друг другу как по сути представители двух различных этнических групп. Именно этим во многом объясняется крайняя жестокость гражданской войны. Революция сняла противоречие между двумя укладами. Новая система возникла как целостное противостояние Западу, капитализму, которое, однако, с середины 1950-х годов стало слабеть.

Сейчас принято высмеивать Сталина за тезис о построении социализма в одной стране. Но Сталин имел в виду не просто страну, а страну-мировую систему, обособленную от капиталистической и развивающуюся как альтернативная, антикапиталистическая система – по своим, нерыночным законам и, самое главное, не конкурирующая с капитализмом на его поле (мировой рынок) и по его правилам. СССР должен был стать и новой системой, и новой цивилизацией, и новой – протоглобальной – общностью. Так он и развивался до середины 1950-х годов, пока совноменклатура не решила интегрироваться в мировую систему.

Отмечу здесь две причины этой интеграции. Во-первых, поскольку номенклатура превращалась в квазикласс, ей не нужны были мировые потрясения. Тем более что капиталистическая система стабилизировалась, и в мире появилось ядерное оружие. Отсюда – курс на мирное сосуществование и интеграцию СССР в мировую экономическую систему. Во-вторых, в середине 1950-х годов у советского руководства возникло убеждение, что оно сможет переиграть капиталистический мир на его собственном, то есть на чужом для себя поле и по чужим правилам. С этого момента шансы СССР на системно-историческое поражение стали расти.

Справедливости ради надо признать: не только советские, но и многие западные лидеры 1950-х–1960-х годов считали, что СССР переиграет США и Запад в экономической борьбе. При гонке вооружений главной значимой формой интеграции СССР в мировой рынок могла быть преимущественно сырьевая, и СССР стал превращаться в военно-сырьевую державу, верхушка которой удовлетворяла свои материальные (а с какого-то момента и массовокультурные) потребности посредством западных товаров, о чем я уже говорил. В 1980-е годы совпали структурно-экономический кризис, усугубленный организованным по инициативе А. Хашоги – Р. Рейгана обвалом цен на нефть, кризис верхов и западное политическое давление.

Один из уроков гибели СССР и проекта Красного Модерна заключается в том, что правящая элита должна стараться жить антикапиталистически. Сталин (а впоследствии Мао в Китае) решал эту проблему, снимая целые слои номенклатуры («Мы снимаем людей слоями». – Л. Каганович). Однако такая технология власти работает только до тех пор, пока верхушка не отстоялась, не стала особой группой. Как только это происходит, начинается сопротивление, которое заканчивается свержением или уничтожением «прочесывающего вождя». Я уже не говорю о том, что чистки – ненормальная форма функционирования общества, ослабляющая и деморализующая его, ведь они распространяются сверху вниз, вызывая мощную волну снизу, которая приобретает самостоятельную логику и динамику и начинает «метелить» верхи снизу. Эффективных «точечных», селективных «чисток» пока что еще никто не изобрел. Проблема формирования верхов, адекватно воплощающих и реализующих антикапиталистический социум как целое, по-видимому, одна из наиболее серьёзных проблем Красного Проекта, его конструкторов и архитекторов. СССР эту проблему не решил.

– Значит, при строительстве новой, Пятой империи нам следует, во-первых, перенести конкуренцию с противником на свое поле. Образно говоря, предлагать людям не усовершенствованные вагинальные вибраторы, извините за выражение, не унитазы с музыкой, а нечто совершенно другое. Скоростной транспорт нового типа, связывающий материки. Новую чистую энергетику и доступное, качественное жилье. Новую, высокоэффективную и недорогую медицину. Методы развития способностей личности. Короче говоря, стиль счастливой, свободной и здоровой жизни. Будет у нас это – и унитазы нам принесут в обмен на возможность перенять у нас такую жизнь.