Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Страница 132

К 2020 году численность трущобников составит 2 миллиарда при прогнозируемых 8 миллиардах населения планеты. Экологически (да и психологически) трущобы не выдержат такого пресса, и мировые «лишние люди» рванут за пределы трущоб, «заливая» города. Причем не только на Юге, но и на Севере. По прогнозам демографов, к 2025 году от 30 до 50 % населения крупнейших городов Севера будут выходцами с Юга. Чтобы увидеть это будущее, достаточно взглянуть на Нью-Йорк, Лос-Анджелес с трущобами в центре (!) города, Париж и, конечно же, Марсель, арабская половина которого, по сути, не управляется французскими властями. Афро-арабский и турецкий сегменты в Европе живут своей жизнью. Они не принимают общества, в которое мигрировали, отрицают его ценности. Причем отрицают активно. Так, по арабским и турецким каналам кабельного телевидения в Европе «на ура» идут антиамериканские и антиизраильские фильмы. Это свидетельствует только об одном – зреют «гроздья гнева» в старой и относительно тихой Европе. А ведь кроме выходцев с Юга в Европе теперь есть – спасибо США – мощный албанский сегмент, мусульманский и криминальный одновременно.

Половина «трущобных людей» – лица моложе 20 лет. А согласно теории (точнее, эмпирической регулярности) Голдстоуна, проверенной на немецкой Реформации XVI века, Великой французской революции XVIII века и русской революции XX века, как только доля молодежи (15–25 лет) в популяции превышает 20 %, происходит революция. Когда молодежи слишком много, общество не успевает социализировать и интегрировать ее. А ведь помимо slum people, которые живут ниже «социального плинтуса», есть и те, кто живет чуток выше – не на один доллар в день, а на два.

Когда-то Мао Цзэдун выдвинул доктрину «Мировая деревня окружает мировой город», где сконцентрированы эксплуататоры. Сегодня, напротив, в мегаполисах и мегасити сконцентрированы эксплуатируемые и те, кого даже не берут в эксплуатацию, – «избыточное человечество». А верхушка, будь то Лондон, Нью-Дели или Сан-Паулу, переезжает в укрепленные загородные виллы, как это делала римская знать в конце империи, бросая Рим, форум которого зарос травой. Переезд сытых пожилых изнеженных римлян в охраняемые виллы не помог – варварская волна и восставшие собственные варваризированные низы смели их. Ныне, похоже, мы находимся на пороге (а отчасти уже в начале) нового Великого переселения народов. И как бы североамериканцы и европейцы ни пытались регулировать процесс миграции, у них ничего не получится – нужда и беда выталкивают афро-азиатские и латиноамериканские массы в мир сытых и глупых белых людей. К тому же без притока бедноты с Юга экономика ядра, прежде всего третичный сектор, не сможет функционировать – европейцы и американцы обленились и никогда не станут выполнять ту работу, за которую уцепятся выходцы с Юга.

В результате на самом Севере мы имеем противостояние: богатые, белые, христиане, пожилые – против бедных, небелых, в основном мусульман, молодых. Четыре противоречия в одном – это социальный динамит. Недавние расовые бунты во Франции – это так, цветочки, «проба пера».

– Что же получается? Западная финансовая аристократия уподобилась советской партийной номенклатуре? Та ведь тоже хотела возглавить перемены, дабы сохранить власть и привилегии, начала перестройку – и потеряла управление над неконтролируемо разросшимся кризисом. Ни дать ни взять – социальная версия Чернобыля. Финансовая элита Запада также пустила реактор истории вразнос. Страны уже бывшего «золотого миллиарда» опасно раскалываются изнутри, идет обнищание среднего класса, вспыхивают социальные конфликты – и тут же на это накладывается демографический натиск «неоварваров», грозящий самому существованию Запада.

– Это так. Выигрывая в краткосрочном и отчасти среднесрочном плане от ослабления и устранения среднего класса, финансовые олигархи в долгосрочном плане закладывают динамит под самих себя. Кстати, похожая ситуация складывается в РФ, где поощрение миграции объективно усложняет жизнь среднего класса и закладывает социальный динамит. За все придется платить.

Серьезные люди в той же Европе уже давно бьют тревогу. Так, в 1991 году в Париже вышла книга Ж. К. Рюфэна «Империя и новые варвары: разрыв Север-Юг». Автор попытался наметить стратегии империи в противостоянии неоварварам и ничего лучше, кроме «limes»’а (границы) времен римского императора Марка Аврелия так и не нашел. Лимес, как мы знаем, не спас Рим. Всего лишь через несколько десятилетий после смерти Аврелия разразился кризис III века, после которого Рим перестал быть самим собой.

– Пожалуй, можно добавить и другие факторы. Спровоцировав кризис, финансовый истеблишмент словно открыл врата ада. Наружу вырвались многие демоны. Скажем, кризис старой индустриальной модели развития. Мир становится на пороге болезненного перехода на технологии следующей эпохи, которые приведут к закрытию целых отраслей нынешней промышленности за их ненадобностью, к потере работы и места в жизни миллионами обитателей развитых стран. Многие мыслители говорят об опасной точке «технологической сингулярности», указывая на развитие нанотехнологий, биотеха, генной инженерии. Сегодня в США и Европе лишними оказываются не только рабочие, но и «белые воротнички» – менеджеры среднего звена, рядовые финансисты. При том, что глобализация дробит некогда богатые страны на какую-то мозаику: в них теперь есть острова процветающих «глобалов», остатки умирающего индустриализма и зоны дикой нищеты, третий мир в недрах первого.

Приплюсуем сюда разворачивающийся кризис мировой валютно-финансовой системы, грозящий глобальной депрессией почище 1929 года. Кризис энергетический: потребление электричества и тепла растет быстрее, чем мощности по их производству. Кризис управленческий: прежние структуры власти, институты парламентаризма и демократии, унаследованные от индустриальной эпохи, слишком медлительны и неадекватны в современном мире бешеных перемен и нарастающей сложности. Наконец, падение качества образования и оглупление граждан некогда развитых стран приводит к тому, что белые теряют научно-техническое лидерство, не могут грамотно эксплуатировать сложные технические системы. Отсюда – болезненная смена лидеров развития и нарастающий вал техногенных катастроф…

– Кризис образования – важная составляющая любого общего кризиса, это было характерно для кризиса и поздней античности и позднего феодализма. Но сейчас масштабы фантастичны, поскольку капитализм строился как цивилизация науки и образования, а чем выше забираешься, тем больнее падать. То, что сегодня происходит с наукой и особенно образованием, как в мире в целом, так и у нас, – катастрофа. Неадекватность систем образования и науки современному миру, обращенность во вчерашний день, деинтеллектуализация образования, а следовательно, социальной жизни в целом – все это создает общество, в котором как верхи, так и низы не способны не только справиться с проблемами эпохи, но даже увидеть их.

Да, оболваненным населением легче управлять, но по закону обратной связи это возвращается бумерангом к верхушке и их детям. Посмотрите на большинство современных политических лидеров в мире и сравните их даже не с началом XX века, а хотя бы с серединой. Современные «вожди» – какие-то серенькие пигмеи. Можно сказать, что сегодня в глобальном масштабе мы имеем неадекватность человеческого материала текущему моменту истории. Решения с глобальными последствиями принимают люди провинциального, а то и просто местечкового уровня. И это еще один показатель кризиса – рыба гниет с головы. Ацефалы-«безголовые» с кризисом не справятся. Более того, стремясь избежать его, еще более приблизят, как это сделали, например, неадекватный Николай II и еще менее адекватный Горбачев.

– Получается какой-то кошмарный коктейль: многомерный кризис, причем один кризис вложен в другой, и оба они вместе – в третий!