Крещение огнем, Том 1 - Страница 32

Что же получилось в итоге? Журналист Уильям Ширер в книге «Взлет и падение Третьего Рейха» (1963 г.) писал:

«Престиж Гитлера действительно взлетел на новую высоту. Ни один из тех, кто был в то время в Германии (как автор этой книги) не может забыть ликования немцев. Они чувствовали облегчение — война была предотвращена, пребывали в повышенном настроении и раздувались от гордости: Гитлер одержал бескровную победу не только над Чехословакией, но и над Англией и Францией. Всего за шесть месяцев, напоминали они вам, Гитлер завоевал Австрию и Судетскую область, добавив 10 миллионов жителей к «третьему рейху», и присоединил обширные территории, имеющие стратегическое значение и открывающие доступ к господству над Юго-Восточной Европой. Не потеряв ни одного немца!

…За какие-то четыре с небольшим года этот человек низкого происхождения катапультировал разоруженную, пребывавшую в хаосе, почти обанкротившуюся Германию, слабейшую среди крупных держав Европы, на такие высоты, когда ее стали считать сильнейшим государством Старого Света, перед ней дрожали другие — Англия и даже Франция…

Была ли капитуляция Англии и Франции в Мюнхене необходимой? Не блефовал ли Гитлер?

Ответ, как это ни парадоксально, сразу на два вопроса в свете ныне известного нам — «нет»! Все генералы, близкие к Гитлеру и пережившие войну, согласны в том, что, если бы 1 октября 1938 года Гитлер напал на Чехословакию … в конце концов Англия, Франция и Россия оказались бы в войне. И что самое главное: все немецкие генералы согласны — Германия очень быстро бы проиграла бы войну. От доводов Чемберлена и Даладье (а они были тогда в подавляющем большинстве), что Мюнхен спас Запад не только от войны, но и от поражения в ней и, помимо прочего, сохранил Лондон и Париж от разрушения смертоносными бомбардировщиками люфтваффе, не оставлено камня на камне…

…Немецкие ВВС, как и армия, были сосредоточены против Чехословакии и не могли проводить серьезных операций на Западе. Если бы даже немцам удалось найти несколько бомбардировщиков для ударов по Лондону или Парижу, в высшей степени сомнительно, чтобы они достигли своих целей. Как ни слабы были силы истребительной авиации Англии и Франции, немцы не смогли бы обеспечить эскортом свои бомбардировщики, даже если бы изыскали самолеты. Базы их истребительной авиации находились слишком далеко…

Для Франции Мюнхен означал катастрофу, и совершенно непонятно, почему этого так и не взяли в толк в Париже. Франция утратила свои стратегические позиции в Европе. Учитывая, что ее армия — при условии полной мобилизации в Германии — была чуть больше половины вермахта (население Германии вдвое превышало население Франции), а ее военная промышленность была также слабой, Франция потрудилась, создав систему союзов с меньшими государствами на Востоке, на другом фланге Германии и Италии: с Чехословакией, Польшей, Югославией и Румынией. В совокупности эти страны обладали военным потенциалом большой державы. Утрата теперь 35 хорошо вооруженных и обученных чешских дивизий, дислоцировавшихся за сильными укреплениями в горах и связывавших куда большие немецкие силы, означала сокрушительный удар по французской армии. Но это не все. Как могли оставшиеся у Франции союзники на Востоке доверять ее письменным обязательствам? Какова была цена союзам с Францией? В Варшаве, Бухаресте и Белграде ответ сводится к следующему: почти никакой. В этих столицах засуетились, стремясь достичь сделки с нацистскими завоевателями…» («От Мюнхена до Токийского залива» — Москва, Издательство политической литературы, 1992 г., с.21-22).

Немцы откровенно блефовали. Их планы наращивания мощи Люфтваффе безбожно срывались. Скажем, к 1 апреля 1938 г. они должны были получить 9 тысяч новых машин, а получили — всего 4800. В сентябре 1938-го они располагали примерно шестьюстами бомбардировщиками и 400 истребителями. Для серьезной войны с тремя странами это — ничто! Еще 22 сентября командующий 2-м воздушным флотом Германии Гельмут Фельми на вопрос Гитлера о перспективах возможной войны с англичанами ответил так: «В нынешних условиях мы можем рассчитывать лишь на эффект внезапности. Это единственный шанс сломить волю англичан и заставить их отказаться от ведения войны. …О войне на уничтожение при наших нынешних ресурсах не может быть и речи».

Но у всего мира смогли создать впечатление, будто в руках Гитлера — огромная воздушная армада.

А дальше немцы стали применять «авиационный страх» серийно. Так, драмой Чехословакии стало 15 марта 1939 года. Растоптав Мюнхенские соглашения, немцы потребовали упразднения Чехословакии как самостоятельного государства и согласиться на ввод в страну германских войск. Дрожащий президент Гаха прибыл в Берлин, моля: позвольте сохранить суверенитет! Гаху приняли Геринг и Риббентроп. Обработка чеха шла ночью — как допрос. В те часы, когда воля человека мягчеет. Шеф немецких ВВС в четыре утра поставил ультиматум: либо чех подписывает документ об упразднении своей страны сейчас же, либо… «В течение нескольких часов Прага будет разрушена до основания. Сотни самолетов только ждут приказа начать бомбардировку города, которая начнется в 6 часов утра, если не будут поставлены подписи. Через два часа бомбардировщики превратят Прагу в руины!»

И Гаха сломался…

С рассветом Гитлер устроил празднование победы в своем кабинете. Вот что рассказывает свидетель событий того утра, Мартин фон Ширбах:

«Это происходило в узком кругу… Этакий вальяжный прием с шампанским. Гитлер пил свою минеральную воду и было удивительно наблюдать, как он вел себя в дружеской компании. Он совсем не был тем государственным мужем, как на публике. Прежде всего, он уселся поперек кресла, расстегнул рубашку. Волосы — взлохмачены. Пил минеральную воду и говорил, не умолкая. И что самое любопытное, в то же самое время он диктовал двум секретарям. Одному — обращение к немецкому народу, другому — к чехословацкому. И письмо Бенито Муссолини, которое наутро должен был передать итальянскому дуче князь Гессенский. Я тогда был молод. Смотрел и думал: «Вот как выглядит гений в домашней обстановке»…»