Крепче цепей - Страница 111

— Нет, сэр.

— Тогда мы должны быть на месте до того, как Панарх стартует. Обнаружение, найдите источник сигнала бедствия и попытайтесь ответить.

Выхирски попыталась и пожала плечами:

— Отсюда нельзя.

— Продолжайте пробовать при каждом выходе из скачка. Навигация, запрограммируйте курс с минимальной пертурбацией и минимальной относительной скоростью подхода к Геенне.

Система ФФ требовала соблюсти деликатное равновесие между менее дестабилизирующим эффектом низкочастотного высокоуровневого скачка с присущей ему высокой реальной скоростью и более дестабилизирующим, но менее скоростным низкоуровневым скачком. Такое равновесие могло облегчить им встречу с шаттлом.

Нг посмотрела на Эренарха:

— Мы сделаем, все, что в наших силах.

Он кивнул, и скачковые системы бросили их к Геенне.

Солнце село, и стало смеркаться, когда небо внезапно озарилось вновь: еще одна звезда вспыхнула там и померкла, оставив за собой таинственные полотнища света, похожие на знамена какой-то армии. Лондри потерла усталые глаза, думая, что же это означает. Таран внезапно перестал бить в металлическую дверь корабля, но из-за дыма костров трудно было рассмотреть, что там происходит.

Лондри немного спустилась с холма — корабль после уничтожения огнемета стал не опасен. Солдаты, работавшие тараном, настороженно отступали от двери, которая медленно приоткрывалась. В щели показался белый лоскут, и в него тут же попала стрела.

— Вели им перестать, — торопливо зашипел Степан. — Это знак перемирия.

Лондри сделала знак горнисту, и тот протрубил короткую глиссаду. На поле боя снова стало тихо, если не считать треска костров, криков раненых и приближающегося шума битвы с тазуроями. Солдаты отошли от двери, с возможной линии огня, и разместились по флангам. Из корабля послышался голос — не громовой, как тот первый, не усиленный хитрой вражеской техникой.

— Я хочу обсудить условия моей капитуляции. — Голос звучал властно, хотя и тихо, и произносил слова чуть нараспев.

— Это он, — ахнул рядом Степан.

— Можем ли мы доверять им?

Степан нахмурился, потом кивнул:

— Что бы о нем ни говорили, слово он держал всегда.

Лондри вместе со Степаном двинулась вперед. Солдаты зажгли факелы от гаснущих костров, и пляшущий свет окрасил шаттл в кровавые тона. Лондри остановилась перед кораблем — ценность этой массы металла невольно внушала ей почтение.

— Я Лондри Железная Королева, — сказала она, обращаясь к невидимым слушателям внутри. — Правительница Гееннских Королевств и всех земель в пределах Пятна. — Она обнажила меч, держа его перед собой. — Во имя сверкающей стали, принадлежащей мне по праву рождения, во имя мужества, которое семьсот лет помогало нам выстоять против вашей ненависти, во имя матерей и праматерей наших я требую встречи с тобой лицом к лицу. — Она простерла меч к полуоткрытой дери. — Я не стану говорить через дверную щель.

Внутри послышалось что-то вроде смеха. Миг спустя дверь приоткрылась еще немного, и человек, вышедший из нее, прыгнул на землю легко, несмотря на возраст. Дым мешал рассмотреть его. Лондри опустила меч. И это Панарх Тысячи Солнц? Абсолютный властитель, у которого подданных больше, чем песчинок в пустыне по ту сторону гор?

Человек, которого она видела Перед собой, был строен, сед и стар. Старше Степана. Но Лондри, сама будучи правительницей, различила на его лице линии, прочерченные многолетней властью и ответственностью.

Он прошел к ней между двумя рядами солдат и остановился в пределах досягаемости ее клинка. Он смотрел ей в глаза, будто не замечая войска, собравшегося вокруг. Люди, видя это, гневно зароптали, и Лондри понимала, что гнев их растет. Впервые в жизни ей стало ясно, как беспомощен вождь, который слишком полагается на эмоции своих последователей. Гат-Бору рядом с ней сжал кулаки, и дыхание хрипло вырывалось у нее из горла.

Но человек, продолжая смотреть только на нее, поклонился, как один монарх другому. В его поведении совсем не чувствовалось страха, как будто его судьба не зависела целиком от нее.

Но тут Панарх увидел рядом с Лондри Степана и отшатнулся в изумлении.

— Степан? Степан Рудерик? Ты-то что здесь делаешь?

Эти слова поразили Степана, как удар в сердце.

«Как он смеет насмехаться надо мной?»

Степан шагнул вперед и остановился — его гнев отступил перед искренностью во взоре Геласаара. Панарх протянул к нему руки, уронил их и потряс головой с болью и смятением на лице.

— Ничего не понимаю. Я не подписывал на тебя приказа об изоляции. Как же так?

Этот вечно памятный голос с новой силой напомнил Степану былые артелионские дни, и гностор понял, что Геласаар, что бы другие ни творили без его ведома, никогда не лгал ему — да и никому другому, по всей видимости.

Теперь истина открылась Степану во всей полноте — истина, которая маячила за насмешливыми намеками его тюремщиков Абуффидов на долгом пути сюда, за их шуточками о секрете Геенны. Степан понял, что, как бы он ни нагрешил по части политики в те давние годы, не Геласаар обрек его на жизнь в этом аду. А кто это сделал — Семион или кто-то другой, — уже не столь важно. Важно то, что человек, которому он присягал на верность, ничем не запятнал его любви и уважения. Степан с плачем бросился вперед и обнял того, кого так и не сумел возненавидеть по-настоящему.

Через некоторое время Геласаар отстранил его и окинул испытующим взглядом.

— Как же ты все-таки попал сюда?

Степан покачал головой, чувствуя гнев и нетерпение Лондри и слыша нарастающий шум битвы, — похоже было, что войско Комори отступает сюда, к лугу.

— Сейчас не время, Геласаар. Речь идет о твоей жизни.

Панарх, снова овладев собой, обратился к Лондри:

— Согласны ли вы принять мою жизнь в обмен на их свободу? — Он кивнул в сторону шаттла. — Мой сын летит сюда, и я хочу, чтобы они ввели его в права престолонаследия и научили, как избавить мой народ от зла большего, чем вы можете себе представить.

Железная Королева ответила не сразу, и Степан ощутил благоговейный трепет, словно от озарения свыше. Под пламенеющим небом, в кругу мерцающих факелов, стояли друг против друга молодая женщина в кроваво-красных доспехах и старик в серой тюремной одежде, но в глазах Степана они были воплощением архетипической энергии Единосущия, замыкающей пропасть семисот лет изоляции и соединяющей две ветви человечества, слишком долго существовавшие порознь.

Он затаил дыхание, когда Железная Королева направила меч к горлу Панарха.

Ее голос был тих и так же сдержан, как у человека, с которым она говорила.

— Я не могу представить себе большего зла, чем то, которое вершили ты и твои предшественники, приговаривая тех, кто не нарушал ваших законов, к этому аду. — Она обвела мечом полукруг, включив в него всех, кто стоял здесь и слушал. — Посмотри вокруг, Геласаар хай-Аркад, и ты увидишь, как покарала десница твоего правосудия мой народ.

Панарх повиновался, и Степан, несмотря на дулускую маску, увидел прозрение на его лице и спросил себя, видит ли это Лондри. Сам давно привыкший ко всему, Степан смотрел сейчас глазами Геласаара, и ему открывались искривленные члены, уродливые лица, язвы, катаракты и прочий паноптикум генетической борьбы человека с миром, не созданным для него.

— Месть — тоже своего рода правосудие, — сказал наконец Панарх и распростер руки, еще больше открывшись мечу Лондри. — Боюсь, этой жизни недостаточно для торжества справедливости, но она твоя — я прошу только разрешения исполнить свой последний долг перед моими подданными.

— А что же мой долг? — сказала Лондри. — Что, если я не ограничусь местью и потребую вдобавок виру за те жизни, которые ты загубил? — Она указала мечом на шаттл. — На нем мы можем покинуть нашу тюрьму.

— Нет, не можете. Этот корабль не может летать меж звезд — вы просто сменили бы одну тюрьму на другую, чуть попросторнее. Но мои люди даже этого вам не позволят — они предпочтут взорвать судно, нежели отдать его вам.