Крепче цепей - Страница 10

— А она, головой ручаюсь, не хотела туда идти, — засмеялся Монтроз. — Просто то был единственный способ перемолвиться с нами словом. Хотел бы я знать, что ей надо. Так и кажется, будто вернулись наши старые деньки.

Жаим снова увидел перед собой Вийю, такую чуждую пестрым, кружащимся вокруг Дулу. Ее всегда было не просто разгадать, но Монтроз прав: ей не хотелось там быть.

В этот момент в голове у Жаима вспыхнул цветовой сигнал. Станция Арес предоставляла тем, кому разрешалось пользоваться босуэллами, широкий диапазон: Брендон мог вызвать Жаима откуда угодно. Рифтер включил прием.

(Я, можно сказать, исполнил свой долг. Хочешь поспать или пойдешь со мной?)

Капсула остановилась, и Жаим потер глаза.

(Еще один визит?)

(На этот раз неофициальный. Официальная миссия исполнена, и я отпускаю Ванна. Встретимся через полчаса?)

Жаим подтвердил согласие и вышел вслед за Монтрозом наружу. Они остановились, чтобы посмотреть на онейл сверху, с северной оси. Воздух здесь был холодным, разреженным и свежим. Постояв чуть-чуть, они вошли в Колпак.

Жаим с любопытством смотрел по сторонам. Здесь, по контрасту с онейлом, преобладали металл и дипласт, но это смягчалось изяществом линий, характерным для панархистской архитектуры. Жаим не без горечи заметил в окружающем сходство с интерьером «Телварны» — так оборудовал ее Маркхем, став капитаном.

Указательный пульт помог им сориентироваться, и они направились в нужную сторону. Встречные не обращали на них внимания. Жаим старался не оглядываться — он знал, что, если за ними и следят, он этого не заметит. Монтроз вел себя необычайно тихо — может быть, и ему вспомнился Маркхем? Они кивнули часовому у блока № 5 и прошли внутрь.

Жилое помещение, выделенное экипажу «Телварны», по меркам Ареса было вполне функциональным и, уж конечно, не хуже, чем на корабле. Большая комната, снабженная компьютером (сильно ограниченным в своих операциях, как было известно Жаиму), выходила в искусственный садик, где казалось, будто находишься под открытым небом. По бокам гостиной располагались маленькие спальни, каждая со своей крошечной ванной.

Жаим и Монтроз пришли, когда Вийя и Марим завтракали. Ивард спал на низкой кушетке. Его кожа приобрела бледно-зеленый оттенок, переходящий в почти изумрудный на руке, куда въелась келлийская лента. У Жаима при виде этого свело желудок. После Дезриена мальчишка как будто пошел на поправку, но лента, видимо, все еще управляет его обменом веществ.

— Перейдем сразу к делу, — сказала Вийя. — За ним скоро придут медтехники — процедура будет происходить в келлийском анклаве. Вы оба свободно общаетесь с чистюлями, — обратилась она к Монтрозу. — Говорили они что-нибудь о гиперсвязи, которой оборудован флот Эсабиана?

Жаим испытал легкий шок. По правде говоря, он совсем забыл о потрясающей новости, которую Марим сообщила им как раз перед тем, как «Мбва Кали» захватил «Телварну». Да и тогда он полагал, что это просто слухи.

Вийя, словно прочтя его мысли — хотя он знал, что это ей не под силу, — сказала:

— Я думаю, это настолько реально, что даже говорить об этом небезопасно.

Марим резко подняла глаза, потом задрала одну ногу на стол, чтобы почесать черные присоски на подошве — результат генетической обработки, которой она подверглась еще до рождения, — и усмехнулась:

— Сегодня я начинаю работать в ремонтной бригаде. — Она помахала парой мокасин, прежде чем натянуть их на ноги. Панархисты не одобряют генетических операций, и Вийя, должно быть, убедила Марим обуваться, находясь среди них.

Жаиму стало тоскливо. Он инженер по призванию, а ремонтники сейчас крайне необходимы, раз каждый день прибывает столько кораблей.

— Что будете чинить — двигатели?

Марим со смехом потрясла головой.

— Ишь чего захотел! Нам сказали, что у всех гражданских кораблей скачковые системы дезактивируют и опечатают — этим флотские занимаются. А мы будем латать лоханки, которые Эсабиан не добил. Все, молчу, — сказала она Вийе.

Жаим смотрел на ее веселую мордашку в ореоле светлых завитков, думая беззлобно: «Она продала бы нас всех, если бы сочла цену подходящей, — и это сошло бы ей с рук».

Он знал Марим давно: превыше всего она ценила личную свободу, но при этом оставалась прагматиком. Она все сделает, чтобы сбежать с Ареса: она знает, что это тюрьма, из которой без позволения чистюль выйти нельзя.

— Если мы будем говорить об этом хотя бы намеками, то быстро окажемся там же, где сидит Локри, — сказала Вийя. — Не знаю, известно ли об этом чистюлям или нет, но мы в любом случае должны молчать. Согласны?

Марим, пожав плечами, вернулась к прерванному завтраку. Мужчины кивнули, и Жаим посмотрел на Иварда.

— Ему я тоже внушу, — пообещала Вийя. — Ты все еще охраняешь Аркада?

Жаим кивнул.

— Значит, ты пользуешься некоторой свободой передвижения. Может, зайдешь к Локри?

— Как только улучу минутку.

«Да только когда это будет», — подумал Жаим, вспомнив, что совсем скоро должен встретиться с Брендоном.

— Ну, раз дело улажено, — зевнул Монтроз, — вернусь-ка я в наши апартаменты да посплю.

Жаим пошел вместе с ним к двери, но обернулся к Вийе:

— Работа помогла бы тебе скоротать время.

— Возможно, но я не позволю им следить за каждым моим шагом.

Марим взмахнула вилкой.

— Монтроз, добыл бы ты нам настоящего кофе, а?

— Точно ты чувствуешь разницу, нулевичка, — фыркнул тот, и они ушли, сопровождаемые веселым смехом.

(Гиперсвязь?)

Ванн даже по босуэллу чувствовал недоверие своей напарницы и хорошо ее понимал. «Гиперсвязь» всегда была техническим эквивалентом слова «единорог»: нечто мифическое, несуществующее, но тем не менее объект вечных поисков. Неужели Эсабиан ею владеет? Холодок прошел по спине Ванна, и Арес внезапно показался ему очень маленьким и хрупким.

Он смотрел в темный затылок Эренарха в трех рядах впереди, спрашивая себя, что известно об этом ему, и ругался про себя. Слишком мало сна, рифтеры, за которыми надо следить (один из них несколько минут назад изъявил намерение убить Архона), Аркад, знаменитый своей несдержанностью, а теперь еще и это.

(Я больше ни от кого об этом не слышал. Но если они решили молчать, мы тоже можем сидеть тихо и ждать.)

(Верно. Пусть этим занимаются Найберг и Фазо, — негромко засмеялась Роже и сообщила: — Монтроз и Жаим выходят из подъезда А-3, передаю их тебе.)

Когда Жаим вернулся, Эренарх как раз выходил из транстуба около анклава вместе с Ванном и худощавым молодым человеком с кротким лицом, в одежде облата.

— Это Ки, — объявил Брендон. — Бывший ученик Себастьяна. Он займется нашей почтой, которая, полагаю, уже выросла до устрашающих размеров. — Брендон сделал знак Ванну — тот поклонился и повел облата к дому. — Подбери ему комнату, и пусть приступает.

Жаим перехватил любопытный взгляд Ванна, однако десантник ничего не сказал и вместе с облатом удалился по усыпанной гравием дорожке.

Бывший ученик Себастьяна.

Жаим недавно понял, что Брендон редко говорит что-то без умысла, хотя не всегда ясно, что он имеет в виду.

Облат, ученик честного человека. Стало быть, можно верить, что этот самый Ки не будет на них стучать. Возможно, это заодно и предостережение в адрес Ванна? Жаим угрюмо усмехнулся, глядя в истоптанную тропу: не слишком ли долго он пробыл среди Дулу, если начинает находить подспудный смысл в самых простых словах?

Он выбросил Ки из головы и посмотрел на Брендона, который смотрел на дома вдали, задумавшись о чем-то, и наконец спросил:

— Какие впечатления остались у тебя от прошлой ночи?

Жаим подумал немного. Брендон смотрел на тот берег озера, где на травянистом пригорке показалась кучка людей. Эренарх изменил маршрут, чтобы избежать встречи с ними.