Кремль 2222. Север - Страница 3
Это естественно, что люди моего образа жизни прежде всего обращают внимание не на оружие и снаряжение, а на его владельца. Крутой прикид и навороченные стволы может купить любой лох. Вопрос в том, умеет ли он ими пользоваться. И если нет, то никакое оружие ему не поможет, коли дело дойдет до серьезной схватки.
Ночной гость точно умел и знал толк что в оружии, что в снаряге – конечно, применительно к меркам этого мира.
Все его тело от плеч до коленей покрывала искусно сплетенная кольчуга. Интересно, что на грудной части той кольчуги имелись кольчатые кармашки, в которых я разглядел стальные пластины характерной формы от бронежилета 6Б23-1 со следами стершейся зеленой краски. Выступ, прикрывающий сердце, ни с чем не спутаешь. Надо же какой продвинутый девайс на стыке технологий Средневековья и… давно минувшей эпохи, в которой когда-то жил я…
Плотные кожаные штаны, выглядывающие из-под кольчуги, были заправлены в голенища вполне прилично сохранившихся кирзачей – не иначе из какого-нибудь схрона стыренных. В левой руке запакованный в кольчугу воин сжимал рукоять двуручного меча, клинок которого небрежно покоился на плече хозяина. Гарды у меча не было, и я сразу понял почему. Длинная заточенная под колун полоса металла одновременно служила ее владельцу и мечом, и копьем, судя по потертости на середине клинка. При такой заточке неопасно схватиться за лезвие даже голой рукой, зато чужие доспехи, хитиновые панцири и головы оно должно крошить изумительно. И плюс ко всему тяжелое фигурное навершие рукояти, выполненное в виде головы демона, было не только для баланса и красоты. Таким «скул крашером» можно не только череп раздробить, по при хорошем ударе и брюхо вскрыть, пропахав плоть словно двухлемешным плугом.
На поясе ночного гостя слева висел длинный нож с характерной изогнутой рукоятью из оленьего рога. Узнаваемая модель. Легендарный «Рэндалл», нож для охоты и войны. Как раз то, что нужно для этих мест. Универсальный старинный нож в новых изящных ножнах… похоже сработанных из человеческой кожи. Модный материал в этих местах, похоже свидетельствующий о крутости хозяина, способного выследить и завалить зазевавшегося хомо.
Справа на том же поясе ночного гостя в чехле ручной работы покоился обрез охотничьего ружья ИЖ-81 двенадцатого калибра с пистолетной рукояткой. Эдакий средневековый пистоль-помповик с трубчатым подствольным магазином на четыре патрона. Пятый наверняка в патроннике – чисто на всякий случай. И подвес правильный, чтобы, не вытаскивая ружья из чехла, можно было пальнуть от бедра. Грамотно. В ближнем бою – самое то. Там, где «калаш» прошьет того же нео насквозь, а тот и не заметит, кроша твой череп дубиной, скромный по размерам ИЖ унесет тушу мутанта метров на несколько. Потому как крупная дробь с близкого расстояния штука реально сногсшибательная…
– Пустишь погреться? – хмуро поинтересовался мутант.
Ему и вправду было несладко. Промокший насквозь подкольчужник тепло наверняка не держал, а навешанная сверху сталь дополняла ощущения. По несуразному телу меченосца пробежала заметная дрожь – и я кивнул, пряча ножи в чехлы. Хотя ремешки-фиксаторы рукояти не застегнул. Тоже чисто на всякий случай.
Гость шагнул вперед и легким движением плеча толкнул вперед двуручник. Сейчас бы он мог меня достать при желании – а мне вдруг стало все равно. Привычный рефлекс отпустил, и, если бы воин-мутант решил снести мне голову с плеч, я бы даже не дернулся. Плевать. Жить все равно больше незачем…
Но гость лишь прислонил меч к стене и подошел к огню. После чего сбросил с плеч тощий рюкзак с пристегнутой к нему противогазной сумкой и сел напротив меня, скрестив ноги. Покосился уважительно на зачехленную СВД, стоящую за моей спиной у стены, протянул к огню огромные кисти и произнес:
– Благодарю, странник, что пустил к костру презренного ворма.
Вормы… По-английски «черви». Ион как-то упоминал это слово. Кажется, неопознанные мутанты, питающиеся трупами. Впрочем, здесь практически все питаются трупами. Да и какая разница, ворм не ворм. Лучше б вообще заткнулся. Пустили греться – сиди и грейся, а не языком мели.
– Что за печаль у тебя на душе?
Нет, зря я все-таки не прирезал его сразу. Хотя никогда не поздно сделать хорошее и нужное дело…
Но ворм, видимо, что-то прочитав в моих глазах, заткнулся без моей помощи. А чуть погодя, разогрев как следует свои лапы над огнем, полез в рюкзак и вытащил оттуда самую обычную армейскую флягу. Отвернул крышку, протянул мне:
– Выпей.
Я покачал головой. Все, что мне хотелось, – это собрать автомат и завалиться спать. А там пусть хочет пьет в одну харю, хочет меня прирежет ради приглянувшейся СВД – без разницы.
Но ворм оказался упрямым:
– Выпей!
Длинная как жердь рука протянулась над костром. Зеленая крышечка фляги качалась на цепочке в районе моего подбородка, а из алюминиевого горлышка доносился насыщенный аромат неведомых трав, смешанный с парами крепкого алкоголя.
Хотя… почему бы и нет? Помянуть-то ее всяко нужно…
Невероятная смесь горьких и приторно-сладких ингредиентов, настоянных на чистом спирте, прошлась по пищеводу словно струя огненной лавы. Такого я не испытывал никогда, хотя пить доводилось всякое. По венам мгновенно разлилась огненная река, тут же ударившая в череп, словно в жерло вулкана, забитое всякой дрянью. Мне показалось, что еще немного – и мои мозги, завернутые в сеточку, взорвутся и разнесут на фиг черепную коробку.
Ворм оказался ловким малым. Он вовремя подхватил флягу, выпавшую у меня из руки, а заодно и меня – я чуть не завалился носом в костер.
– Осторожнее, хомо, – прошелестел у меня над ухом его голос. – Файринсайд валит с ног почище пули, но и воскрешает быстро.
Он не обманул. Неистовое пламя, пожирающее меня изнутри, внезапно исчезло. А вместе с ним куда-то пропало состояние звериной тоски и желание расчленить на фрагменты труп арбалетчика, убившего мою жену. Чушь какая-то… Зачем потрошить падаль, которая уже получила своё? Неужели минуту назад я мог мечтать о таком?
Смертельная усталость во всем теле тоже пропала. Не сказать, что теперь я был полон сил и готов носиться по развалинам словно сайгак. Но в то же время, если потребуется, километров пять по пересеченной местности нарежу влегкую.
– Вижу, файринсайд подействовала на тебя, – кивнул ворм, завинчивая крышку фляги и поудобнее устраиваясь по ту сторону костра. – Это хорошо. Моё имя Сталк. А как называть тебя?
…В его голосе слышались едва уловимые нотки, которые я уже где-то слышал. А, ну да, точно. С таким же, правда, в разы более ярко выраженным акцентом разговаривал серв Колян, механический паук на ножках, обожающий жрать свежие трупы. И название пойла – «файринсайд», «огонь внутри» в переводе с английского. И имя – Сталк. Вполне возможно, что производное от «to stalk», «преследовать». Кстати, что-то Ион говорил об американских морпехах, потомки которых, возможно, до сих пор шарятся в этих местах.
– Ты не назвал свое имя, – напомнил Сталк.
– Снайпер, – рассеянно ответил я. Сейчас я был занят более важным делом, чем беседа с мутантом. Я собирал автомат, а для меня сборка оружия – это всегда священнодействие.
– Это не имя, – вполне резонно заметил ворм.
– Уж какое есть, – пожал плечами я. – Другого я не знаю. Вернее, не помню.
– Странные вы, хомо, – произнес Сталк. – Здесь, на зараженной земле, нас все считают радиоактивными отбросами, даже осмы, живущие на помойках. Хотя я помню своих предков до двадцатого колена. А вы порой даже не помните собственного имени…
Мне было плевать на выводы этого урода. Я снарядил магазин патронами, присоединил его к собранному автомату, передернул затвор и щелкнул переводчиком огня, ставя оружие на предохранитель. Что ж, теперь можно со спокойной совестью завалиться спать. Правда, не мешало бы поставить растяжку перед входом… Хотя, в общем-то, какая разница?
– Расскажи, что за горе у тебя на душе?
«Вот ведь докопался… Чтобы я еще кого пригласил к костру на ночь глядя», – подумал я. И вдруг, неожиданно для себя, положил собранный автомат себе на колени – и рассказал всё. Черт, «файринсайд» на самом деле не уничтожил, а лишь притупил боль, сделав ее менее заметной. На самом деле рана в сердце продолжала кровоточить… А рассказал – как будто немного легче стало…