Кремль 2222. Охотный ряд - Страница 5

– Все, заходь! – проворчали внутри.

Пригнувшись, Книжник вошел, огляделся с интересом. К оружейнику направил знакомый ратник Данила, до этого не приходилось бывать в таких местах, оберегаемых кремлевскими дружинниками от постороннего взгляда. Внутри, впрочем, мастерская походила на обычную «гражданскую» кузню, правда, стены ее были плотно увешаны мечами, кольчугами, фузеями и пищалями – это не считая разобранных винтовок, автоматов и пистолетов. Скудное на ресурсы время заставляло вернуться от совершенных «Калашниковых» к примитивным гладкоствольным ружьям и дульнозарядным пушкам – в них можно было использовать столь же простой в изготовлении дымный порох. Ничего не поделаешь – погоду в обороне Кремля не делали немногочисленные восстановленные «калаши» и жалкие горсти патронов к ним. А потому труд оружейных дел мастеров ценился на вес золота. Это была особая каста, не менее уважаемая, чем кремлевская дружина.

Посреди удушливого дымного великолепия, рядом с ослепительно горящим горном стоял бородатый, крепкий, чуть ли не квадратный здоровяк, опиравшийся на молот, уткнутый в наковальню. Книжника он оглядывал с сомнением.

– Вы – Макар-мастер? – внезапно оробев, спросил Книжник.

– Допустим. А ты кто таков, и чего тебе надобно? – степенно поинтересовался мастер.

– Данила к вам направил. Я княжий советник – Книжник меня звать. Может, слыхали?

– Не слыхивал, не видовал. Я, мил человек, в работе весь и мастерскую покидаю редко. Кто там у князя в советниках, кто в Думе, кто кого возвысил, кто кого подсидел, задушил, отравил – это мне неведомо. Я железо кую – вот это и есть мой интерес, – мастер помолчал, разглядывая гостя. – А вот то, что тебя Данила прислал – это другое дело. Данила – мужчина серьезный, в оружии толк знает, с ним можно иметь дело. Посмотрим, можно ли иметь дело с тобой. Так с чем пожаловал?

– Вот, – Книжник протянул мастеру арбалет.

Тот подошел, взял в руки оружие, оглядел, с интересом поднял взгляд на Книжника:

– Машинка-то не кремлевская. Похоже, вестов работа. Хм… Сделано здорово, у нас так не могут. Просто мы давно на порох перешли, а тут такая механика хитрая…

– Так и есть, весты делали, – кивнул Книжник. – Надежное и точное оружие. Ни разу меня не подвело.

Мастер удивленно вскинул брови:

– Ты хочешь сказать… Хм… Ты не похож на воина.

– Я и не воин, – Книжник смущенно пожал плечами. – Точнее, не совсем воин. Так уж получилось.

Совсем кратко он описал свою историю встречи с Зигфридом, спасение народа вестов и похождений с лидером союзного народа. Странно, вообще-то, что приходилось делать это – его, Книжника, в Кремле давно все прекрасно знали.

– Так это был ты? – покачал головой оружейник. – Ну и ну. А я думал, кто-то из бойцов кремлевских чужеземцам помогал. Не удивляйся – нет у меня времени на всякие истории. Вот и сейчас давай не будем зря языками чесать. Что с арбалетом?

Выбравшись из мастерской, Книжник ощутил легкое головокружение от свежего воздуха и света. Неудивительно, что Макар-мастер имел смутное представление о происходящем во внешнем мире – там, в мастерской, легко было одуреть и потерять связь с реальностью, сутки напролет стуча молотом, как какой-нибудь гном в недрах железной горы.

Оставив оружие мастеру, Книжник решил пройтись по торговым рядам. Всякие военные штучки его интересовали мало, но вот книги здесь действительно встречались интересные. Последнее время из-за стены стали доставлять отдельные экземпляры – в основном силами кремлевских разведчиков да редкими заходами маркитантов. Последних обычно держали на расстоянии, но кремлевские правила слабо распространялись на союзников – вестов, чей Форт теперь высился на Красной площади.

Покупателей в «Военторге» было немного. Ратники в гражданском, которых выдавали широченные плечи и руки, больше похожие на клещи. Такие невозможно «накачать» даже самыми усердными тренировками, тут дело в особой генетике, подкорректированной кремлевскими медиками. Даже девки у них особенные – сочные, как яблоки наливные. Вон две стоят, разглядывая прилавок с какими-то полувоенными шмотками. Глядя на ладных, румяных, с толстыми русыми косами девушек, Книжник невольно залюбовался. Девушки заметили внимание и, стреляя в его сторону глазками, перешептывались и хихикали.

Неожиданно в поле зрения семинариста попала еще одна фигура, отчего-то сразу резанувшая глаз. Вроде бы ничего особенного – монах в черной рясе, с накинутым на голову капюшоном. Странно, конечно, что он околачивался в неподобающем монаху месте. Впрочем, это мог быть воин-монах, отчего-то забывший нацепить характерный боевой ремень.

Но внимание Книжника привлекло не это – мало ли зачем монах забрел в эти ряды? Может, задумался и заблудился – с кем не бывает. А вот вел он себя действительно странно. Было заметно: не интересует монаха товар на прилавках. Он явно осматривался, задерживая взгляд на стенах и зданиях. Поймав взгляд Книжника, он как-то неуютно вжал голову в плечи и засеменил прочь. И что любопытно – Книжник так и не увидел его лица, несмотря на то, что незнакомец явно таращился на него: низко надвинутый капюшон мешал разглядеть лицо. И еще походка – совершенно не характерная для монаха, легкая, пружинистая. Странно: почудилось в этом монахе «без лица» что-то неуловимо знакомое.

Что-то беспокойно кольнуло в сердце. Ноги сами понесли семинариста вслед за монахом. Стараясь оставаться незамеченным, Книжник шел вслед за незнакомцем, мысленно ругая себя за глупую паранойю: с чего он вообще взял, что за этим парнем надо следить? Мало ли, какие бывают монахи. В братию вообще редко нормальные люди идут.

Рассуждая таким образом, Книжник следовал за неизвестным «на мягких лапах». И чем дольше он двигался таким образом, тем более мрачнел, укрепляясь в своих подозрениях. Монах двигался не хаотично, он не брел в сторону монастыря или к местам службы боевой братии. Он методично обходил внешние стены, чуть задерживаясь у башен, точек ПВО, у зданий, не имевших никакого отношения к монашеским делам, но имевшим явно фортификационный характер. Это можно было бы считать случайностью, если бы монах вдруг не ускорил шаг. Книжнику пришлось тоже прибавить темпу. Когда незнакомец перешел на бег – семинарист бросился следом. Теперь уже не было никаких сомнений: незнакомец пытался скрыться от него. Монах петлял узкими переулками, ведущими в сторону Кремлевской стены, круто заложил за угол.

И исчез. Подбежавший Книжник оказался в тупике, выбраться из которого на первый взгляд не представлялось возможным.

– Что за черт? – недоуменно проговорил Книжник.

Повертелся вокруг себя, пытаясь понять, куда делся незнакомец. Тупик был совершенно глухой – каменные стены со всех сторон, каменная же мостовая под ногами. Мелькнула безумная мысль: может, в этих стенах потайные двери имеются? Бросился к крепостной стене замшелого красного кирпича, принялся ощупывать шершавую поверхность. Даже полез сдуру по торчащим обломкам кирпича вверх – мало ли, может, странный незнакомец умудрился перемахнуть через стену?!

В этот момент его схватили поперек туловища, повалили наземь, выкручивая руки.

– Стойте, что вы делаете?! Он же…

Он хотел крикнуть, что странный монах – не монах вовсе, что он может быть опасен, что он уйдет – и будет поздно… Но договорить не дали – просто заткнули рот плотной тряпкой, туго связали, набросили на голову плотный мешок и поволокли куда-то. От духоты, веревок и кляпа Книжник едва не потерял сознание, не понимая, кто и куда его тащит.

Его привели в чувство, окатив ледяной водой из ведра. Сняли веревки, выдернули кляп, и семинарист получил, наконец, возможность оглядеться. И он не обманулся в своих самых худших ожиданиях: он был в подземелье Тайного Приказа. Бывать здесь уже доводилось, и воспоминания по этому поводу остались самые мрачные.

Вот, значит, как. Его схватили опричники. Эти ребята давно тянули к нему свои руки, надеясь поквитаться за былые обиды. Главной обидой было, конечно, особое покровительство со стороны князя – иначе он давно уже бы гнил в каменном мешке. И если сейчас опричники наплевали на его охранную грамоту, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее.