Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2 (СИ) - Страница 76

Старик поднял блеклую бровь. Я заметил, что он уже намазал грязью лицо.

— Насколько сильно?

— Повреждение? — Я надулся. — Просто трещина.

Мы едва могли это разглядеть.

— Ты пнул его или уронил? — Обвиняюще спросил Филимон, и я бросил на него сердитый взгляд.

— Я не прикасался к этой проклятой штуке!

— Ух, молодой человек! Ты снова напрягаешься.

— Мне не понравился твой чертов тон! — огрызнулся я. Последнее, что мне нужно, это чтобы Дана корила меня из-за своего дурацкого яйца.

— Владислав, я дал тебе красный лист не просто так, — терпеливо ответил Филимон, а затем проворно вскарабкался на свою лошадь. — Пожуй и расслабься. Привяжи это яйцо к своему коню.

Два часа спустя, когда Луны Фатта и Леля сияли в небе, мы снова отправились в путь. Днём мы прятались в тени и спали. А ночью, когда садилось солнце, продолжали свой путь.

По крайней мере, ночью путешествовать было не так жарко и трудно, как днём. Как таковой дороги не было, просто направление. Пустыня казалась бесконечной.

— У меня было расстройство желудка из-за той змеи, — проворчал я, устраиваясь в седле поудобнее. Затем смотрел на старика, который ехал молча и без трубки в зубах.

— Дело было в количестве, а не в качестве еды, — ответил Филимон с ухмылкой.

Я прищурился.

— Что это должно означать?

— Твои порции… чрезмерны.

— Я голоден. Мне нужна еда, — защищался я.

— Ты, наверное, всё ещё растешь, — уступил Филимон. — Я всегда об этом забываю.

Немного позже я спросил его:

— Этот трюк с коброй всегда срабатывает? — В темноте и тишине было скучно, а местность унылой.

— В основном, да. Но не в том случае, если она видит тебя, — объяснил Филимон и достал свой огниво, чтобы высечь огонь.

— Где ты его взял? — спросил я, когда он поднес пламя к трубке.

— Их производили на имперских рудниках, и мастера придавали им различные формы, — объяснил Филимон, выпустив аромат со вздохом удовольствия. — У каждого было по одному. Из них делали драгоценности, маленькие подвески для ношения и всякое такое. За ними стоит целая индустрия.

— Кто-нибудь их ещё делает?

— Я так не думаю, — ответил Филимон. — После империи мало что осталось.

«Вот и упущенная рыночная возможность,» — кисло подумал я.

— И что же сделала ведьма с мечом? — задал я следующий вопрос.

— Она заключила в него душу, больше я не знаю, — ответил Филимон.

— Чью душу? — спросил я ещё раз, но старик молчал до конца нашего ночного путешествия.

На следующий день мы продолжили движение на юг после короткой остановки. Великая пустыня простиралась во все стороны. И передвигаться по ней становилось сложнее.

— Ты видишь дюны впереди? А справа — хребет Белых Пиков? — спросил Филимон, оборачиваясь на свой лошади.

Я перестал пить из фляги и глянул в указанном направлении.

— Конечно, а что с ними? — парировал я, слишком разгорячённый, чтобы ввязываться с ним в ссору.

— Мы сделаем остановку. Затем проследуем по звёздам на юго-запад, прямо отсюда, — объяснил Филимон и удовлетворённо покачал головой.

— Будет ли там другой оазис?

— Ну, возможно… если нам повезёт.

— Что значит, если нам повезет? — прошипел я, обливаясь потом от всего, что выпил сразу.

— Мы найдём там Белое городище, — ответил Филимон с печальным выражением на своём постаревшем лице.

— Город, — пробормотал я, весьма заинтересованный и подъезжая к лошади Филимона.

— Мёртвый город, — поправил меня старик.

Я облизнул пересохшие губы.

— Чем это полезно для нас?

— Ну, это точно лучше, чем вот это вот всё, — он жестом обвёл бесконечную пустыню.

— Там живут какие-нибудь люди?

— Хм, конечно, нет.

— Почему, чёрт возьми, там никого нет?

— Это мёртвый город, Владислав.

Великие ветры пустыни нарастали, жара была невыносимой. Но мы продолжали идти. Ночью мы путешествовали, днем искали укрытия. Однажды пережили дождливую бурю в пустыне, которая на полдня превратила всё в грязь.

— Чудо! — воскликнул Филимон, радостно улыбаясь, несмотря на покрывающую его лицо грязь.

В некотором смысле он был прав, так как следующая буря оказалась безводной. Несколько часов дул ветер и похоронил нашу лошадь заживо. Она задохнулась, прежде чем я успел ее откопать.

Мое настроение продолжало ухудшаться, несмотря на попытки Филимона поддержать меня, предлагая красный лист.

Велес настаивал, что старик пытался одурманить меня. Я счёл это смешным и отказался последовать его совету убить старика во сне.

Хотя это было близко.

Примерно на второй или третьей неделе после того, как мы оставили оазис позади, на яйце появилось вторая трещина. Затем третья, как раз перед тем, как Филимон гордо объявил, что до городища остался всего день пути.

Поскольку я не собирался еще один день спать под палящим солнцем, мы ехали целый день. И увидели белые руины города в лучах заходящего солнца. Беспорядочное нагромождение каменных зданий, их частей или рухнувших стен. Древние руины, упрямо торчащие из желтых песков.

Несмотря на усилия пустыни, город зарыт лишь наполовину.

Той ночью мы разбили лагерь до города. Так как до него было несколько часов пути, хотя его было видно при лунном свете. Но мы были просто измотаны.

Утром, когда я пошел проверить яйцо, то обнаружил внутри только разбитые скорлупки

Больше ничего.

Кажется что-то вылупилось из него.