Кража с обломом - Страница 12

– Правильно, милая, – поддержала она меня. – Надо его посадить. Сил моих нет больше с ним соседствовать.

Я мысленно сосчитала до ста, но это не помогло, и так как старушка продолжала торчать в опасной близости от меня, то от легкого нокаута ее спас только топот Маришиных ног на лестнице. То, что это были именно Маришины ноги, я не сомневалась, слишком часто мне приходилось их слышать.

– Они его схватили? – взволнованно спросила она. – Он сопротивлялся?

– Схватили и сопротивлялся, – мрачно подтвердила я.

– Чего же ты тогда такая мрачная? – удивилась Мариша. – Радоваться надо, преступник пойман и всего за какой-то час с небольшим.

– Он не преступник, – окончательно погружаясь во мрак отчаяния, ответила я. – То есть он, конечно, преступник, но в твоем деле не виноват. Он провел дома все время, когда должен был таскать трупы. У нас и свидетель имеется, – кивнула я головой в сторону протезированной бабульки.

Мариша оценила пронырливую внешность старушки и поскучнела.

– Может, вы ошибаетесь? – с надеждой в голосе спросила она у старушки.

– Нет, милая, – с плохо скрытым злорадством заявила бабулька. – Я за ним специально следила. – Он из квартиры ни на шаг. Я даже на ночь специально приклеивала к его дверям свой собственный волосок, а утром он был на месте, и это был именно мой волосок. Значит, никуда соседушка не выходил.

Против такого аргумента нам выставить было нечего. Мы вздохнули и поплелись в квартиру приносить свои извинения, но, придя туда, мы выяснили, что в них там никто особо не нуждался. Доронин с Вовчиком сидели рядком на диване и пели дуэтом.

– Да что ты мне, начальник, говоришь, – говорил Вовчик. – Мне ли эту парочку не знать. Они мне сколько крови перепортили. И она, и ее женишок. А ее коварная подружка чего стоит! Любому мужику может мозги так закрутить, что он в себя до конца дней не придет.

– А ведь меня предупреждали, – жаловался ему Доронин. – А я не принял слова товарища майора к сведению. Теперь бы не сидел тут дурак дураком, не зная, как перед начальством отчитаться.

– А я-то, дурак, обрадовался, когда ее увидел, – сокрушенно вздохнул Вовчик и умолк.

– Товарищ Доронин, – строго произнесла Мариша, и от звука ее голоса того перекосило, – зачем вы беседуете на личные темы с беглым преступником?

– А меня освободили досрочно, – вскочил Вовчик. – Между прочим, амнистия вышла всем тем, кто по первой ходке.

– Это ты-то? – поразилась Мариша. – Да на тебе пробы ставить негде.

– Это решать суду, – скромно потупив глаза, ответил Вовчик.

Мы, не торопясь, прошли в квартиру. Мариша огляделась по сторонам и скептически произнесла:

– Тут не очень-то изменилось. Только грязи прибавилось.

Вовчик не отреагировал, он смотрел на меня.

– Как ты могла подумать, что я способен на такое? – горестно начал он, обращаясь ко мне, но вместо меня ответила Мариша:

– А что она должна была подумать, если мы обе прекрасно знаем, чем ты зарабатывал на жизнь.

– С этим покончено! – убежденно сказал Вовчик.

– А мы откуда могли знать, покончено у тебя с прошлым или нет. Нам ведь ты не потрудился об этом сообщить, – вразумляла его Мариша. – Так что нет ничего удивительного в том, что мы подумали на тебя, удивительно то, что ты оказался ни при чем.

– А у нас всегда страдают невинные, – выдал Вовчик. – Вот и твой Мишка, говорят, ни за что сидит уже год. Суд будет, и его оправдают, а кто ему годы вернет?

– Во-первых, он не мой, – снова начала загибать пальцы Мариша. – Во-вторых, сидит он за дело, а в-третьих, никакой суд его не оправдает, сколько бы он ни заплатил своему ловкачу адвокату.

– Он тебе просил привет передать.

– Спасибо, – помрачнела Мариша. – Не до него сейчас. Разобраться бы, кто мне трупы подкидывает. Кстати, ты не видел у своей Люсинды ключей с брелком в виде красного пузатого бегемотика из прозрачного стекла?

– Нет, не видел, – подумав, ответил Вовчик, на мой взгляд, правдиво. – Я у нее вообще видел только одну связку и там брелок в виде двух обручальных колечек. Это я ей подарил, – добавил он и кинул на меня внимательный взгляд, проверяя, слышала ли я.

Я напустила на себя скучающее выражение, всем видом стараясь показать, что мне глубоко наплевать, кому, что и с каким намеком он дарит. Вовчик немного погрустнел, но потом вспомнил, что завтра приезжает его подружка, и снова повеселел.

– Пошли отсюда, – прошептала мне Мариша. – Нам тут делать нечего, а у меня уборка брошена в самом разгаре.

Никогда до и после этой минуты Мариша не выказывала особого пристрастия к наведению чистоты, но сегодня ее обуял демон чистоплотности. Она затащила меня к себе домой, уверяя, что только мое присутствие сможет помочь ей не потерять присутствия духа при виде залежей пыли под кроватью.

– Тебе даже не придется ничего делать, – уверила она меня. – Ты просто поболтаешь со мной и протрешь пыль, если захочется.

Я с жаром ее заверила, что не захочется. Однако к ней зашла и покорно сидела на диване, пока она наводила порядок под оным.

– Удивительное дело! – вдруг раздался оттуда полузадушенный Маришин голос. – Я тут нашла кое-что интересное.

После этого из-под кровати показалась голая, в грязных разводах Маришина рука, а следом и вся Мариша целиком.

– Вот! – с явным триумфом сказала она, сунув мне под нос нечто, что я сначала приняла за мумию тепличного помидора, но я ошибалась – этим предметом оказался маленький и грязный пузатый бегемотик, украшавший собой ключи от Маришиной квартиры.

– Напрасно мы Доронина к Вовчику сгоняли, – кисло подвела итог я.

– Зато со старым знакомым повидалась, – жизнерадостно возразила мне Мариша. – Он прекрасно выглядит.

– Да, для человека, который на днях освободился, – уныло согласилась с ней я.

– Это навело меня на одну мысль, – сказала Мариша, и меня затрясло, но моя черствая подруга не заметила моего состояния и продолжила как ни в чем не бывало: – Как ты смотришь на то, чтобы съездить на пару дней в Москву?

Я перевела дух. Против ожидания идея была совсем не так уж страшна. Но на всякий случай я решила уточнить, с Маришей нужно уточнять каждый шаг, а то рискуешь оказаться в луже:

– Ты хочешь навестить Мишку, и только?

– Хочу спросить у него, что он про эти дела думает.

– Сразу могу сказать, он тебе заявит, мол, сама виновата, не надо было его выгонять, а теперь пеняй на себя, – сказала я.

– Ну, – усомнилась Мариша. – Он не такой.

Ночевать мы отправились ко мне. Мариша снова задержалась у себя на пару минут. Я поломала голову и решила, что она проверяет, появляется ли призрак Никиты, когда меня нет рядом, и если появляется, то как быстро. Судя по топоту Маришиных ног вниз по лестнице, появлялся он почти моментально. Спать мы улеглись на одном диване, и к утру я всерьез начала склоняться к мысли, что Москва – это совсем неплохо. Храпела Мариша чудовищно, не спасали никакие средства. Конечно, было бы совсем хорошо отправить Маришу туда одну, но как ей об этом сказать, я так и не придумала. Из-за всего этого поднялись мы рано, что, подумала я с тоской, становится уже привычкой. Мариша горестно начала стонать, что никогда не была одна в Москве, обязательно там потеряется, заблудится и прочее. В итоге очень быстро решено было ехать вдвоем.

– Нам надо зайти ко мне домой, чтобы собрать вещи, – сказала Мариша, и я, совершенно не выспавшись, немного удивилась такой постановке вопроса, но потом сообразила, что одна она домой идти боится.

– Чего ты придумала? – недовольно гудела я, когда мы прорысили по росистой травке к дому Мариши. – У тебя же не гарем мужиков, больше тебе опасаться нечего – запас-то их вышел.

– М-да? – неопределенно протянула Мариша и добавила совсем уж туманно: – Кто их знает.

Мне оставалось только гадать, кого она имеет в виду, своих приятелей или типов, которые ей этих приятелей, находящихся в некондиционном виде, подбрасывают. Дверь мы открыли с некоторым трепетом, который оказался вполне оправданным.