Красотки инспектора Уэста - Страница 9

— Мне бы очень хотелось увидеть, как он себя поведет, повисни на нем парочка нераскрытых дел. Вот тогда я смог бы составить о нем более полное впечатление.

— Гм, дельная мысль. Спасибо. Ты уже успел просмотреть дело Джелибранд?

— Да, сэр.

— Удовлетворен результатами?

— Нет.

Чартуорд выпрямился, и теперь просачивающийся в отверстие между лампочкой и абажуром свет освещал его снизу, отчего по его лицу скользили причудливые тени.

— Почему, черт побери?

— Был еще один такой случай…

Роджер рассказывал спокойно, немногословно. Он знал — Чартуорд его внимательно слушает.

Когда он описал, в каком положении было найдено тело Хилды Шоу и указал на явное сходство между двумя убийствами, его сомнения по поводу правильности проведенного расследования усилились. На Чартуорда рассказ произвел впечатление — он даже забыл погасшую сигару. Шеф сидел погруженный в размышления.

— Вижу, куда ты клонишь. Если Хилду Шоу и Бетти Джелибранд, этих двух королев красоты, убил один и тот же человек, им явно не мог быть Хэролд Милсом.

— Вот именно. Если только не обнаружится, что Милсом был знаком с Хилдой Шоу, знал местность в Тотенхеме, ну, и так далее. Придется мне поговорить с местными полицейскими и потихоньку заняться расследованием.

— Ты хочешь сказать, что об этом не должен знать Тернбул?

— Об этом никто не должен знать.

— Ладно, валяй, — разрешил Чартуорд. — Я тут кое-что для тебя наметил — похоже, это прекрасно впишется в твое расследование. Хочу, чтобы ты проверил, как у нас налажены связи с участками на местах, то есть довольны ли они нашим обращением. — На физиономии Чартуорда промелькнула веселая улыбка, отчего она на несколько секунд приняла детское выражение. — Люблю, чтобы люди чувствовали себя довольными, к тому же у тебя будет несколько денечков на акклиматизацию.

— Замечательная идея. Спасибо, сэр.

— Держи меня в курсе всех дел, — наказал Чартуорд.

Роджер вышел от шефа в бодром настроении. Теперь у него будет возможность пошевелить мозгами, а за неделю вполне может проясниться, есть ли основания полагать, что оба убийства совершены одним и тем же человеком и мог ли совершить их Милсом. Если нет, то убийца этих двух девушек все еще разгуливает на свободе и от него можно всякое ожидать. Да, не исключено, что Милсом мог убить Бетти Джелибранд. Ну, а если нет? Почему тогда он был в бегах и покончил с собой?

Оставалось только гадать.

Роджер решил выяснить у кого-нибудь из жителей Коммона, поддерживал ли Хэролд Милсом какие-либо связи с Тотенхемом. Он знал, что это нужно делать без лишнего шума.

И во что бы то ни стало следует повидать отца Милсома.

Он уже собрался уходить, когда открылась дверь и в офис вошел Тернбул. До сих пор комната была как комната: пять столов, на трех из них горели лампы, за окнами мрак и дождь, но здесь тепло и покойно. Теперь все переменилось. Появление Тернбула не осталось незамеченным — на него обратили все взоры. О, этот человек знал, как следует обставить свой выход.

Он увидел Роджера, и его глаза блеснули.

— Приветствую тебя, Красавчик! Чертовски рад, что ты жив-здоров! — Тернбул направился к Уэсту, на ходу протягивая ему руку. Надо сказать, пожатие у парня крепкое. — Вижу, твой стол пуст, значит последние две недели кривая преступлений пошла вниз. — Он улыбнулся. — Но это временное явление. Доволен насчет Милсома?

— Скажу тебе, отвратительное дело.

— Куда уж хуже. Вот только жаль, что не удастся его повесить. Что ж, счастливого тебе выздоровления. А мне нужно побеседовать с нашим, так называемым, знатоком по фальшивкам.

Он направился в сторону Эдди Дэя — не человек, а вышедший на охоту громадный леопард.

Роджер отметил, что у Тернбула широкие плечи и замечательная шевелюра.

Преподобный Чарлз Милсом, викарий церкви Сант-Клео, стоял возле высокого стрельчатого окна, из которого открывался вид на чистую лужайку. Обнесенный кирпичной стеной сад с цветочным бордюром посередине, казалось, сиял всеми красками, хотя цветы от дождя полегли. Сквозь плотные тучи то и дело пыталось проникнуть солнце, поблескивая в мокрой листве и седых волосах священника. Похоже, его горе поутихло или же он запрятал его глубоко внутрь, чтобы никто ни о чем не догадался.

— Доброе утро, старший инспектор. — Они обменялись рукопожатиями. — А я надеялся, что все уже завершилось.

— Да ну? — удивился Роджер, и викарий сузил глаза. — Завершилось и забылось. Вам этого хочется?

— Не совсем вас понимаю, — медленно начал Милсом. — Лучше, если бы забылось. Ни Скотленд-Ярд, ни следователи не послушают, что я вам ни скажи, верно? Я абсолютно уверен в том, что мой сын не убивал эту девушку. Но что мне от этой уверенности?

Роджер приблизился к окну.

— Можно закурить? — Он предложил сигарету Милсому, но тот отказался. — Не мое дело учить вас тому, что вам следует делать. Я всего лишь хотел бы узнать, что стоит за этим вашим «абсолютно уверен»? Интуиция? Слепая вера? Или, быть может, у вас есть доказательства?

Милсом не шевелился. Роджер отметил, как вдруг блеснули на его мертвенно бледном лице глаза.

— Что у вас на уме, старший инспектор?

— То же, что и всегда, — сказал Роджер. — Мне нужны факты. Они необходимы мне, как воздух. Мы в Скотленд-Ярде живем исключительно фактами. Исходя из них, мы можем выстроить целые дела и отправить кого следует на виселицу. Должно быть, вам будет не безразлично узнать, что, опираясь на факты, мы можем доказать еще и невиновность человека. Большинство из нас получает от этого куда больше удовольствия, чем от обратного. Как и все мы в Ярде, я заинтересован в том, чтобы в отношениях живых и мертвых восторжествовала справедливость. Разумеется, это не всегда бывает в моих силах. — Он напрочь забыл о сигарете. — Вы твердо знаете, что ваш сын не убивал Бетти Джелибранд, или же вы думаете так в силу ваших родительских чувств?

Роджер вдруг понял, что ведет себя почти так же бесчеловечно, как Тернбул.

— Я не могу сказать, что абсолютно уверен, — медленно заговорил Милсом, — но мне кажется, я смог бы представить вам доказательства, что он ее не убивал. — Священник говорил так тихо, что Роджеру пришлось напрячь слух. — Я разговаривал с… с другим инспектором, неким Тернбулом. После этого разговора я уже перестал надеяться на то, что меня захотят выслушать.

— Вот оно что… — Роджер представил самодовольно ухмыляющуюся физиономию Тернбула. — И что это за доказательства, мистер Милсом?

— Мне кажется, когда убили эту девушку, мой сын был здесь, — ответил Милсом.

Через полчаса Роджер покинул священника Сант-Клео, унося с собой уйму новых проблем. У Милсома не было никаких доказательств, что сын был в его доме именно в то время, когда погибла девушка. Правда, он зашел к отцу вечером, был чем-то очень расстроен, даже угнетен, сказал, что с удовольствием уехал бы из Англии, и даже намекнул на то, что ему, якобы, пора свести счеты с жизнью.

Когда завершилось дознание, Милсом понял, что у сына есть нечто вроде алиби. После долгих, изнурительных бесед с Тернбулом священник уже не делал попыток оправдать сына, считая это занятие бесплодным и даже опасным.

Итак, в вечер убийства Милсом-старший вернулся после одиннадцати с приходского собрания. Хэролд поджидал его дома. Он не сказал, в котором часу пришел — вошел, открыл дверь ключом, который достал из-под камня (Милсом-старший всегда оставлял ключ под камнем).

— Как он себя вел? — поинтересовался Роджер.

— Был очень возбужден. И очень страдал, — тихо добавил священник.

— Он говорил с вами о Бетти Джелибранд?

— Нет.

— Но он сказал вам, чем так расстроен?

— Я понял: все дело в несчастной любви.

— И вы решили, что по этой самой причине с ним случилась истерика?

— Да.

— Он у вас долго пробыл?

— Он закрылся в своей комнате, и я решил, что он переночует дома. Ушел еще до рассвета, но постель была разобрана. С тех пор я его больше не видел, — едва слышно добавил священник.