Красотки инспектора Уэста - Страница 6

Внизу серели крыши домов, переливалась под солнечными лучами широкая лента Темзы. Тепловая станция беспрестанно выплевывала в атмосферу клубы белого дыма.

— Тернбул! — позвал Роджер.

Ответа не последовало.

— Тернбул!

Послышался скрип, после чего в дверном проеме сарайчика пока залась голова Тернбула. На солнце его волосы отливали медью. Роджер заметил, как злобно блеснули его глаза.

— Какого черта ты кричишь? Он… — Тут Тернбул понял, кто его звал, и прикусил язык. — Извини. — Он перешел на шепот. — Кажется, я загнал его в угол.

— Где он?

— С другой стороны сарайчика, — все так же шепотом сообщил Тернбул. — Хочу выломать несколько досок и добраться до него. Боюсь, как бы он не сиганул вниз — предпочел бы увидеть его повешенным. Позволь заняться этим мне, ладно?

— Нет. Иду к тебе.

— Послушай, не надо, — запротестовал Тернбул. — Я уже здесь, и мне легче это сделать. К тому же есть опасность, что…

— Ну-ка, отойди в сторону, — велел Роджер.

Тернбул метнул на него злобный взгляд.

Это оказалось на самом деле опасно: две тонкие доски длиной в десять футов между двумя строениями, а под ними потрескавшаяся от жары земля и покрытые зеленцой мха могильные камни. Одним словом, верная смерть. Милсом притаился где-то позади этого сарайчика… Нет, нет, Милсом нужен ему только живым, а Тернбул наверняка не станет вступать в переговоры с тем, кого считает преступником.

Роджер осторожно ступил на доски.

Ему пришлось сохранять равновесие с помощью рук. Расстояние в десять футов казалось прямо-таки бесконечным. Тернбул не спускал с него разъяренного взгляда, но уже протягивал ему руку.

Роджер был на полпути, когда раздался выстрел.

Он его слышал и даже, похоже, видел вспышку. Ногу пронзила жгучая боль. Екнуло сердце. Под ним была трава, надгробия, люди, желоба… Он туда падал.

Каким-то чудом удалось схватиться за стальную перекладину. Вцепившись в нее, он повис над бездной. Суставы плеч заломило от нестерпимой боли.

Нет, в таком положении он долго не продержится — правая рука уже отказывает. Если бы ее можно было отпустить, а потом перехватиться за перекладину поудобней…

Что, если попробовать?

Нет, нет, это невозможно.

Теперь и левое плечо разламывается от боли. Он не может упереться ногами в стенку или в какую-нибудь перекладину, значит, конец… Роджер спокойно думал о сыновьях, о Дженет, точно они теперь были с ним рядом. Кажется, Дженет ему что-то сказала… Боль все усиливалась, и не мудрено, ведь в нем сто девяносто шесть фунтов веса. Пальцы медленно разжимались.

Еще две-три минуты — и все будет кончено. За это время вряд ли кому-то удастся придти ему на помощь.

— Уэст! — услышал он свистящий шепот Тернбула.

Роджер с трудом повернул голову.

— Уэст, послушай меня… — Тернбул стоял на коленях возле сарайчика. — Я сейчас. Ты держись. Я сейчас.

Он убьется.

— Нет! Не надо!…

— Держись, идиот!

Милсом, наверное, их видит и может снова выстрелить.

— Вернись!

— Держись, Уэст! — услышал он шепот Тернбула.

Великан, чтобы не потерять равновесие, двигался очень медленно. Вот он опустился на одно колено. Если Милсому вздумается стрелять, то лучшей мишени, чем Тернбул, ему не найти.

— Держись, Уэст!

— Упадешь. Вернись…

— Ну-ка, давай мне руку, — велел Тернбул.

Он уже лежал на животе на этих узких дощечках. Вот он опустил согнутую в локте правую руку, чтобы Роджер мог за нее ухватиться. Все ясно без слов: Тернбул хочет, чтобы Роджер поднял правую руку, и он вцепится в нее. Тогда у него будут шансы удерживать его до тех пор, пока не подоспеют пожарные с лестницей либо веревками.

Правда, Тернбул может потерять равновесие…

Или же в него выстрелит Милсом!

— Дав-вай! — хриплым голосом приказал Тернбул.

Роджер поднял свободную правую руку. Это оказалось отнюдь не легко, ибо каждое движение усиливало тяжесть его тела. Левое плечо теперь онемело от боли. Он стиснул зубы, закрыл глаза. Пальцы Тернбула схватили и крепко сжали его кисть. Левому плечу стало чуть легче.

— Они вот-вот будут здесь, — сказал Тернбул. — Расслабься.

Левой рукой Тернбул крепко обхватил снизу доски. Роджер заметил на его лбу капельки пота. Внизу шумел движок пожарной лестницы и раздавались голоса.

Боковым зрением Роджер видел, как по церковному дворику бегают пожарные.

А где же Милсом? Почему он не стреляет? Почему?…

Поблизости кто-то вскрикнул.

Роджеру показалось, будто по его телу прошел разряд тока. Он вздрогнул и почувствовал, как вздрогнул и покачнулся Тернбул. И тут услышал другой звук — глухой стук. Так могло стукнуться о землю его собственное тело.

Снова кто-то вскрикнул.

Тернбул не вздрогнул, когда вскрикнули во второй раз, лишь сильнее напрягся. Роджер в невероятном волнении ждал третьего вскрика. Его не последовало — вместо этого кто-то разразился громкими рыданиями.

— Он умер! Взгляните, он умер! — прозвучало в теплом вечернем воздухе.

Это был одинокий мужской голос. Все остальные теперь звучали приглушенно, слившись в один умиротворяющий шепот. Возившиеся с лестницей пожарные говорили гораздо громче, но даже их голоса не могли заглушить этот шепот.

Пожарные действовали быстро и деловито. Они спокойно объяснили Роджеру и Тернбулу, что им нужно делать. Роджеру казалось, что на это ушло очень много времени, на самом же деле он в мгновение ока очутился на строительных лесах, а следовательно в полной безопасности.

Тернбул затеял с пожарными спор.

— Сперва спустите вниз его, — убеждал он. — Я в полном порядке, а он белый, как простыня.

Пожарные оставили Тернбула на крыше.

Теперь Роджер опирался на чье-то плечо, а его собственное снова разламывалось от боли. По левой ноге сбегало что-то липкое и теплое. Когда он очутился на земле, под ним быстро образовалась лужа крови.

— Положите его на землю, — велел чей-то голос. — Нужно взгллянуть, что с его ногой.

— Крови-то — как из недорезанного поросенка, — констатировал кто-то из пожарных.

Роджеру помогли сесть на землю. Он громко застонал, когда кто-то коснулся его плеча.

— Еще что-то болит?

— Все в… порядке. Что случилось… здесь?

— Не знаю и знать не хочу, — ответил пожарный. — Осторожно…

Вскоре появился доктор и машина «Скорой помощи». Роджеру перевязали рану, наложили на плечо временную шину и заставили лечь на носилки. Волнами накатывала боль, усиливаясь с каждым разом.

У Тернбула был преувеличенно бодрый вид.

— Не повезло тебе, Красавчик, — сказал он, глядя на распростертого на носилках Роджера. — Не волнуйся — я лично все доложу твоей хозяйке.

— Что тут случилось?…

— Милсом бросился вниз, — пояснил Тернбул. — От него, разумеется, осталось только мокрое место. Я думаю, мы тут ни при чем.

Остальным он наверняка скажет, что Милсома вполне можно было взять живым, если бы в это дело не влез Роджер Уэст. Наверняка так и скажет.

— Моя вина, — пробормотал Роджер. — Если бы я не…

— Давай про это забудем.

— Увы, это не так просто, — сказал Роджер и прикусил губу, чувствуя, как накатывает новая волна боли. Его лоб покрылся испариной. — Спасибо за то, что ты сделал там… наверху.

Тернбул улыбнулся.

— Ерунда. Привет, док. Морфий имеется? Шефу требуется.

Это был хирург местного участка — седой, степенный, с полным набором необходимых медикаментов. Он достал шприц, санитар закатал рукав Роджеру, и в его плоть впилась игла.

— Будьте с ним осторожны, — наказывал доктор.

Санитары подняли носилки. Нет, они не были виноваты в том, что Роджеру стало нестерпимо больно. И все равно он счастливчик — жив, а ведь мог уже быть на том свете. Он глядел на строительные леса на фоне закатного неба, на доску, с которой сорвался. Неужели это он висел вон на той перекладине, причем на одной руке?… Если бы не Тернбул, продемонстрировавший пример хладнокровия и мужества, его бы, Роджера, остывающим останкам лежать сейчас на земле.