Красными нитями (СИ) - Страница 78

«Не то что папаша», — со злостью подумала Адайн, а сама постаралась сделать ещё более жалкий вид. Она знала, что отец последние дни или прятался в Ре-Эсте, или проповедовал в Церкви, собирая остатки верящих. Вот уж кто не терял власть и знал, как за неё уцепиться. Оставалось только разыграть последний акт и встретиться с ним.

Гвардейцы усадили Адайн в кресло и ремнём привязали руки к подлокотникам.

— Прошу, мне больно! — взмолилась девушка, но узлы не ослабили.

Следом ввели Эсту. На щеке алел след — то ли от пощечины, то ли от кулака. Взгляд у неё был, как у настоящей безумицы — ничего не осталось от того образа холодной спокойной королевы, которая правила Замком и Детьми Аша.

— Симан, ты узнаёшь меня? — Эста брыкнулась, выглядывая из-за плеча гвардейца, но тот сразу усадил её назад и продолжил привязывать.

— Э… — послышалось протяжное от главы учёных.

Он сделался задумчивым и начал яростно наглаживать козлиную бородку, затем выдохнул:

— Эстера! Но ведь…

Гвардеец отошёл. Мать тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица, и улыбнулась во весь рот:

— Здравствуй, старый друг. Двадцать лет назад ты был так решителен и вместе со мной мечтал о новом мире, и что же с тобой стало? Купился на деньги? Власть поманила?

Мать не говорила, что знала ещё одного из Совета. Это могло стать козырем, а могло испортить всю игру.

Е-Мик, прищурившись, уставился на Симана. В глазах ясно читался вопрос, но пока главный судья молчал.

— Все уйдите! — скомандовал О-Ренек гвардейцем, которые смотрели то на Эсту, то на И-Ильмана.

Когда те вышли, Ньяр рявкнул:

— Симан, что происходит, чёрт возьми? Откуда ты знаешь Детей Аша?

На худом лице главы учёной гильдии медленно проступила краска. Он снял очки и заикающимся голосом ответил:

— В юности мы все подвержены шальным идеям…

— Шальные идеи, так значит? — рассмеялась Эста. — А вот меня за них Нол «убил»!

— Молчи, тварь! — крикнул О-Ренек, бегая беспокойным взглядом по сторонам.

Ситуация всё больше ускользала из их рук. Лиц охватила революция. Тот последний, кто знал, что делать, бросил троицу. Дом окружила толпа, через которую было не прорваться без крови. И тут ещё двое гостей: женщина — призрак из прошлого и ревущая девчонка. О да, ситуация не просто ускользала из их рук, она взяла в руки башмак, и сама начала раздавать удары.

Девушка сдерживала себя, и тогда улыбнулась Кайса — той лукавой улыбкой, которую так редко можно было увидеть на лице демона, но так часто — у самой Адайн.

— Прошу вас, — пискнула она, вжимая голову в плечи и стараясь выдавить ещё больше слезинок. — Прошу, позовите моего дядю, он скажет, что я ни в чём не виновата!

Эста ухмыльнулась:

— Да, да, позовите. Я буду рада встретиться со своим мужем лицом к лицу.

Столько злобы было в её голосе, глаза блестели, рот перекосился — то ли та мстящая женщина вырвалась наружу, то ли Эста так хорошо играла, чтобы запутать советников и не оставить им выбора.

— Итак, — холодно проговорил Е-Мик, выглядевший самым спокойным. — Ты, Симан, значит в прошлом принадлежал Детям Аша. А вы, — он перевёл взгляд на Эсту. — как я понимаю, Эстера А-Даран, которую объявили погибшей. Занятно, занятно. Наслышан о вас. Ваш отец поднял шум, дело дошло до суда, но вина Нола не была доказана.

— Ещё бы. Я ведь осталась жива, как видите. Впрочем, спросите его, чьё тело отдали вместо моего. Как умерла та девушка, которую назвали мной. Кто в этом виноват.

— Эстера, — Симан протянул к ней руки и быстро опустил, отвернувшись.

— Что, Симан? Хочешь вспомнить прошлые клятвы и присоединиться к Детям Аша вновь?

— Довольно! — воскликнул О-Ренек. — Детьми Аша должна заниматься Инквизиция. Мы передадим вас в руки Ригарда В-Бреймона.

— Да, давайте! Ещё один старый знакомый! Рассказать вам, сколько родинок на его теле? Я ведь каждую знаю. Или вам интереснее, как сын гвардейца стал сначала наёмником, а потом — инквизитором? Я всё знаю! — Эста рассмеялась безумным смехом, и Адайн не сдержала дрожи.

Кайса подобралась совсем близко и прошептала.

— Девочка моя, ты справишься.

— Прошу, прошу, прошу! — Адайн начала раскачиваться вперёд-назад, насколько позволял ремень. — Приведите кира Я-Эльмона, приведите моего дядю! Он скажет, что я не виновата, он всё знает, умоляю!

— Ха, — коротко отозвалась Эста и с презрительным видом отвернулась ото всех.

— Во имя Яра! — воскликнул Е-Мик. — Если этих двух мы передадим Ригарду, Нол с нас шкуру сдерёт. Мы должны сообщить ему.

— Ага, сейчас проведём их через эту толпу и доставим прямо к нему домой, — буркнул О-Ренек, подходя к окну.

— Мой секретарь позовёт Нола, — решил Парен. — Он совсем мальчишка, причём из безродных. Толпа такого не тронет. Кровь нам ни к чему, а твоих гвардейцев не пропустят.

— Прошу, прошу, прошу, — молила Адайн визгливым голосом.

— Заткнись! — вскричал О-Ренек, скакнул к её креслу, навис с угрожающим видом, уже поднял руку и опустил, оглянувшись на И-Ильмана и Е-Мика как мальчишка, проверявший, не заметили ли его шалости.

— Давайте уже хоть кого-нибудь, я готова говорить! — опять крикнула Эста. — Или хоть ты, Симан, поговори со мной, ну же, давай вспомним прошлое!

— Во имя Яра, Ньяр, пусть их выведут, — взмолился И-Ильман и закрыл лицо руками.

От этого вида хотелось плеваться. Тряпка. Вот это Совет! На одной стороне — лицемеры и лгуны, на другой — трусы и слабаки.

О-Ренек открыл дверь, отдал приказ поджидающим гвардейцев, и те переместили Адайн и Эсту в соседний зал, подхватив вместе с креслами.

Оставшись вдвоём, они одновременно тяжело вздохнули. Мать улыбнулась — уже более спокойно и холодно и шепотом произнесла:

— Всё по плану!

— Почему ты не сказала, что знаешь И-Ильмана?

Эста равнодушно пожала плечами:

— Разве это важно для тебя? Всё идёт так, как надо.

«Нет!» — хотелось процедить, но Адайн только отвела взгляд, качнув головой.

Да, план шёл, как надо: они попали внутрь здания, их привели к советникам, один из них узнал Адайн, и они даже приняли верное решение позвать Я-Эльмона. Но всё остальное — вся жизнь — было не таким, как надо.

— Тише. Я знаю, что ты справишься. Мы будем держать спину прямо, — Кайса ласково дотронулась до щеки Адайн, та ничего не почувствовала, но ответила благодарным взглядом.

Мать — сумасшедшая фанатичка, отдавшая душу в угоду идеям и ненависти. Отец — лицемерный ублюдок, живущий лишь мечтой о власти и наживе. Их ребёнку нечего было наследовать — ничего хорошего. Так пусть же не удивляются.

Адайн чувствовала всё большую решимость, но происходящее казалось таким чертовски неправильным. И ключом, чтобы исправить эту «неправильность» — пусть уже не у неё, у других — было убийство Совета и лидера Детей Аша. И, может, уже другая девчонка останется в семье, её не будут передавать, как игрушку, и ей не придётся играть чужую роль и кричать, лишь бы заметили, лишь бы перекричать презрение.

Прошло не меньше часа. Руки саднило от туго снятого ремня. Адайн, пытаясь ослабить давление, смогла на пару миллиметров сдвинуть его, увидела красную полоску кожи, но легче от этого не стало. Ноги затекли, и даже плечи стремились опуститься вниз, но девушка всё заставляла себя держать спину прямо.

Кайса продолжала стоять рядом подобно статуе, и от близости, которая не получалось ощутить физически, было куда спокойнее, чем от присутствия матери, сидящей в метре.

Наконец, пришли гвардейцы и опять вместе с креслами затащили назад.

Я-Эльмон явился — этот огромный гордец и лицемер оказался столь же огромным дураком. Так умело загонял всех в свои сети, отбирал, а теперь сам попался, поддавшись… Чему? Это ведь не могло быть любовью, просто не могло. А если и было — то и любовью озлобленной и эгоистичной.

Адайн смотрела на бледное лицо отца, на растрёпанные волосы, в которые добавилось седины, на руки, нервно вцепившиеся в трость. Она и знала, и чувствовала: всё отец понимал, он видел этот спектакль яснее других зрителей. И всё же его нужно было доиграть до конца.