Красный рассвет - Страница 5

Ну а здесь была подлость в индивидуальном пользовании. А что можно еще сказать о лазерной винтовке, предназначенной для ослепления? Нет, понятно, для чего ее изобрели. Хоть и действует она в зоне прямой видимости, и хорошая снайперская сравнима в дальности поражения, но… Вначале научись с той снайперской попадать! Тут всяческие помехи – ветер, собственное движение цели, ствол нужно хранить в определенном диапазоне температур – не нагрей, не охлади, баллистические таблицы для феноменов памяти. К тому же разве она сработает против танкового наводчика? сквозь броню? А здесь – прямо в глаз, через извилину перископа. Конечно, если брать в расчет только войну механизмов, то все в ажуре. Вывод из строя фотокамер, прицельных приспособлений, ночных видеоскопов. Но все знают, не это главные цели. Зрачковые щели двуногих, разумных млекопитающих – вот что на мушке, и вот для чего изобретено.

И вот что интересно. В будущем далеке, когда программируемый робот окончательно сменит на поле боя человека, подлость применения улетучится не только из-за отсутствия биообъектов. Кибернетический разум, использующий лазерную «слепилку», не обладая воображением, абсолютно не будет представлять, что он конкретно делает. А человек? Здесь при самом скромном образовании, при самом жутком сужении коридора мышления – все, что происходит, однозначно представимо. За километр цель или за три-пять – разницы никакой. Даже если не видишь и никогда не узнаешь, как корчится, визжит или тихо раскачивается, молясь, лишившийся глазастости организм, все равно страшно. Ибо ужасная это штука – потеря зрения вмиг. Кто не верит, спросите у тех, кто давно бродит по миру с собакой-поводырем.

Потому, чтобы эффективно пользоваться световой винтовкой, нужно иметь черную-черную душу. По всем признакам, у Матиаса Соранцо верховодило внутри что-то очень подходящее. Или по мере общения друг с другом человек и техническое средство ведения войны перенимали друг у друга привычки, как часто случается у хозяев и их домашних питомцев. И уже не разберешь, стала ли собака постепенно походить на хозяина либо он сам выбрал для себя упрощенную живую копию. Здесь был прибор – «слепилка», штука из железа, пластика и прошедшего сверхтонкую обработку стекла. Механизм не мог менять свою структуру. Но вот сам итальянец Соранцо? Он явно уже перенял что-то от своего технологического кошмара. Например, с некоторых пор никто не любил встречаться с ним взглядом. Похоже, включалось подсознательное программирование: где-то там, в голове, каждый представлял, что именно эти глаза ищут жертву через прицел перед нажатием гашетки; причем ни мгновения запаздывания на полет пули. Триста тысяч километров в секунду! Здравствуйте, госпожа Луна, туда и обратно – три секунды на полет!

Так что Матиаса Соранцо в отряде не любили. Возможно, про себя он считал, что это от засилья славян. Но то было его личное, никем не разделенное мнение. Переняв от своей световой винтовки прямолинейность, он часто ляпал свои домыслы в глаза:

– Эти русские. Откуда их понабралось? У меня в Кальяре и то, куда ни ткнись. В каждом кабаке. Официантами, я имею в виду.

– А где это – Кальяр? – интересовался Герман, уводя глаза с нити прицеливания.

– Сардиния, – механически прямолинейно чеканил Матиас Соранцо и спохватывался: – Ты, я надеюсь, ничего не слышал. – По принятой традиции, и на всякий случай, наемники скрывали свои выходные данные.

– Конечно, не слышал, – кивал Герман и тоже на всякий случай маскировал зрачки веками. – А как там, на этой вашей Сардинии? Сардин много?

– Чего? – Глаза Матиаса искали цели, буравили сомкнутые ресницы собеседника. – Вообще-то у нас бедно. Скоплю денег, перееду в Неаполь. В Генуе, правда, еще богаче, но там север – не люблю.

– Генуя – север? – переспрашивал Герман, вспоминая сугробы Амурского гарнизона. – Холодно, что ли?

– Да как-то не то. Французов всяких навалом. Не люблю.

«А я их даже с итальянцами не различаю, – думал Герман. – И никого-то, ты Матиас Соранцо – если, конечно, тебя так действительно зовут – не любишь. Ни французов, ни русских. Любишь только палить людям по глазам, выжигать дно глазных яблок, причем все едино кому, хоть неграм, хоть белым. Нехорошее это хобби, и не завидую я тебе, если ты случайно угодишь кому-нибудь в плен». Обычно воюющие люди не любят тех, кто намеренно стреляет в зрачки. Сильно не любят, так же сильно, как когда-то раньше, в период избытка топлива, ненавидели огнеметчиков.

Большая группа из нескольких сотен человек приближалась к расставленной засаде – совсем маленькому боевому подразделению. Во времена крестоносцев такая засада оказалась бы гарантированным самоубийством для нападающих. Однако времена напора массой миновали давно, приблизительно с момента изобретения пулемета. Сейчас два устройства такого типа разместились с обеих сторон от сбегающей к ручью тропы. Тем не менее, несмотря на огромную скорострельность, их задачей являлось только сдерживание возможной атаки. Однако самое главное орудие уничтожения пряталось на триста пятьдесят метров дальше. Это была достаточно примитивная система, и ее обслуживание отвлекло на себя сразу четыре человека. Ну что ж, зато в предстоящем бою они оказывались вне радиуса опасности.

Устройство представляло собой миномет разработки полувековой давности. То есть еще двадцатого века. Конечно, за прошедшее время он несколько модернизировался, но все эти изменения в основном коснулись используемых боеприпасов, а не основных узлов. Вообще, примитивные системы времен холодной войны показали удивительную живучесть. Научно-техническая революция обтекала их стороной – они и без того считались совершенными машинами убийства. В данный момент в ящиках размещались снаряды нескольких типов, но чего-то особо мудреного здесь не значилось.

Для доставки миномета и боеприпасов сюда отряду понадобилось задействовать пять лошадей. Это было хуже катания на транспортном вертолете, но для примитивной задачи, поставленной отряду, экономически оправданно. Кроме того, вертолет засекался радаром, и, учитывая организованность «переносчиков», следовало поостеречься.

Лет за тридцать до того использование лошадиной тяги в этих мечтах сочли бы бредом. В первую очередь из-за непроходимых джунглей. Однако, к радости экологов, защитивших диссертации на теме климатических бедствий, за прошедшие десятилетия с наличествующими тут тропическими лесами все сложилось не слава богу. Местность стала достаточно проходимой для четвероногих.

Лошади были не местными – их вывели в России, в Воронежской области. С некоторых пор находящаяся в другом полушарии страна возродила этот древний бизнес и успешно поставляла своих жеребцов как в Африку, так и в Азию. Возможно, мир действительно развивается по спирали и настала пора возвращаться в примитивизм? К крестоносцам и прочему? Так что общее оснащение отряда представляло собой смесь архаики и новизны. Без последней шансов уничтожить многократно превосходящего противника не имелось.

Солдаты, выполняющие роль лекарства, были облачены в кевларовые шлемы и такие же доспехи. В руках, облаченных в трехслойные перчатки, они держали легкие автоматические винтовки, производящие впечатление игрушечных. Общая длина винтовок была небольшой, однако того, кто видел такое оружие впервые, поражала массивность приклада. Но именно там и помещались основные механизмы; туда же, позади рукоятки управления огнем, пристыковывался очень толстый магазин. Он имел такие параметры не за счет бесчисленности патронов. Просто в нем же находился добавочный, причем достаточно мощный, аккумулятор. Винтовка была плазменная, без электричества она стрелять не могла. Из-за безгильзовой механики она имела недоступную другим видам автоматов скорострельность. А за счет разгона пуль плазмой они получали солидное ускорение, однозначно недостижимое пороховыми устройствами.

– Это легкое задание, – сказал им три дня назад чернолицый полковник Расмус. – Ваша цель истребить их всех. Их детское вооружение вам не помеха. Перещелкаете как семечки.