Красный олигарх (СИ) - Страница 67

По лицу Рыкова пробежала тень. Он не ожидал такого поворота.

— Более того, — вдруг вмешался Каганович, постукивая карандашом по стеклам пенсне. — У нас есть протоколы партийных собраний завода. Рабочие полностью поддерживают модернизацию. Вот, пожалуйста, если хотите, можете ознакомиться.

Он бросил перед собой увесистую пачку документов, которую Глушков передал ему до начала заседания.

— Товарищи, — Рыков перешел в наступление, его глаза интеллектуала загорелись праведным гневом. — Мы увлеклись техническими деталями. А суть вопроса глубже. Частный капитал пытается проникнуть в самую сущность социалистической экономики. Разве мы можем допустить такое?

— Хватит демагогии! — Орджоникидзе вскочил, его кавказский темперамент прорвался наружу. — Давайте конкретно. Где технология лучше? У Краснова! Где производительность выше? У Краснова! А вы, товарищ Рыков, защищаете Крестовского, который гонит брак для оборонки!

Ворошилов поморщился. Этот вопрос его особенно волновал.

— Полегче, Серго, — примирительно произнес Молотов, протирая круглые очки платком из египетского хлопка. — Давайте разберемся по существу.

— А что разбираться? — Орджоникидзе порывисто шагнул к столу. — Вот результаты военной приемки. В стали Крестовского трещины после пятидесяти выстрелов. А у Краснова броня держит полную программу испытаний!

Сталин слушал молча, медленно набивая трубку душистым «Золотым руном». Его желтоватые глаза внимательно следили за спорящими.

— Предлагаю, — Каганович говорил размеренно, чуть растягивая слова, — создать комиссию. Но не для проверки, а для распространения опыта товарища Краснова на другие предприятия.

— Преждевременно! — Рыков нервно поправил галстук. — Нужно дополнительное изучение всех аспектов.

— Сколько можно изучать? — взорвался Орджоникидзе. — Пока немцы нас обгоняют? Товарищ Сталин, — он повернулся к вождю, — предлагаю принять решение сейчас!

В зале повисла напряженная тишина. Солнце спряталось за тучи, и тяжелая люстра фирмы «Моссельпром» залила помещение желтоватым светом. На стене мерно тикали часы, отсчитывая секунды до решения.

Сталин медленно раскурил трубку. Голубоватый дымок поднялся к лепному потолку, где матово поблескивала бронзовая люстра.

— Вот что, товарищи, — наконец произнес он негромко. — Вопрос действительно принципиальный…

Он сделал несколько затяжек, словно давая всем время успокоиться.

— Вопрос действительно принципиальный, — повторил он, чуть заметно растягивая слова с характерным грузинским акцентом. — Здесь товарищ Рыков защищает интересы частного капитала. А товарищ Орджоникидзе настаивает на государственном контроле.

Он выдержал паузу, по очереди разглядывая каждого. Я почувствовал себя неуютно, когда его тяжелый взгляд остановился на мне, но постарался выдержать. Сталин перевел взгляд на Рыкова:

— Но дело не только в этом. Главное — результат. А результаты у товарища Краснова лучше.

Рыков подался вперед, его холеное лицо интеллигента побледнело:

— Товарищ Сталин, позвольте заметить. Партия всегда выступала за разнообразие форм хозяйствования. Еще Владимир Ильич говорил…

— Владимир Ильич, — Сталин чуть повысил голос, — прежде всего думал об интересах государства. А что мы видим сейчас?

Он медленно взял графики испытаний:

— Сталь Крестовского не выдерживает нагрузок. Технология устарела. Валюта уходит за границу. А что мы видим на заводе Краснова? Отечественные разработки, подготовка кадров, реальные результаты. О чем вообще тут разговаривать?

Рыков нервно откинулся назад, его пальцы слегка дрожали:

— Но это противоречит нашей линии! Мы же на пленуме решили…

— Партия умеет признавать ошибки, — оборвал его Сталин. — И главное — исправлять их. Тот, кто ничего не делает, тот никогда не ошибается.

Он снова раскурил погасшую трубку. В тишине зала слышался только тихий скрип пера, Молотов что-то быстро записывал в блокнот в сафьяновом переплете.

— Предлагаю следующее решение, — Сталин говорил негромко, но каждое слово словно высекалось в воздухе. — Первое: одобрить опыт завода товарища Краснова. Второе: создать комиссию по внедрению технологии на других предприятиях. Третье…

— Это нарушение всех принципов! — Рыков вскочил, его глаза интеллектуала горели праведным гневом. — Мы не можем так просто отказаться от поддержки частной инициативы! Я требую…

— Вы требуете? — Сталин чуть приподнял бровь. В зале повисла мертвая тишина.

Орджоникидзе замер на месте. Каганович машинально протирал пенсне платком. Ворошилов побледнел, его ромбы в петлицах словно потускнели.

— Я… я имею в виду… — Рыков осекся, но тут же взял себя в руки. — Как председатель Совнаркома, я обязан отстаивать решения партии. НЭП еще никто не отменял.

— Правильно, — неожиданно спокойно согласился Сталин. — НЭП никто не отменял. Но это не значит, что мы должны поддерживать неэффективные предприятия.

Он снова взял графики:

— Вот конкретные цифры. Производительность, качество, подготовка кадров. Все говорит в пользу новой системы. Кстати, — Сталин повернулся к Ворошилову, — как там испытания брони?

— Полностью подтверждают выводы товарища Краснова, — четко доложил нарком. Он уже видел, чью сторону принял вождь и быстро сориентировался. — Его сталь превосходит немецкие образцы.

— Вот видите, — Сталин удовлетворенно кивнул. — А вы, товарищ Рыков, предлагаете и дальше зависеть от иностранных технологий?

Рыков молчал, но в его взгляде читался плохо скрытый вызов. Он понимал, что проиграл этот раунд, но явно не собирался сдаваться.

— Значит, решили, — подвел итог Сталин. — Первое: одобрить опыт завода товарища Краснова. Второе: создать комиссию по внедрению технологии. Третье: поручить товарищу Орджоникидзе подготовить план модернизации остальных предприятий. Четвертое…

Он сделал паузу, внимательно глядя на Рыкова:

— Четвертое: проверить эффективность использования валютных средств на заводе Крестовского. Товарищ Каганович, возьмите это под личный контроль.

Каганович понимающе кивнул, его пенсне поймало луч зимнего солнца.

— Вопросы есть? — Сталин обвел взглядом присутствующих. — Нет? Тогда… У меня у самого есть еще один вопрос, — Сталин снова раскурил погасшую трубку. — О решении комиссии по оборонному заказу.

По залу прокатился легкий вздох. Орджоникидзе как будто даже приподнялся с места, его кавказский темперамент снова рвался наружу. Рыков побледнел еще сильнее, машинально теребя галстук.

— Товарищ Ворошилов, — Сталин повернулся к наркомвоенмору. — Доложите результаты последних испытаний.

Климент Ефремович достал из папки с грифом «Совершенно секретно» несколько листов:

— Картина неутешительная. Броневые плиты существующего производства показывают трещины после пятидесяти выстрелов. Снарядная сталь также не соответствует техническим требованиям.

— А образцы товарища Краснова? — как будто безразлично уточнил Сталин, с интересом разглядывая клубы дыма от трубки.

— Полностью выдерживают программу испытаний. Более того, — Ворошилов сделал паузу, — по некоторым параметрам превосходят немецкие аналоги.

— Позвольте! — Рыков снова вскочил. — Но решение комиссии уже принято! Предварительные контракты подписаны, скоро будут выплачены авансы. Если уже не выплатили.

— Авансы можно вернуть, — негромко заметил Сталин. — А вот жизни красноармейцев, которые погибнут из-за некачественной брони, не вернешь.

В зале повисла тяжелая тишина. Даже часы на стене, казалось, стали тикать тише.

— Поэтому, — Сталин обвел взглядом присутствующих, — предлагаю дополнить наше решение. Пятое: отменить постановление комиссии по оборонному заказу. Шестое: передать заказ на броневую и снарядную сталь заводу товарища Краснова.

Орджоникидзе удовлетворенно кивнул. Каганович что-то быстро записал в блокнот. Молотов, как всегда невозмутимый, снова протер круглые очки.

— И последнее, — Сталин сделал паузу. — Седьмое: создать при заводе Краснова специальное конструкторское бюро по разработке новых марок стали для оборонной промышленности. Товарищ Ворошилов, обеспечьте режим секретности и финансирование.