Красный холм - Страница 4

– Ее парень сейчас с ней, – сказала Кристи. – Родители поехали навестить кого-то, вернуться едва ли успеют.

– Господи! – Я вздрогнула.

Не дай бог оказаться в ситуации, когда родная дочь при смерти, а ты далеко и не знаешь, успеешь ли повидаться с ней напоследок. Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Медперсоналу нельзя принимать близко к сердцу дела пациентов.

– Слыхала про новый грипп? – спросила Кристи. – В новостях только о нем и говорят.

Я помотала головой:

– Сомневаюсь, что это грипп…

– Говорят, будто во всем виноват тот ученый из Европы, и штука якобы очень заразная.

– Кто говорит? Они что, хотят посеять панику?

Кристи улыбнулась и закатила глаза:

– Они также говорят, что зараза уже пересекла океан. В Калифорнии зарегистрировано несколько случаев.

– Серьезно?

– Так говорят. – Ее пейджер вдруг запищал. – Черт, работы привалило.

Кристи вызвала кого-то наверх по коммуникатору и умчалась.

Спустя час от наплыва людей в больнице поднялась настоящая суматоха. Врачи в отделении скорой помощи лихорадочно принимали пациентов, не оставляя рентгенологов без работы ни на секунду. Дэвид поставил к аппарату другого лаборанта и вместе со мной помогал отделению скорой помощи, пока наши коллеги бегали по палатам и вызовам.

Казалось, весь город будто сошел с ума: аварии, потасовки и неведомый вирус – все в один миг. В шестой раз пробегая мимо приемного покоя, я увидела толпу, сгрудившуюся у огромного плоского телевизора на стене.

– Дэвид! – окликнула я.

Он обернулся и увидел обеспокоенных зрителей – все вскочили со своих мест, сидеть остался только старик в инвалидном кресле.

– Чего?

– По-моему, дело дрянь. – Меня уже тошнило от этих новостей. – Я слышала об этом по радио еще утром.

Дэвид кивнул:

– Угу, полчаса назад у нас зафиксировали первые случаи.

Я посмотрела на него:

– Мне нужно уйти. Я должна предупредить девочек. Они сейчас на полпути в Андерсон.

– При таком бешеном потоке пациентов Анита ни за что тебя не отпустит. В любом случае, хоть эта штука и крайне заразна, минздрав уверяет, что это обычный вирус, Скарлет. И поражает он только тех, кто привит от гриппа.

Этот последний аргумент, пусть и довольно хилый, меня успокоил: прививки я не делала года три, потому что всегда неважно чувствовала себя после них, а дочек вообще не прививала ни разу в жизни. Вакцина, которая может защитить, а может и не защитить от нового штамма гриппа, как-то не внушала мне доверия. В организм и без того попадает куча гадости с пищей, которую мы едим, и воздухом, которым дышим. Зачем лишний раз травить себя, пусть и по настоянию минздрава?

Мы с Дэвидом отвезли очередной передвижной рентген в отделение скорой помощи, а на обратном пути столкнулись с измотанной Кристи.

– Ребята, внизу такой же бедлам, как и наверху?

– Ага, если не хуже, – буркнул Дэвид.

– Скарлет, ну что, выручишь с дугой? – Кристи умоляюще посмотрела на меня.

Я покосилась сперва на Дэвида, потом на нее и вздохнула:

– Такими темпами вряд ли. Если возьму пейджер, до ночи застряну наверху, а мои одни не справятся.

Дэвид посмотрел на свои наручные часы:

– В полчетвертого придет Таша, до того времени продержимся.

– Точно? – усомнилась я, забирая у Кристи пейджер.

Дэвид лишь отмахнулся:

– Конечно. Как только Таша появится, отдашь мне пейджер и можешь идти.

Я прицепила пейджер к поясу и, помахав Кристи, направилась наверх.

Она, видимо, почувствовала себя виноватой:

– Спасибо тебе большое-пребольшое!

Я в энный раз пробежала мимо Чейза. С каждым часом он выглядел все более напуганным. Впрочем, как и все. Судя по бедламу в отделении скорой помощи, снаружи творился настоящий ад. Я хотела узнать, что говорят по телевизору, но едва заканчивалась одна операция, пейджер начинал пищать, срочно требуя меня на другую.

Как и следовало ожидать, до половины четвертого из хирургии мне было не выбраться. Операцию за операцией я двигала С-дугу от одного стола к другому. Иногда приходилось брать вторую дугу и ассистировать двум врачам одновременно.

За какие-то полдня мне «посчастливилось» увидеть раздробленное бедро, два сломанных предплечья, переломанный таз, а еще проехаться в лифте до самой вертолетной площадки с пациентом на каталке, которую толкали две медсестры. Его вены просвечивали сквозь кожу, на которой проступали капельки пота. Судя по обрывочным фразам медсестер, бедолаге предстояла ампутация руки.

Казалось, операциям не будет конца, но звать Дэвида на подмену не хотелось. Девочки все равно за городом, дома меня никто не ждет, а у Дэвида жена и двое ребятишек. Если кому и оставаться сверхурочно, то мне. Правда, начальство не одобряло переработки, а у меня на этой неделе и так уже было четыре лишних часа.

Проходя мимо приемного покоя, я заметила тучную женщину на каталке, она явно нервничала и была чем-то огорчена. Одна рука у нее была перевязана, и бинт почти насквозь пропитался кровью. Женщину я помнила по отделению скорой помощи. Интересно, где ее родня?

Мимо меня на полном ходу пронеслась Энджи, дежурная сестра, в заляпанной розовой помадой хирургической шапочке. Энджи притормозила, подкрасила губы блеском и весело улыбнулась мне:

– Я слышала, как Чейз спрашивал про тебя.

Я почувствовала себя неловко и отвела взгляд.

– И ты туда же…

Господи, заняться им всем, что ли, нечем, кроме как обсуждать отсутствие у меня личной жизни? Или все настолько жалели меня, что сватовство было делом чести каждого из них?

Энджи хитро подмигнула:

– Позвони парню, иначе отобью.

Я лишь усмехнулась:

– Обещаешь?

Энджи закатила было глаза, но вдруг спохватилась:

– Ой, черт, Скарлет! Прости, чуть не забыла – твоя мама на второй линии.

– Мама?

– Да, звонок перевели сюда минуту назад.

Я недоуменно глянула на телефон. Чего ради мать решила позвонить мне на работу? Разговаривали мы редко, только в самых крайних случаях. Неужели с девочками беда? Я схватила трубку:

– Алло?

– Скарлет, слава богу! Ты новости смотришь?

– Мельком, тут дел по горло. Но ситуация скверная. В аэропорту Лос-Анджелеса настоящая паника. С рейсов сняли кучу больных. Похоже, они и завезли эту гадость сюда.

– Я бы на твоем месте не переживала. В нашей глуши редко что происходит.

– Тогда зачем ты звонишь? – удивилась я. – Что-то с девочками?

– С девочками? – Мать прокашлялась, и мне показалось, я услышала снисходительный тон даже в ее кашле. – Зачем мне звонить из-за них? У меня на кухне в углу возле холодильника вздулся линолеум. Я думала, ты могла бы попросить Эндрю заехать ко мне и посмотреть, в чем дело.

– Он с девочками. Ладно, мам, не могу сейчас говорить. У меня операция.

– Да-да, всегда найдутся дела поважнее собственной матери.

Вечно она так. Пока мы болтали, Энджи с фельдшером уже подготовили операционную.

– Я ему позвоню, только вряд ли он вырвется. Я же говорю, с ним девочки.

– Что-то они к нему зачастили. Ты-то каждые выходные небось по барам гуляешь?

– Нет.

– Что может быть важнее воспитания собственных детей?

– Мне пора.

– Больная тема, понимаю. Ты с детства не любишь признавать свои ошибки.

– Каждые вторые выходные девочки проводят с их отцом. Такой был уговор.

– Да, но почему это всегда должны быть именно те выходные, когда мне нужна помощь?

– Пока, мама. – Едва я со вздохом повесила трубку, в ординаторскую вошел доктор Поллард.

– Всем добрый день. Приступим. Много времени это не займет. – Он выставил руки, чтобы Энджи смогла натянуть на них перчатки. – Хотя, судя по ситуации, работать предстоит до глубокой ночи. Надеюсь, ни у кого нет планов на вечер?

– А это правда? – спросила фельдшер Элли из-под маски. – Ну, про лос-анджелесский аэропорт?

– В аэропорту Вашингтона сейчас то же самое, – вставила Энджи.