Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник) - Страница 228

Поэтому трое зэка с одним топором и двумя дубинами без всяких окриков автоматики дошли до первого ряда колючей проволоки. И решили, что там подземный склад, продовольственный или оружейный. От еды и оружия беглецы бы не отказались, и «Оторви да брось» начал крушить колючку топориком. Находившаяся в пяти метрах далее от нее и прикрытая травой-муравой мина направленного действия тут же самоактивировалась.

Пятьсот восемьдесят сегментированных осколков шрапнели фухнули в секторе тридцати градусов на дистанцию пятьдесят метров. Разумеется, кроме тех сегментов, которые угодили в людей. Двое, в том числе «Оторви да брось», по всей видимости, скончались мгновенно, а третий умирал еще долго. Так же долго он оглашал криками округу, и еще трепыхался, когда на место вторжения прибыла группа патрульных.

Проведенная позже, с привлечением овчарки, экспертиза подтвердила, что трое диверсантов, пытавшихся захватить шахтную пусковую межконтинентальной ракеты, те самые, что незадолго до того вывели из строя совсекретную военную связь. Экипировка и вооружение элитного империалистического спецназа явно продемонстрировали отставание загнивающего эксплуататорского строя от социализма. У советских караульных все было явно опрятнее и много прогрессивней. Топор «Оторви да брось» со временем стал экспонатом музея МВД.

«М-56» однозначно опередил свое время. Он пришел из веков звездолетов, никак не из более ранних. Правда, чтобы он совсем уже не нервировал, и не вызывал при каждом взгляде футурологический шок, с него сняли фотонные приводы, и воткнули привычные двадцатому столетию реактивные. Реактивных двигателей шесть, стоят двумя пакетами – так явно лучше, исходя из продувок в аэродинамической трубе, а может, просто легче просчитывать прочность крыла. У «пятьдесят шестого» позади два киля, а возле кабины летчиков крылья ПГО – переднего горизонтального оперения. Сейчас, в дымке, вызванной работой движков «семидесятки», и через заднее зеркало, Александр Ген может любоваться и этим ПГО, и общим профилем русского звездолета. Ведь он находится позади и ниже, потому как проще перекачивать керосин, когда он течет еще и под действием силы тяжести, а не только насосов. Время полюбоваться есть. Сто тонн топлива будут течь не менее двадцати минут. За это время связка самолетов пройдет почти пятьсот километров над чужой страной Аргентиной. Что для века звездолетов эти границы и страны? Они им до лампочки. Саша Ген не может даже с помощью зеркала видеть заднюю часть «пятьдесят шестого» – возможно, он пронаблюдает ее, когда «стратег» насосется вдоволь, выпьет свои положенные сто тонн, и, сорвавшись с привязи, легко уйдет вперед – и вот тогда Саша убедится в том, что и без того знает. У «бомбера» нет пушки. Быть может, она бы и пригодилась для демонстрации мощи: «А гляньте, что у нас есть! Система из двух стволов по двадцать три миллиметра, под каждым килем по штучке». Однако всякие лишние выступающие части этому самолету ни к чему. Они его стали бы тормозить, а так – кто догонит этого русского красавца? Три тысячи семьсот километров в час! Да еще и двадцать семь километров вертикали! Кто достанет?

Сейчас все поскромней. Высота всего одиннадцать, скорость тысяча триста. Сверхзвук, конечно, но все же не рекорд. Хотя почему же не рекорд? Кто еще в мире умеет делать плановые заправки за звуковым барьером? Вроде бы никто. А мы качаем по пять тысяч литров в минуту. Жалко, не все пойдет в дело. Как знает Александр, существует постоянная рента за прогрессивные формы. К концу полета, когда «М– 56» избавится от боевого груза и спалит топливо, пятнадцать тонн придется оставить внутри обязательно. Это необходимый балласт. Иначе самолет опрокинется на корму при посадке. Все-таки оба пакета двигателей у него на самом срезе корпуса, как и должно быть у настоящего звездолета.

И то, что заправку этого звездолета производит планетолет «семидесятка» – очень правильно. По крайней мере, по Сашиному мнению. Но ведь, наверное, и по мнению вечно сущего, живущего в стеклянном гробу ради простецки-безбилетного обзора кочующим мимо пролетариатом, Владимира Ильича тоже. Это ж он, родимый, ночи не досыпая, сочинил красивую историческую спираль, внизу которой следует в неизвестность палеозоя, с дубиной наперевес, заросший угрюмый кроманьонец, выше, на другом витке, рабы под плетками надсмотрщиков мастырят пирамиды, а уже многими витками выше социалистический пилот сосредоточенно ведет по синему небу протореактивный агрегат. То есть от примитивного к сложному, и от тифозной инфузории к прогрессивному скопищу клеток питекантропа. И значит, более примитивный и медлительный «М-70» должен заправлять опередивший время «М-56», и никак не наоборот.

Примерно таким благостным мыслям о борьбе прогресса со вселенской энтропией посредством реактивной и турбовентиляторной тяги предавался Александр Валерианович Ген, покуда спайка социалистических лайнеров, связанная живительной пуповиной, проносилась над бесхозным небом Чили, Аргентины, Парагвая и Бразилии. Что поделаешь, топлива-то звездным посланцам требовалось залить по горло, а шланг был всего один.

Александр Ген не знал, что над весьма недалеким Уругваем в данный момент тоже происходит подобная заправка. И красавцу «М-56» не придется мучиться одиночеством, как истинному звездолету на окраинах Вселенной – поблизости от него пойдет идентичным курсом его, так же под завязку заправленный, напарник-близнец.

Не все известно было Александру по причине его внезапного вливания в коллектив. Его напарники знали больше. Но и они понятия не имели, куда теперь разгоняются на полную катушку – в запредельные три тысячи пятьсот и выше километров в час, – без печали сжигая только что напузыренный керосин, «пятьдесят шестые». То есть, это куда конкретно, догадаться сложно, а для чего – совсем наоборот. Имеющий зрение пилот никак не может не заметить подвешенные к подбрюшью двенадцатиметровые Х-22. А любому летчику-коммунисту, когда он зрит у коллег под корпусом почти шеститонную красавицу, становится очень тепло на душе.

«От чего же это?» – спросят какие-нибудь недалекие, родившиеся с дефектами головы, от недогляда несознательных, с треском проваливших социалистическое соревнование коллегам, акушерок. А от того, пояснят им знающие, и ощутившие в ясельках и последующем детском саду должный уход, что русская ракета Х-22 имеет множество модификаций, большинство из которых способны разгоняться аж до четырех тысяч километров в час и лететь самостоятельно где-то на пятьсот километров. Некоторые из оных несут внутри специальную боевую часть, о мощности которой распространяться не стоит, но большинство – просто фугасно-кумулятивную, массой девятьсот килограммов, из которых на взрывчатое вещество приходится шестьсот. И оттого у любого пилота-стратосферщика рабоче-крестьянского происхождения при взгляде на готовую к делу Х-22 наступает в душе умиротворение. Еще бы нет! При подрыве этих самых шестисот килограммов, кумулятивная струя взрыва хитрым образом направляется вниз, под углом к оси ракеты, и тогда в борту встречного империалистического корабля образуется пробоина площадью двадцать квадратных метров и глубиной двенадцать. А уж когда у плавучего супостата такой метеоритный кратер в районе ватерлинии и туда с кипением затекает вода, тут любой сознательный человек испытывает радость.

Теперь о старлее Черпицком.

Поначалу его, разумеется, взяли в оборот. Еще бы! Завалить очередью из трех ракет самого охраняемого гостя из заграницы за неизвестно сколько десятилетий. Причем, непосредственно охраняемого тремя «МиГ-29». Кстати, единственного летчика оных, который не пострадал, и лишь внепланово вернулся на аэродром, дабы доложить все как есть, наказали, ибо поставленную задачу защищать грудью своей, или там, днищем собственной летающей птички дорогого супостата он не выполнил. Оправдания, типа того, что самолет «МиГ» имеет практический потолок восемнадцать тысяч метров, а «Большой загар» шлындрял на тридцати, и к тому же, зенитные ракеты марки 5В28 вначале поднялись в стратосферу, а уже после зашли на цель сверху, в расчет приняты не были. Ведь один из напарников удачливого пилота на таком же «МиГе» погиб, выполняя приказ, а другой обгорел чуть ли не в головешку, зато теперь на повышенной инвалидной пенсии, спокойно пьет сок через трубочку, ибо с руками у него не все в порядке – нет их попросту.