Красные камни (СИ) - Страница 20

И обязательно уточню — что Маркс о России и русском народе писал.

Париж. Представительство ООН. 15 августа 1953.

В кабинете двое мужчин, представительного вида. И женщина лет сорока.

— Мадам Ферроль, я комиссар Ламбер, следователь Международного Уголовного суда при ООН. Это мой коллега, комиссар Клаусен. Мы пригласили вас, чтобы вы рассказали нам о случившемся 19 мая сего года в Сайгоне.

— Месье, я ведь уже написала все, что было в тот ужасный день! Разве вы не читали?

— Мадам, нас интересовали бы самые мелкие подробности, которые вы, возможно, опустили. Если вы читали детективные романы, хотя бы месье Сименона, то знаете, насколько эти детали важны для раскрытия преступления.

— Что ж, месье, я попробую вспомнить, хотя это очень для меня тяжело. Как какие-то мерзавцы едва не убили меня, вместе с детьми! И мой муж едва избежал гибели от рук этих коммунистических бандитов!

— Эти люди как-то идентифицировали себя именно как коммунистов?

— Нет, месье, но они посмели напасть на европейский квартал среди бела дня. В центре Сайгона, столицы Индокитая, где было полно нашей полиции и войск. А все во Вьетнаме знают, что именно красный Вьетконг, это наиболее дерзкие, опасные и многочисленные из местных азиатских банд.

— Мадам, именно этот факт нам и надлежит неопровержимо доказать — чтобы призвать к ответу не только напавших на вас, но и их покровителей. В тот день и час вашего мужа не было дома — это был его обычный распорядок?

— Гастон работает в управлении колонией, и государственные дела иногда заставляли его задерживаться, даже когда большинство из соседей уже приезжали. Так случилось и в тот день. Я думаю, как мне повезло, что он припозднился.

— Вы пишете, что бандитов впустил в дом ваш повар, Жерар. Вы нанимали его сами? Имел ли он рекомендации?

— О, да, месье, я поняла о чем вы говорите! В Сайгоне иные нанимают прислугу из самых подозрительных личностей, подобранных буквально на улице — поскольку это выходит заметно дешевле, чем по рекомендации от приличных людей. Но мы взяли повара по рекомендательному письму от приятеля моего мужа, который уехал во Францию два года назад. И все это время у нас к Жерару не было никаких замечаний.

— Это было его имя? Что вы можете сказать о вашем поваре, как о человеке? Была ли у него семья?

— Месье, откуда я могу знать, чем живет и что думает прислуга? У него было какое-то туземное имя, я дала ему французское, так было удобно мне и мужу. И у нас в Сайгоне совершенно не было принято, чтобы слуги жили с семьями — если только их вторая половина также не служит у того же хозяина. Возможно, у него был кто-то в его деревне. От нас же он видел лишь разумную строгость, в пределах допустимого. Даже за провинности мы ни разу не били его бамбуковой палкой, как иные из наших соседей своих слуг — а цивилизованно вычитали из жалования. Он получал от нас, помимо крыши, еще и обед, имел привилегию забирать остатки с нашего стола — ну и наверно, подворовывал по мелочи, как всякая туземная прислуга. Но в целом, у него не было причины ненавидеть нас, неблагодарная свинья!

— Как выглядели бандиты, ворвавшиеся в ваш дом?

— Как обычные азиаты. Одеты, как подобает прислуге. Один был высокого роста — вьетнамцы обычно мелкие, а этот был выше на целую голову. Но такое же азиатское лицо — возможно, китаец. И он командовал — а остальные послушно исполняли.

— Чем они были вооружены?

— Автоматами, не такими, как у наших жандармов и солдат. А у Жерара был огромный мясницкий нож из кухни! Он размахивал им и кровожадно смотрел на моих детей, Жана и Эмиля — наверное, представляя, как сейчас их зарежет!

— Посмотрите пожалуйста на эти фото. Какое оружие, из изображенных, было у бандитов?

— Вот это, месье, я запомнила хорошо. У двоих — рослого, и еще одного. А у третьего, вот это.

— Два русских ППС и американский М3. А больше вы у них ничего не заметили — пистолеты, гранаты, ножи?

— Нет, месье! Я никогда не забуду, как они направили стволы на меня и на детей — еще мгновение, и нас бы убили!

— Может, у них было что-то в карманах? Или спрятано под одеждой.

— Месье, у нас туземная прислуга никогда не имела одежду с карманами! Чтобы меньше воровали.

— Что было после?

— Я очень испугалась, месье. Но помнила, что туземцы, как дикие звери, пугаются хозяйского окрика и грозного взгляда. У меня не было никакого оружия — но я крикнула им, вон! И повелительно указала на дверь. И господь услышал меня — инстинкт подчинения был крепко вбит в рассудок этих дикарей, они напугались и убежали.

— Но вы написали, что это произошло после того, как их главный отдал приказ?

— А какая разница, месье? Да, он что-то сказал повелительно на своем языке, и двое других тут же опустили автоматы. А он еще добавил, обращаясь ко мне, на очень плохом французском — чтобы мы сидели тут, не выходили, иначе нас убьют. И они ушли!

— Ничего не взяв из дома? У них были с собой мешки или иная тара для выноса награбленного?

— Нет, месье, ничего не пропало. Хотя после я обнаружила, что с кухни исчезли все продукты. Наверное, Жерар украл, сбежав с бандитами, неблагодарная тварь! Нет, я не видела у них никаких сумок или мешков.

— И больше они ничего вам не сказали? Все ваши соседи по кварталу были убиты, восемнадцать семей! А вас не тронули — обычно бандиты так поступают, когда хотят что-то передать. Если только…

— На что вы намекаете, месье? Подозреваете меня в связи с коммунистическими дикарями?

— Всего лишь пытаюсь понять, отчего вас пощадили. Вы и в самом деле верите, что окриком можно испугать закоренелых убийц?

— Я не знаю, месье! Я тогда даже господу не молилась — так что божественным вмешательством это не объяснить. Смешно, но в первый миг, увидев этих головорезов, я подумала, что они истоптали мой ковер. И не дали мне даже журнал открыть, с которым я только что уселась в кресло. Этот модный журнал мне дала на пару дней подруга и соседка, Аманда Бурже — которую убили, вместе с мужем! Так что позволила себе оставить его как память, это ведь не будет грехом? Тем более, что наряды, это моя маленькая слабость. А выписывать в Индокитай почту из Европы обходится недешево.

— А что за журнал, можно полюбопытствовать?

— "Лючия", месье. Конечно, я как истинная француженка, предпочитаю одеваться по французской моде — но все же иногда любопытно, что носят у соседей. Честно признаюсь, они хоть и коммунисты, но у них есть вкус и оригинальные идеи. Аманда, насколько мне было известно, выписывала себе журналы со всей Европы и из США — тратя на это уйму денег. У нее, я видела, было даже что-то из Москвы. Ну а итальянцы все ж наиболее нам близки по культуре. Я никоим образом не сочувствую коммунистам — но, месье, какое отношение мода имеет к политике, это ведь не призывы всех в колхозы загнать и не военные секреты?

— Это были коммунисты — сказал Ламбер, когда женщина ушла — лично у меня, никакого сомнения.

— Из чего вы это заключили, коллега? — спросил Клаусен — о нет, не подвергаю сомнению ваш опыт эксперта по Индокитаю, но мне хотелось бы подробнее узнать?

— Во-первых, как даже свидетельница заметила, бандиты из Бин Ксуен и им подобных никогда не решились бы на такое — ответил Ламбер — они конечно, висельники, но имеют свой кусок и предпочитают на большее не замахиваться, не злить главных игроков. Можно конечно допустить, что их наняли для столь грязного дела, если бы не следующее. Во-вторых, организация и дисциплина, немыслимая для банды — вся акция длилась не более четверти часа, девятнадцать домов были атакованы одновременно, причем нападающие продумали и подготовили пути отхода, и просчитали действия сил правопорядка — не только выставив заслоны с пулеметами, но и заминировав дорогу, это для банд совершенно не характерно, а для штурмовых групп Вьетконга, обученных по образу и подобию советского осназа, напротив, обычная тактика. В третьих, очень хорошее вооружение, опять же по стандарту вьетконговских штурмгрупп — автоматическое оружие у всех, что подтверждается рапортами участников того боя с нашей стороны, когда прибывшая моторизованная рота жандармерии понесла потери до половины личного состава всего за две-три минуты боя, причем в числе погибших оказались четыре офицера из пяти, убитые снайперами. В четвертых, не было грабежей и изнасилований — что совершенно невероятно для бандитов, без разницы, работали они по найму на кого-то или нет — причем они даже не готовились к выносу ценностей, как заметила свидетельница, не имея тары, в чем носить. Ну и такая деталь, что у рядовых исполнителей, вооруженных автоматами, не было пистолетов и ножей — снова сходство больше с солдатами регулярной армии, подобно которой формируется Вьетконг, чем с бандами, у которых холодное оружие носят даже самые захудалые, как знак статуса. А их командир, конечно, мог быть и китайцем — но также, одним из русских инструкторов Осназ из сибирских народностей России, достоверно известно, что такие у вьетконговцев есть, и они не только учат, но и сами командуют, причем в наиболее трудных акциях.