Красная ниточка - Страница 28

В этот момент Коля выскочил из-за куста.

— Дядя Трофим, смотрите, какого мы сома поймали: пуда два, во! Смотрите! Вот он, смотрите!

Кузнец остановился.

— Сома?

— Провалиться мне на месте!

Дуня подбежала к отцу и выхватила ремень.

— Честное пионерское, поймали, три пуда! — подтвердила она.

— Руку отводите. Вижу. Где сом-то?

— Да здесь. Вон там. Мы и утку убили! Робинзон принёс.

Дуня и Васятка побежали к Коле.

— Робинзон? Не может быть! Что же ты, шельмец, за ум взялся?

Робинзон запрыгал и запаял в ответ.

— Ну пошёл, пошёл! — Кузнец отстранил Робинзона рукой.

Дуня и Васятка, поддев солдатский ремень под жабры, несли голову, а Коля — хвост пудового сома.

Перед самым сенокосом Васятка, Коля и Дуня, захватив с собой Робинзона, отправились разыскивать кости гигантского ящера — траходонта. Разговор об этом ящере начался ещё зимой, когда Коля принёс номер «Огонька», где на последней странице был помещён рисунок ящера высотой с четырёхэтажный дом. В заметке о ящере было написано, что он жил двадцать миллионов лет назад где-то совсем недалеко от того места, где сейчас стояла астрохановская школа. Совет отряда даже провёл пионерский сбор, на котором читали книгу «Следы на камне» и статью о ящерах, переписанную из Большой Советской Энциклопедии. Тогда же было решено разыскать скелет траходонта и установить его во дворе школы.

За костями ящера отправились три экспедиции. Две сухопутных и одна морская во главе с Васяткой.

Целый день палеонтологи поднимались вверх по Зее до береговых круч, где в отложениях древнего мори попадалось множество окаменелостей. Учительница Зинаида Ивановна сказала ребятам, что все животные, останки которых находят в песках и глинах, на берегу Зеи жили как раз в те времена. когда в этих местах разгуливали гигантские ящеры но двадцати пяти метров высотой.

Первою ночь в лагере хорошо спала только одна Дуня. Мальчики и Робинзон почти до утра просидели у костра, не смыкая глаз. Робинзон скулил, поводя носом: недалеко в балке жило семейство лисиц, а Колю и Васятку тревожили странные шорохи, наполнявшие ночь. Мальчикам казалось, что кто-то таинственный, огромный бродит вокруг. То он обваливал глыбы песка в реку, то, шлёпая и урча, перебирался вброд на другую сторону Зеи.

Заснули они только под утро и проснулись часов около десяти, когда Дуня вылила на них котелок воды, иначе она не могла их добудиться.

К вечеру первого дня раскопок на дне лодки лежала порядочная куча окаменелостей. Здесь были и чёртовы пальцы, и раковины аммонитов, и ещё множество останков других обитателей древнего моря.

На следующий день к ужину куча окаменелостей ещё больше выросла, только среди них не было ни одной кости граходонта.

— Может быть, тут есть хоть какой-нибудь палец или кончик хвоста этой ящерицы — спросила Дуня. Она в лодке перебирала находки. — Вот это что, по-вашему? Я возле оврага нашла.

— Это? Кидай сюда. — Коля поймал и понюхал коричневый камень. — Это акулий позвонок: рыбой пахнет.

— Ну, может быть, и не акулий… — Васятка с ложкой каши в руках повернулся от костра. — Только это и не траходонтья кость У него кости, как брёвна. Ну, давайте кашу есть.

— Всё кашу да кашу, — недовольно проворчала Дуня, выпрыгнув из лодки на песок. — Когда же колбасу будем есть?

— Колбаса — неприкосновенный запас, — пояснил Васятка. — Она же копчёная, может хоть сто лет лежать.

— Ты что же это думаешь, что мы будем твои кости искать сто лет?

— Сто не сто, а пока не найдём,

Коля захохотал.

— Васятка, да она считает тебя за траходонта!..

— Пусть считает. Колбаса нам ещё пригодится.

Ночью снова с круч в Зею падали комья земли, кто-то пыхтел на воде, только все спали крепким сном, Робинзон повизгивал во сне: ему не давал покоя запах лисиц.

Утром после чая Васятка сказал, что будет проводить раскопки один в овраге, и пошёл, свистнув Робинзона.

— Что-то они затеяли, — заметила Дуня, глядя им вслед.

— Это они соревноваться с нами хотят, — сказал Коля. — Думают, что они больше нас с тобой найдут.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — Дуня с силой вонзила свою лопатку в песок.

…Прошло четыре дня. Васятка продолжал работать один. Он каждое утро уходил в овраг, захватывая с собой Робин зона. Коля с Дуней все эти дни рыскали по окрестностям, обследовали массу оврагов, ручьёв, они выкопали целую пещеру в глинистой круче, но все их поиски были тщетны — костей траходонта не попадалось.

После обеда, когда Васятка пошёл было в свой овраг, Дуня заявила ему:

— Ты как хочешь, а мы с Колькой едем домой

— Так, бунт поднимаете, значит? Хорошо! И ты, Колька, с ней?

— Не бунт, а сам подумай. Копаем, копаем, а толку чуть. Что нам, делать больше нечего?

— И верно! — обрадовалась Дуня. — Земляника поспела. Собирались к белогорским ребятам. А кто за нас будет сено грести?

— Придётся кончать, — уже более уверенно сказал Коля.

Васятка немного подумал, наморщив лоб, и ответил- Хорошо, поедем завтра, — и ушёл.

Дуня запрыгала на одной ножке. Когда Васятка скрылся, она предложила Коле:

— Давай, Колька, съедим по кусочку колбасы, ведь всё равно завтра поедем. Мы не всю ведь, а свою долю.

— Неудобно одним…

— Но ведь нас большинство. — И она, не дожидаясь окончательного ответа, полезла в мешок.

Пошарив в мешке, Дуня подняла на Колю напуганное лицо и сказала с дрожью в голосе:

— Нету её…

— Ты плохо искала, давай-ка я вытряхну всё из мешка.

Из мешка посыпались сухари и несколько пачек прессованной гречневой каши. Колбасы не было.

— Не может быть! — прошептал Коля, посмотрев в сторону оврага.

Дуня поняла его мысль.

— Я сама ещё не верю. Только ты скажи мне, почему Робинзон с Васяткой всё время воду пьют. С каши, думаешь?

— Жара.

— Нам не жарко будто? Почему-то ни ты, ни я по сто раз в день к Зее не прикладываемся.

— И сам ест, и его кормит. Хорошенькие дела. — Коля плюнул и добавил в раздумье: — Вот почему как мы только начинаем ругать Васятку, то Робинзон лаять на нас начинает: продался за колбасу.

— Теперь всё! — решительно заявила Дуня и бросила лопатку.

— Шабаш! — согласился Коля и стал швырять камни в воду.

Мимо к лодке пробежал Робинзон. Он вскочил в лодку, через несколько секунд выпрыгнул оттуда и снова помчался к оврагу.

— Эй, вы! — послышался голос Васятки, он вышел из оврага и стоял, опершись на лопату. — Почему не работаете?

— Шабаш! — крикнул Коля.

— Срыв плана работы, да?

— Где колбаса? — крикнула Дуня.

— Бунт? Хорошо!

Васятка подошёл и устало опустился на песок рядом с Дуней.

— Вот колбаса!

— Мама моя! — всплеснула руками Дуня. — Всего кусочек остался. Слопали?

— Клянусь костями траходонта, съели, — подтвердил Коля.

Васятна побледнел.

— Я не ел ни кусочка.

— А что во рту? — спросила Дуня.

— Это верёвочка… Правда, её маленько пожевал.

— Ты стал как Робинзон, — с жалостью сказал Коля.

— Погодите… Я не хотел вам говорить до вечера, но придётся. Слушайте! Скормил колбасу Робинзону я! Да, я! Вот вы говорите: Робинзон пропащая скотина. А знаете ли вы, что про него будут писать в газетах?

— Нет, это… это… — Коля не находил слов, чтобы выразить своё возмущение.

— Даже стихи будут писать! Я сам никогда не писал, а теперь первый поэму напишу. Идёмте со мной! — И он решительно зашагал к оврагу.

Там возле порядочной кучи окаменелостей лежал, высунув язык, Робинзон.

— Видели! Он один больше нас всех накопал. Не верите? Робинзон, ищи!

Пёс вскочил и опрометью бросился из оврага. Не прошло и минуты, как он возвратился, держа что-то в пасти.

— Давай сюда. Ага, опять что-то интересное. Теперь за это я ему дам колбасы. Поняли теперь? Он на рефлексах работает, как лектор в клубе говорил… На, получай! — Васятка отрезал ломтик колбасы и бросил Робинзону.