Красивая сказка - Страница 10
Рядом с двумя весьма уверенными дамами будущая подопечная Джулии должна была чувствовать себя, видимо, очень неуютно, но, казалось, Кристине Бреттон не было до них никакого дела. Девочка стояла тихо, как мышка, и спокойными зелеными глазами следила за взрослыми. Длинные светлые волосы Кристины были заплетены в косу; круглые очки в тонкой металлической оправе подчеркивали бледность маленького личика. Она была одета в скромное хлопчатобумажное платье, старомодные туфли со шнурками и белые гольфы. Когда девочку знакомили с Джул, она не улыбнулась, но зато вежливо пожала ей руку, чего две остальные дамы сделать не пожелали.
Закрывая за собой дверь, Джулия слышала, как Хелен Росси резюмировала:
— В самом деле, Доминик, человек твоего положения должен дорожить репутацией… и не допускать ошибок, имея дело с такими девицами, как эта бойкая маленькая мисс… Но послушай, мы пришли потому, что у нас с Джесс возникла роскошная идея относительно каникул Кристины…
«Бойкая маленькая мисс». Меня повысили в чине. Это куда лучше, чем «мерзкая женщина», — гневно думала Джулия, получая у мисс Лаффонт набор тщательно отпечатанных инструкций.
К счастью, работа позволила ей держаться подальше от кабинета председателя правления. Утро Джул провела с Викторией и Майклом Морганом, передавая дела, а после ленча девушка обосновалась в архиве за своим новым столом. Ее единственным посетителем была мисс Лаффонт, которая спустилась с начальственных высот и принесла коробку с необходимыми данными для новой работы и личную записку в толстом конверте с монограммой.
Джулия вскрывала конверт трясущимися руками, наполовину убежденная, что внутри лежит вежливое послание, типа «Компания в ваших услугах более не нуждается». Но записка свидетельствовала, что «роскошную идею» миссис Росси отвергли. Четким, почти каллиграфическим почерком Доминик Бреттон писал, что его дочь приступает к работе со следующего дня, и просил прибыть мисс Сноу ровно в восемь часов тридцать минут утра в вестибюль административного корпуса, чтобы провести с Кристиной ознакомительную экскурсию, обязательную для всех новых служащих…
— Вам было весело? — спросил Доминик, когда они стали слаженно двигаться в толпе танцующих. Джулии понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что босс вспомнил утреннюю беседу в лифте.
— Было, — вызывающе вскинув голову, ответила Джул.
— Я очень рад, — пробормотал Бреттон. Его неискренность была такой же явной, как и ее ложь. Затем он положил свою большую ладонь между ее лопатками. Хотя Доминик едва дотрагивался, прикосновение сильной руки обжигало ее обнаженную спину. Джулия невольно вздрогнула.
— Вам холодно? — Теплое дыхание Бреттона касалось светлых локонов на виске; старательно вперив взгляд в верхнюю пуговицу на рубашке босса, девушка мечтала, чтобы на ней вновь оказались туфли на высоком каблуке, а не сандалии с ремешками. Голову поднимать не хотелось: она не смогла бы скрыть свои чувства от человека, привыкшего видеть людей насквозь.
— Нет, тут достаточно тепло.
На самом деле тут слишком тепло. И снова возникло странное, тревожное чувство, которое неизменно охватывало ее начиная с Нового года в присутствии Бреттона. Тогда председатель правления перестал казаться ей полубогом и превратился в обычного человека, способного испытывать смущение и неловкость, как всякий другой… Она не хотела уходить из компании. Отсюда, с этой забитой людьми танцевальной площадки, ее рабочее место казалось девушке тихой гаванью, последним надежным убежищем на свете. Если она лишится и этого…
— Меня поразил ваш наряд… Это платье кажется сделанным из металла, — сухо заметил Бреттон, прервав размышления партнерши.
Джулия опустила глаза на золотую сетку, которая туго обтягивала тело от низкого выреза на груди до несимметричного подола, высоко обнажавшего одну ногу. Бахрома на платье раскачивалась в такт ее движениям, плоские металлические нити, казалось, превращались в жидкий огонь и отбрасывали зайчики на весь зал.
Для дебюта в свете девушка выбрала самое эксцентричное платье из своего гардероба. Возможно, оно даже чересчур эксцентрично для женщины, которая еще ни на что не решилась, призналась себе Джул. Винить Смита не приходилось: особа, надевавшая платье типа «смотрите все, какая я сексуальная», не могла быть недотрогой…
— И очень дорогого металла, — непринужденно ответила девушка, не желая признавать, что совершила ошибку. — Его следовало бы продавать на граммы, — добавила Джулия и назвала цену, от которой в первый момент в бутике у нее забилось сердце. Раньше этих денег ей хватило бы, чтобы накупить одежды на год вперед! — Как вы думаете, выгодная сделка? — рискнула спросить она.
К ее разочарованию, Доминик никак не отреагировал на эту дерзость. Молча смотрел он на маску обольстительницы, которая стоила его партнерше немалых трудов. Правда, от помады осталось лишь одно воспоминание: последний час с Джеком свел ее на нет. Оставшиеся без краски полные бледно-розовые губы казались беззащитными и трогательными по сравнению с искусно подведенными глазами.
— Это платье будет очень мудрым капиталовложением, если вы продолжите водить дружбу с плейбоями типа Смита, — сухо сказал Бреттон. — Кольчуга может вам пригодиться. Даже опытной кокетке бывает трудно отразить атаку агрессивного человека, у которого нет ни капли совести.
Он снова читает ей мораль!
— Кокетке, — насмешливо повторила Джулия. — Какое старомодное слово!
— Я и сам старомодный. Привык верить, что мужчины должны относиться к женщинам с уважением…
— Даже к белобрысым потаскушкам?
Его рот сурово сжался. Бреттон сделал несколько па, прежде чем пробормотал:
— Кажется, вы зациклились на моем отношении к блондинкам. Наоборот, это вы постоянно демонстрируете мне величественное презрение. Как раз в стиле «белокурой бестии» — будто я только что выполз из болота. Почему бы вам не посмотреть так на Смита, когда он лапал вас на виду у всего зала?
— Потому что мне это нравилось, — парировала Джулия.
— Не похоже. Вы были слишком заняты, отдирая от себя его руки, Джулия.
Значит, исподтишка Бреттон давно следил за ней. Это возмутительное посягательство на ее свободу. Но то, как босс произнес ее имя, едва не заставило девушку забыть свою досаду. Доминик промурлыкал его бархатным голосом, сделав сильное ударение на первом слоге и придыхание на последней согласной. Это слово ласкало слух, однако в нем была и пугающая фамильярность.
— Не смейте обсуждать мои поступки! — все же взорвалась она. — Здесь не ваша территория. Вне работы, мистер Бреттон, а такая же свободная гражданка, как и вы!
— Отчего бы вам не называть меня Домиником, — внезапно сменил тему Бреттон. — В ближайшие две недели вы станете почти членом нашей семьи. Обращаться ко мне при дочери «мистер Бреттон» было бы неудобно для вас обеих и уронило бы ваш авторитет в глазах Кристины.
Реакция Джулии была чисто инстинктивной. Она отчаянно замотала головой и начала заикаться.
— Ну, я… Это было бы…
— Неприлично? — с готовностью подсказал Бреттон. — Конечно. Прекрасно вас понимаю. Очень хорошо, что вы избегаете даже намека на неприличие. У вас высокие моральные принципы, и это тоже заслуживает уважения. Я не виню вас за заботу о том, что подумают люди о вашем отступлении от неписаных правил. Как бы там ни было, леди должна беречь свою репутацию…
— Нет, если она начинает жить заново… Доминик! — вспыхнула Джулия. Как хорошо он изучил ее прежнюю сущность! — Пусть другие думают что хотят — это их проблема!
— Я тоже так считаю, Джулия, — легко согласился Бреттон. Его покладистость показалась девушке подозрительной. Она посмотрела на босса и по самодовольному выражению его лица догадалась, что угодила в ловушку. — Если мы избавимся от ненужных формальностей, то сможем лучше узнать друг друга.
От этой невинной фразы перед глазами заплясали цветные пятна, и девушка задохнулась от странной тревоги. Она отвернулась и нервно хихикнула.