Ковчег завета - Страница 28

Ответ, мне думается, следует искать в том периоде истории, когда стали появляться романы, посвященные Граалю. Все же это была эпоха крестовых походов, эпоха, которая впервые привела европейцев к тесным контактам с арабской и иудаистской культурами и к оккупации Иерусалима христианскими армиями на протяжении восьмидесяти восьми лет (с 1099 года до отвоевания Священного города Саладином в 1167 году). Свой вариант истоири и Грааля Кретьен написал в 1182 году — на восемьдесят третий год оккупации Иерусалима. Вскоре после его отвоевания Вольфрам фон Эшенбах приступил к работе над своим «Парсифалем».

Поэтому я не мог не прийти к заключению, что эти ранние варианты рыцарского романа о Граале были основаны на каком-то событии либо на материале, ставшем известным в тот период, когда Иерусалим находился под полным контролем европейских сил. Я весьма внимательно изучил текст «Парсифаля» на предмет выявления какого-либо подтверждения этой догадки и обнаружил, что Вольфрам неоднократно упоминал таинственный источник, называемый «Киот», — некий человек, на сведения которого он полностью полагался и который, к счастью, был «крещеным христианином — иначе эта история все еще оставалась бы неизвестной. Ни один неверный не помог бы нам рассказать о Граале, о том, как приходишь к знанию его тайн».

Это было далеко не единственное место в «Парсифале», где немецкий поэт намекает на то, что за его Граалем кроется нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Я уже знал, что это «нечто большее» вполне могло быть ковчегом завета — реальным предметом, скрывавшимся за красивым надуманным символом. Теперь же, изучая многочисленные ссылки на «Киота», я сообразил, что эта «темная лошадка», личность которого так и не была раскрыта, могла быть источником, посвятившим Вольфрама в тайну того места в Эфиопии, где прятали ковчег. В одном месте упоминается «Киот, который снабдил нас достоверными сведениями», — значит, это была весьма важная личность. Но кем он был?

В «Парсифале» было несколько очевидных ключей. Здесь говорилось о нем как об «Учителе» и давалась подсказка, что его родным языком был французский. Но дальше подобных намеков автор не шел. Поэтому я обратился к литературоведам и обнаружил, что кое-кто из них довольно точно опознал в Киоте французского поэта двенадцатого столетия Гийо де Провэна, который совершил паломничество в Иерусалим незадолго до того, как Священный город был захвачен сарацинами, и одно время находился при дворе императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы.

Я обратил внимание на этот последний факт, поскольку знал, что Фридрих, подобно Вольфраму, был немцем по рождению (до своего избрания императором в 1152 году он был герцогом Швабии). Я знал также (см. предыдущую главу), что тот же Фридрих был одним из двух монархов, названных по имени среди ряда христианских царей, которым в 1165 году было адресовано «письмо Престера Джона».

Позже в ходе своего исследования я узнал кое-что еще, имевшее немаловажное значение: Гийо-Киот был тесно связан с рыцарями-тамплиерами, которые, в соответствии с работой Эммы Юнг, «считались хранителями храма Соломона». Я также узнал, что именно из этого храма во времена Ветхого Завета таинственно исчез ковчег завета. Поэтому меня взволновало открытие, что в «Парсифале» Вольфрам описал хранителей Грааля как «тамплиеров» и похвально отзывался о них:

Были ли «тамплиеры» Вольфрама теми же, что и члены Известного военного ордена того же названия?

Я нашел, что слово, переведенное на английский как «Тамплиеры», звучало на средневековом верхненемецком языке «Парсифаля» как «темплейс». Ученые спорили о том, что именно означало это слово. Но все были согласны, что этот термин был «очевидным вариантом правильных форм «темплариус», «темплиер» и что вольфрамовский «орден рыцарей на службе Грааля» мог быть «отождествлен с орденом тамплиеров».

Тут я припомнил, что в одном из приобретенных мной при посещении Шартрского собора путеводителей говорилось о «Вольфраме фон Эшенбахе, которого считали тамплиером, хотя нет никакого доказательства этого». В ходе дальнейшего исследования я смог установить, что действительно ходили упорные слухи по этому поводу. Я также обнаружил, что несколько уважаемых ученых сделали предположение, что немецкий поэт мог и сам посетить Святую землю в то время, когда он писал «Парсифаля».

Меня заинтриговало утверждение Эммы Юнг, что тамплиеры во времена Вольфрама «считались хранителями Храма Соломона». Я не мог понять, как это могло быть. Однако, начав собственное исследование ордена, я открыл, что его официальное название («Бедные рыцари Христа и храма Соломона») объяснялось тем, что их штаб-квартира в Иерусалиме находилась на вершине горы Мориа, где стоял храм Соломона до его разрушения вавилонянами в 587 году. Храм был построен в Х веке до н. э. и его очевидным и единственным предназначением было служить, как сказано в Библии, «домом покоя для ковчега завета Господня» 13 .

Отождествив себя с Храмом Соломона, рыцари тем самым, подумалось мне, отождествили себя и с ковчегом завета. И мое ощущение укрепилось, когда я начал изучать теорию ордена.

Орден тамплиеров был основан девятью французскими дворянами, добравшимися до Святой земли в 1119 году — двадцать лет спустя после захвата Иерусалима европейскими армиями. Историк XII века архиепископ Уильям из Тира отмечал, что «главными и самими выдающимися» в той девятке «были досточтимый Гуго де Пейен и Годфри де Сент-Омер».

Дальше я обнаружил нечто интересное: Гуго де Пейен, бывший первым великим магистром Ордена, родился в деревушке Пейен в восьми милях к северу от города Труа в старинном французском графстве Шампань. Больше того, похоже, что все девять основателей были из одной и той же области. Отметим здесь несколько совпадений.