Ковчег. Исчезновения — 1. - Страница 7

— Дедуля, дедуля! Он лапает! — Не полным, выходит, был все-таки идиотом.

Мигом на его зов откуда-то появился сухенький старичок в свалявшемся сюртуке.

— Вам это разрешили трогать, молодой человек? — сердито обратился он к Еремееву. — По-моему, вы не у себя дома!

— Но… — Еремеев смутился. — Никого не было…

— Это еще не дает вам повод здесь хозяйничать! — парировал старикан. — Если я на пару минут отлучился, то могли бы позвать. — Он еще более распалился, даже лицо зарозовелось от гнева. — Да и собственно что вам вообще тут надо? Вас сюда приглашали?

Вопрос был странный.

— Но магазин был открыт, — сказал Еремеев. — Неужели для того, чтобы в него зайти, необходимо какое-то особое приглашение?.. Тем более, — вдруг вспомнил он, — что меня-то как раз действительно приглашали…

Старик посмотрел на него с подозрением.

— И давно?

— Не далее как сегодня.

Гнев старика мигом улетучился.

— Позвольте, позвольте… — пробормотал он. — Да вы же, никак, господин Еремеев? Господи, я должен был сразу догадаться, что вы и есть Еремеев! Разрешите представиться: Шмаков Иван Арсентьевич, владелец этого пыльного хозяйства, пепелища времени.

— Не такое уж и пепелище, — сказал Еремеев. — Книги, я гляжу, несмотря на свой почтенный возраст, сохранились отличнейшим образом. Прелюбопытные, кстати, по-моему, книги.

— Более чем! — подтвердил Шмаков. — Та, к примеру, что вы держите в руках — первоиздание трудов великого Луллия. Да что я вам объяснять буду — вы и сами, я полагаю, знаток.

— Не слишком-то большой, — смутился Еремеев. — Но я так полагаю, эта книга стоит огромных денег.

— Что деньги, — воскликнул Шмаков, — когда речь идет о чем-то несоизмеримо более дорогом, чем любое злато! Я имею в виду те мысли и те великие тайны, кои здесь содержатся и до коих мы, позволю себе утверждать, так и не доросли! Да вот хоть бы например… — Он взял фолиант из рук Еремеева, открыл посередке и стал бегло переводить с латыни: — "Может ли в подлунном мире что-либо исчезнуть без следа? Слепцы: мы просто не способны видеть иные субстанции, нежели те, к которым привыкли наши несовершенные глаза! Рабы телесного мира, мы не в силах прорваться к более тонким материям и именуем исчезновением то, что по сути является лишь сменой оболочки…"

Еремеев уловил в этих словах средневекового философа некоторую перекличку с тем, о чем, не умея это так сформулировать, в последнее время думал и сам. Он решил, что и старик не случайно выбрал именно эту цитату — таким образом, возможно, хочет подобраться к разговору, ради которого его сюда позвал. Так оно, видимо, и было, ибо Шмаков закрыл книгу и сказал:

— Ну да о книжках, коли будет время, еще с вами поговорим. Сперва все-таки о главном — о том, из-за чего, собственно…

Говоря это, он стоял к двери спиной и не мог видеть, как в лавку тихо вошел Небрат и следом за нам непонятно для чего — странный таксист. Договорить старик не успел, ибо в это самое мгновение сзади раздался голос детектива:

— Так-так… Стало быть, вы и есть та самая загадочная персона, которая нынче пригласила сюда нашего уважаемого клиента?

Старик встрепенулся:

— Это еще кто?.. — На лице его снова обозначился гнев. — Уж кого бы, вас-то я совершенно точно не приглашал! — А на Еремеева при этом лишь взглянул укоризненно и покачал головой.

Тому стало неловко перед стариком.

— Вы не могли бы дать нам поговорить? — сказал он бесцеремонному сыскарю. — Я, кажется, не просил вас вмешиваться.

Детектив не придал никакого значения его словам и вообще словно бы не замечал его присутствия, обращался исключительно к старику-антиквару:

— Итак, повторяю вопрос. Приглашение к господину Еремееву последовало от вас?

— Какое еще такое приглашение? — заупрямился старик. — И вообще попрошу вас выйти вон! — Он даже ногой притопнул, что, впрочем, не произвело ни малейшего впечатления на детектива.

— То самое интернет-приглашение, по которому он сюда и прибыл, — спокойно сказал Небрат, а таксист, поигрывая бицепсами, вставил:

— Так что ты, папаша, давай-ка лучше отвечай на вопросы, не гоношись. А то колупаться тут будете, а у меня счетчик включен.

Шмаков не сдавался.

— Боюсь, вы попали не по адресу, — не обращая внимания на таксиста, решительно ответил он сыщику. — Здесь, коль сами еще не поняли, лавка древностей, а вы мне изволите — про какой-то интер… как бишь его? Шминтернет, что ли?

— Интернет, — подсказал детектив.

Старик подхватил:

— Вот-вот! Ну и где, где вы тут видите такой? Может, это он? — Шмаков потряс в воздухе граммофонной трубой. — Или это?.. Или, может, это?.. — Он поочередно потрясал то самоваром, то подсвечником, то какой—то, кажется, астролябией. — Где он, ваш интер-шминтер? Покажите мне тут его!

— Но вы каким-то образом сразу догадались, что перед вами ни кто иной, как господин Еремеев, — парировал Небрат. — Как бы вы могли догадаться, если это не вы самолично его сюда вызвали?

— Боже! — воскликнул старик, возведя глаза к потолку. — Вы еще можете спрашивать, как я догадался! Да будет вам известно, я библиофил с шестидесятилетним стажем; мог ли я сразу же не узнать в моем госте известного писателя Еремеева?

Тут старик явно перебрал. Таким уж известным писателем Еремеев вовсе не был, по телевидению не выступал и портреты его, совершенно точно, нигде никогда не публиковались. Небрат, разумеется, тоже не поверил, но старик Шмаков, теперь не давая детективу вклиниться словом, продолжал на него наседать:

— Зачем мне, скажите на милость, какой-то интер-шминтер, чтобы узнать писателя? Если я знаком еще и с творчеством Гомера и Достоевского ("Эка, право, загнул! — подумал Еремеев), то, по-вашему, тоже благодаря какому-то интеру-шминтеру?.. Зачем же вы, — обратился он уже к Еремееву, — зачем вы за собой этих тупиц приволокли?

— Ну-ну, полегче, — вставил водитель.

Еремеев был смущен до крайности.

— Правда, пойдемте ради Бога отсюда, — обратился он к детективу и к таксисту умоляющим голосом.

— Да не вмешивались бы вы! — сердито прикрикнул на него Небрат.

Тут уж Еремеева разобрало.

— В конце концов это я вас, кажется, нанял! — взорвался он. — Так извольте выполнить мою просьбу!

— Нет! — с новой силой насел на Небрата старик. — Нет уж, пусть ищет свой интернет-шминтернет! Может, это?.. — Он схватил тяжелую подзорную трубу и, не удержав в своих сухеньких ручках, нечаянно (а то, глядишь, и нарочно, шут его разберет) обрушил ее детективу на плечо.

Таксист подскочил к нему:

— Э, ты чего раздухарился, папаша? — и слегка толкнул старикашку в грудь.

Непонятно, впрямь оказался толчок сильнее, чем верзила-таксист рассчитывал, или старик просто весьма ловко умел прикидываться, но только взгляд у него вдруг помертвел, он схватился рукой за сердце и, бормоча едва слышно:

— Убили… Господи, убили меня… Всё, отхожу… — упал на стоявшую у стены скамью.

Небрат с таксистом озадаченно переглянулись.

— Комедию ломает, — не очень уверенно произнес детектив.

— Что ж, смейтесь… Смейтесь, если для вас это комедия… — пожалуй, и вправду несколько мелодраматически простонал старик. — Смейтесь, если человеческая смерть для вас достойна лишь смеха!..

— Может, вам валидол? — спросил Еремеев. — Или неотложку вызвать?

— Да я сам отвезу, — вызвался таксист. Он тронул старика за плечо: — Давай отнесу в машину, папаша.

Шмаков, однако, взвизгнул:

— Не смейте прикасаться ко мне! Уйдите, оставьте меня! Никуда я с вами не поеду!.. Палачи!.. Убили, убили, Господи!.. — И жалобно взмолился, обращаясь к Еремееву: — Умоляю вас, умоляю — избавьте меня от этих палачей!..

— Дешевая самодеятельность, — буркнул Небрат. — Скоморошествует — видно же! Давай-ка, Володя, бери его в охапку.

Еремеев не выдержал.

— Прекратить! — заорал он на детектива. — А ну вон отсюда!.. Я отказываюсь от ваших услуг! Я вас увольняю, поняли вы?! Вон!