Коварство Марии-Луизы - Страница 36

Расспросив еще Екатерину Лефевр об императрице, Наполеон отпустил маршала и его супругу. Известие о том, что Мария Луиза собирается покинуть Париж, заставило императора сильно призадуматься. Результатом этого откровенного разговора было то, что Наполеон отказался от своего первоначального плана. Он изменил свое намерение направиться к северу и решил вернуться в Париж. Он отправил вперед герцогиню Данцигскую с генералом Дежаном, своим адъютантом, и поручил им сообщить императрице и королю Жозефу о его быстром прибытии в Париж. Поспешно были сделаны нужные распоряжения, и армия быстрым шагом двинулась к столице, делая по восемнадцати миль в день. 30 марта Наполеон, желая скорее приехать в Париж, передал командование армией Вертье, который должен был привести ее в Фонтенбло, а сам взял почтовых лошадей и помчался к столице. Он не переставал Думать о том, что если Екатерина Лефевр сказала правду, то Париж находится уже накануне разгрома, а Мария Луиза собирается покинуть Францию. Хотя жена маршала не упомянула имени Нейпперга, Наполеон не сомневался в его присутствии в Париже и в его дурном влиянии на императрицу. Теперь дело шло не только о защите столицы и короны, но и о спасении жены и сына. Не отдыхая, нигде не останавливаясь, чтобы поесть, император мчался вперед. Скоро он оставил почтовых лошадей, которые, по его мнению, ехали слишком медленно и пересел в коляску Коленкура. За ним следовали еще два экипажа: в первом сидели Друо, Длаго и адъютант, а во втором – офицер-ординарец и маршал Лефевр.

Герцог Данцигский чувствовал себя помолодевшим и сиял от радости. Император поручил ему созвать народ и рабочих Парижа для защиты столицы.

Ночью 30 марта императорская коляска остановилась перед дверью маленькой гостиницы в деревне Фроманто, находящейся в четырех с половиной милях от Парижа.

Почти в эту минуту рысью проехал мимо отряд кавалерии. Это был авангард Мортье.

– Стой! – крикнул Наполеон.

Начальник отряда Белльяр, пораженный, остановился, узнав голос императора. Наполеон подозвал его и с лихорадочным нетерпением начал расспрашивать:

– Где армия?

– Следует за мной, ваше величество!

– А где неприятель?

– У стен Парижа!

– Кто защищает Париж?

– Никто, он эвакуирован.

– Как? А где же моя жена, мой сын?

– На Луаре!

– Кто это так распорядился?

– Это было желание вашего величества! – в недоумении ответил Белльяр.

– Неправда, я никогда не выражал такого желания, – возразил Наполеон. – Следовало подождать меня. Но где же король Жозеф, Кларк, Мармон, Мортье? Куда они все подевались?

– Мы весь день не видели, ваше величество, ни короля Жозефа, ни Кларка. Что касается Мармона и Мортье, то они вели себя прекрасно. Их войска дрались поразительно. Национальная гвардия храбро защищала высоты Бельвиля. Удалось сохранить Монмартр, хотя на нем было только несколько пушек. Застава Клиши была центром ожесточенного сопротивления. Неприятель, отступая, едва не попал в Сену. Ах, ваше величество, если бы у нас был резерв в десять тысяч человек, мы потопили бы союзников в Сене и спасли бы Париж. О, если бы вы были с нами!

– Я не могу быть одновременно везде, – недовольным тоном возразил император. – Но я должен был ждать этого. Из-за Жозефа я потерял уже Испанию, а теперь должен потерять и Францию. А что делал Кларк? Неужели все лишились разума? Вот что значит довериться людям, не имеющим ни здравого смысла, ни энергии. А это животное Жозеф воображает еще, что может так же хорошо вести армию, как я сам! Но можно еще поправить беду. Коленкур, карету мне!

Белльяр почтительно остановил его и печально проговорил:

– Слишком поздно, ваше величество!

Наполеон велел зажечь свечи и, разложив на столе карту, начал создавать новый план. Император не признавал себя побежденным. Он утешался тем, что Мармон занимает еще город и акт капитуляции еще не окончательно подписан. Нужно было прервать переговоры и продолжать борьбу. Наполеон послал курьера к Мармону и отправил Коленкура к императору Александру.

Ответ пришел от герцога Рагузского. Мармона чествовали союзники. Он был героем дня, первым лицом во французской империи, носителем мира. Он видел Талейрана. Лукавый дипломат прошептал ему на ухо имя Бурбонов и обещал Мармону, что он не только сохранит при законном короле свой титул и положение, но поднимется еще выше. Оба изменника поняли друг друга с полуслова. Мармон, не колеблясь ни одной минуты, торопливо подписал капитуляцию. Таким образом он удалил войска и отнял столицу у своего благодетеля. Содержание письма было безнадежное.

«Не только нет возможности защищаться, – гласило оно, – но существует твердое решение не принимать для этого никаких мер. Со дня отъезда императрицы и короля Жозефа на юг, а также со дня исчезновения всех членов правительства, недовольство народа достигло наивысшей точки».

На Наполеона этот ответ не произвел удручающего впечатления, наоборот, его энергия как бы усилилась.

– Бог дает мне возможность захватить в руки моих врагов, – воскликнул он, разглядывая карту, – я уничтожу их в самом Париже. Нужно только выиграть время. Коленкур, вы поможете мне в этом деле.

Когда Коленкур поехал к Парижу, император решил отправиться в Фонтенбло; в то же время он распорядился, чтобы прибывшие войска заняли позиции вдоль реки Эссон. Отсюда он собирался начать свои действия. Имея в своем распоряжении армию в семьдесят тысяч человек, Наполеон рассчитывал на победу. Он решил, что неприятель не выйдет из Парижа, будет захвачен в плен и разбит французами. План Наполеона был смелый и не невозможный. Он был убежден, что, перейдя со своей армией Эссон и подойдя к восставшему Парижу, он отрежет путь отступления союзникам и стиснет их со всех сторон.

Если бы не предательство высших сановников Парижа и начальников армии, Наполеон несомненно достиг бы своей цели. Трусливый сенат пал ниц перед императором Александром. Он менял повелителя, не меняя своего состояния. Вероломный Мармон подписал с Шварценбергом договор и передал в его распоряжение шестую дивизию, которая защищала императора и Фонтенбло. Талейран с успехом агитировал в пользу Бурбонов. Нейпперг запрещал Марии Луизе ехать к Наполеону в Фонтенбло. Армия была все так же предана императору, но начальники изменили ему. Маршалы, желая прежде всего сохранить свои посты, богатства и добиться милости Бурбонов, которым очень покровительствовали русские, пруссаки, австрийцы и англичане, начали поговаривать о том, что Наполеон должен отказаться от престола.

Союзникам не хотелось, чтобы Франция имела регентшей Марию Луизу и на троне маленького Римского короля, так как за их спинами империей управлял бы все тот же Наполеон. Симпатии неприятеля склонялись на сторону Людовика Восемнадцатого.

4 апреля Наполеон собрал офицеров и унтер-офицеров и обратился к ним с речью.

– Солдаты, – сказал он, – неприятель хозяйничает в Париже, нужно прогнать его. Недостойные французы, бывшие эмигранты, которым мы по слабости простили, действуют заодно с иностранцами и мечтают о белой кокарде. Трусы! Они поплатятся за свое новое преступление. Поклянемся победить или умереть и отомстить за оскорбление, нанесенное нашему оружию и отечеству.

– Клянемся, что отомстим врагам! – в один голос воскликнули храбрые офицеры.

Но маршалы Удино, Ней и Макдональд убедили Лефевра, что нужно представить Наполеону все опасности, все бедствия, какие может вызвать новая война, да еще в самом Париже.

Император терпеливо выслушал своих маршалов и затем спросил Лефевра, желает ли он служить под начальством Бурбонов.

– Я старый республиканец, – ответил маршал, – и ненавижу белую кокарду. Я не стану служить под начальством тех принцев, которых нам навязывают казаки. Но сенат, народ, весь свет требует мира, ваше величество. У моих товарищей, может быть, имеются какие-нибудь личные интересы, у меня же их нет. Я очень предан вам, ваше величество, но начинаю думать так же, как и другие, что нам необходим мир.