Котовский. Робин Гуд революции - Страница 7
Имя тов. Котовского и руководимые им части Красной конницы пользуются широкой известностью в армии и стране, в особенности же среди трудящихся Украины, где они были в борьбе с германскими оккупантами, петлюровскими бандами, Деникиным и белополяками вписали в историю Гражданской войны и Красной конницы ряд геройских подвигов.
Не раз пули врагов ловили этого героя-командира в открытом бою. Не раз шпионы и бандиты готовили ему смерть из-за угла. Он оставался жив там, где, казалось, смерть была неизбежна.
И вот теперь предательская пуля убийцы вырвала его из наших рядов. Случай беспримерный. Тот, у кого поднялась рука на такого-человека, – или безумец, или предатель, какого еще не знала страна. Революционный суд воздаст должное преступнику, но не вернет стране и армии того, чье имя было грозой врагов, чья шашка была надежной защитой советской земли.
Красная армия и Красная конница потеряли одного из лучших командиров. Союз Светских Социалистических Республик лишился преданнейшего делу революции бойца.
Прощай, дорогой товарищ!
Красная армия сохранит о тебе память навсегда. На твоих боевых подвигах воспитывались сотни командиров. Они будут и впредь примером для бойцов Красной армии в грядущих битвах за рабоче-крестьянское дело.
В увековечение памяти тов. Котовского 3 Бессарабской кавалерийской дивизии, организатором которой был тов. Котовский, присвоить его имя и впредь именовать «3 Бессарабская кавалерийская дивизия имени тов. Котовского».
Народный комиссар по военным и морским делам и председатель РВС СССР М. Фрунзе».
В тех же газетах будет напечатана и телеграмма Фрунзе, которую он отправил непосредственно во 2-й кавалерийский корпус:
«Сегодня мной получено донесение о смерти тов. Котовского. Известие это поражает своей неожиданностью. Выбыл лучший боевой командир всей Красной армии. Погиб бессмысленной смертью в разгаре кипучей работы по укреплению военной мощи своего корпуса и в полном расцвете сил, здоровья и способностей. Знаю, что ряды бойцов славного корпуса охвачены чувством скорби и боли. Не увидят они больше перед собой своего командира-героя, не раз разводившего их к славным победам. Умолк навеки тот, чей голос был грозой для врагов советской земли и чья шашка была лучшей ее оградой. Рука преступника не остановилась перед тем, что она поднимается против лучшего из защитников республики рабочих и крестьян. Она решилась на позорнейшее, подлейшее дело, результат которого будет на радость нашим врагам.
Вся Красная армия сверху донизу переживает те же чувства тяжелой утраты и боли. От имени всех бойцов Красной армии и Красного Флота, от имени рабоче-крестьянского правительства Союза ССР выражаю осиротелым бойцам корпуса горячее братское соболезнование. Пусть память и славное имя почившего героя-командира вечно живут в рядах бойцов его корпуса. Пусть и в мирное время, и в грозный час военных испытаний служит оно путеводной звездой в жизни и работе корпуса. Почившему комкору 2 вечная слава!»
В ноябре 1937 года жена Котовского Ольга Петровна напишет Владимиру Григорьевичу Шмерлингу письмо, которое начинается вполне по-свойски: «Дорогой Володя!
Вы просите меня написать Вам подробно, т. сказать расшифровать мое последнее письмо. Я ждала с нетерпением появления книги – правды о Котовском без надуманного, ложного. Книга вышла правдивой, за исключением причины убийства Котовского. Раскрытие шпионской организации открыло мне глаза и на причину гибели Григория Ивановича.
Если мы проследим за взаимоотношениями между Григорием Ивановичем с одной стороны и Якиром, Гарькавым, Гринштейном, Ливензоном, Гусаровым, Примаковым, – с другой стороны, то они логически вели к одной цели.
Лично Григорию Ивановичу все они льстили, побаивались его прямоты, оказывали ему всяческое внимание, а в его отсутствие всеми способами старались дискредитировать его.
Снабжение в то время было вообще слабое, но из того, что было, наша бригада вообще ничего никогда не получала. Я помню, когда перед операцией против Петлюры было катастрофическое положение с седлами и Григорий Иванович обратился непосредственно в штаб Армии, и для бригады дивизия получила 600 седел, но бригада не получила ни одного седла, а они были распределены между пехотными бригадами и штабом дивизии.
В письме Григория Ивановича ко мне об описании боя с петлюровцами и 8-й червонной Примакова, у Григория Ивановича закрадывались сомнения, что они хотели, считая, что фронт уже окончен, прикончить бригаду, ее славу полным разгромом бригады и гибелью Котовского, – все же победы присвоить себе. В Южном походе всю тяжесть боев вынесла на себе бригада; Якир же оберегал себя и впадал в истерику, – а получил орден Красного Знамени, который скрывал от Григория Ивановича, при нем никогда не носил.
На участке Жмеринка – Комаровцы лошади у нас голодали, т. к. дивизия не снабжала фуражом и мы сами взялись за снабжение. На польском фронте трусость и растерянность Якира была «притчей во языцех» у бойцов. Котовский в беседе с Якиром подшучивал над его трусостью, а их компания характеризовала Григория Ивановича не как партийца, а как военного профессионала.
Григорий Иванович тяжело переживал такое отношение к себе. Он говорил мне: «сначала были меньшевики, а сейчас стали большевиками, а попросту карьеристы, благо родственничек Троцкий помогает».
Польский фронт окончен. На борьбу с Махно бригада входит в состав группы Примакова. Примаков делает ряд грубейших ошибок в операции против Махно и тогда его отстраняют от руководства этой операцией, а Котовский продолжает эту борьбу. Но время и место упущено, и бригаде пришлось измором брать Махно, кот. только с горсточкой переправился в Румынию.
По приезде после похода бригады в Тарашу, приехал к нам Примаков. Он с Григорием Ивановичем долго говорил наедине, а затем Примаков раздраженный вышел и уехал сейчас же. Григорий Иванович говорил мне, что он принципиально разошелся во взглядах с Примаковым и работать с ним не может, о чем и доложит командующему. Вскоре мы вышли из группы Примакова.
После разгрома и ликвидации Антонова, Троцкий вызвал к себе Григория Ивановича, кот. так рассказывал мне об этой встрече: «Троцкий встретил меня стоя и изучал меня пронизывающим взглядом, кот. я твердо выдержал и со своей стороны изучал его. Он первый отвел глаза от меня и сказал, что решил оставить меня в Тамбове. «Если Вы организовали бригаду Котовского непобедимой, то я назначаю Вас начдивом, у Вас будет дивизия Котовского», – сказал Троцкий. Я ответил, что мной руководит не личная карьера, а преданность партии в борьбе за социализм, и я всюду буду выполнять волю партии и правительства».
По выходе от Троцкого, поехал к т. Фрунзе, кот. в это время приехал в Москву. Григорий Иванович предполагал, что его оставление в Тамбове – происки Якира и Примакова. Михаил Васильевич Фрунзе настоял на возвращении Котовского на Украину. Здесь вскоре снова Якир и Примаков столкнулись с Котовским.
Григорий Иванович назначается командиром 9-й дивизии, кот. входит в состав 3-го корпуса, кот. командовал, кажется, Кутяков. Комкор сейчас же приказывает расформировать бригаду, а комсостав направить в резерв штаба корпуса. К этому времени бригада только что получила Красное Знамя от ВЦИКа за ликвидацию антоновщины. Григорий Иванович в ответ на этот приказ подает командующему мотивированный рапорт о демобилизации его, на что не получил разрешения, а был приказ отменен и снят командир корпуса.
В это время появилась на Украине диверсионная банда под командованием атамана Тютюнника-Палия. Она оперировала в расположении дивизии Примакова, снабжаясь трофеями от 8-й дивизии, пулеметами и т. п. Банда подходила к Киеву (была около Тетиева). Т. Фрунзе вызвал Котовского к проводу и приказал ему ликвидировать банду. Т. к. мы только что прибыли на Украину, бой с бандой вела 8-я дивизия. Котовский просил т. Фрунзе идти только со своей бригадой, на что получил разрешение. Банда Тютюнника-Палия была ликвидирована бригадой.