Кот внутри (сборник) - Страница 30

Месяц назад, когда начались боли, он поехал в Денвер купить морфия или героина. Никого из старых знакомых не было. Черный джанки с честным, не вызывающим доверия лицом пообещал Ли, что отнесет деньги и вернется.

— Не могу взять тебя к боссу. — Он развел руками[Mx2], и тут одна рука дернулась, в свете фонаря блеснул нож. Послышалось что-то вроде металлического кашля. Черный застыл, нож в кулаке, маленькая синяя дырочка во лбу посередке. Ли Айс спрятал в кобуру двадцать второй калибр с глушителем и пошел прочь.

И тут он вспомнил про доктора Хилла в Болдере.

— Можете купить их в аптеке на холме. В принципе, достаточно четверти грана. Это одна таблетка. Но вы сами поймете, сколько вам нужно.

Через полчаса Ли опустил рукав и выглянул в сад из окна своей комнаты. Он только что вколол себе полграна. Боль в желудке отступила в приливе теплого покоя. Он открыл ящик, достал черную книжечку.

Мой гримуар. Моя Книга Теней. Сделать несколько звонков, оплатить несколько счетов… Все, кто ему помог и все, кто его оскорбил, получат по заслугам.

Это была эпитафия Суллы.[49] И Ли Айсу она подходила.

Кухня на ферме, ставни закрыты, в углу — оружие. Тарелки и стаканы убраны, на столе разложены карты района.

Над картами склонились четыре человека. Все лица чем-то похожи. Керосиновые лампы бросают отблески смерти на скулы и губы, усталые встревоженные глаза.

— Наверняка вот здесь и здесь блокпосты…

Ишмаэль наливает изрядную порцию виски в грязный стакан.

— Может, лучше тут схорониться?

— Гм-гм. Они не засекут нас снаружи, а так будут обыскивать дом за домом.

— Разумно.

— Давайте попробуем вот здесь.

И вдруг ему пришло в голову, что он умрет. Не "рано или поздно" — это-то он знал, все знают, — а сегодня ночью. Эта мысль возникла вспышкой, точно ветер, от которого моргает свеча, и тошнотворный, пустой страх ударил его поддых. Он чуть согнулся, вцепившись в спинку стула.

Он всегда такое любил, убеждал он себя: страх, потом взрыв смелости и чистое сладкое чувство, точно заново родился. Он читал об этом где-то, в старом вестерне… страх все больше и больше, и вот ты уже не способен его выдержать, он готов сломать тебя, и, когда ломается страх, — возникает надежда.

— Пошли, — хрипло произносит он.

Он думает: все ли они так же напуганы? Напуганы, как он — автомат в руках кажется неуклюжим и тяжелым, чужим, зловредным — конечно, все они боятся, но о таких вещах не говорят. Щелчки затворов и казенных частей.

Вот они в машине, хлопает дверца. Он сидит с краю справа. Дорога вся в выбоинах, ямы с водой, глубокие рытвины. Господи, пожалуйста, не дай нам застрять — пока они рыщут в лесу с овчарками, все ближе.

— СТОП! Гасите свет!

Шурх шурх… Навстречу машина. Приближается: свет из-за поворота узкой дороги, среди строевого леса.

Ишмаэль медленно выходит, ноги налиты свинцом, встает посреди дороги, руки подняты. Старая машина, мотор стучит, останавливается. Серый старичок за рулем. Ишмаэль медленно подходит, показывает старичку бумажник.

— ФБР.

Губы Ишмаэля немеют. Это не бляха из сувенирной лавки, а превосходная копия настоящего, с визитными карточками. Сделан мастером в Торонто, обошелся в 150 баксов. В самых крутых передрягах его выручал.

Старик сидит, лицо белое.

— Мы ищем грабителей банка. Где-то тут спрятались. Вы давно здесь живете?

— Сорок лет.

— Ну так знаете округу.

Он приносит карту.

— У нас блокпосты здесь, здесь и здесь. Есть еще какой-нибудь путь, каким они могут выбраться?

— М-да. Старая колея пересекает вот тут. Немного крутая, но, думаю, им удастся. А выходит здесь, на 52-ю окружную дорогу. М-да, смогут они удрать.

— Если ваша информация подтвердится, получите вознаграждение в 500 долларов, — он протягивает старику карточку. — Позвоните в наше отделение в Талсе.

— Обязательно, всенепременно. — Старик уезжает.

Водитель изучает карту в свете приборной панели.

— До поворота — 5,3 мили.

Старик у телефона.

— Совершенно верно. Выдает себя за агента.

Ишмаэль вспоминает слова старого доктора Бенуэя:[50] "Ты все время смотришь в глаза смерти, и на это время ты бессмертен".

Енот переходит дорогу, его глаза вспыхивают зеленым в лучах фар, не торопясь, потихоньку — и тут наваливается зловонная пустота, и енот спокойно бредет по ее краю. "Свалить в Мексику… я там был… единственная возможность выжить… у меня пять штук в заначке… долго добираться…".

Страх вновь обволакивает его грудь, точно мягкие тиски, выжимающие воздух, автомат тяжелеет в руках, он знает, что не сможет его поднять. Силы оставляют его волнами иссушающей боли.

Поворот, и тут свет бьет в глаза, мозг взрывается в белой вспышке, и он свобоооооден, распахивает дверь, прыгает в пустоту, а ветровое стекло разлетается в желтых взрывах, и Том закрывает рукой глаза.

Ноги двигаются очень легко, автомат у него в руках невесомый, как во сне, и тут честный молодой агент — такой набожный сукин сын — подскакивает к нему, пистолет наизготовку. Он еще не сделал свою падаль, как они это называют — "Скоты!" — другие агенты говорили ему: вот кто они такие, — скоты! — не забывай об этом —

— Ложитесь, Христа ради — вопит сержант.

Иш прошивает тремя пулями сорок пятого калибра тощую молодую грудь, дырки точно через дюйм. У него есть стиль.

— Это — музыкальный инструмент, — говорил ему Автоматчик-Келли. — Играй!

Он, должно быть, задремал в машине. Опять приснилась перестрелка. Он знает, что они ехали всю ночь, теперь уже в безопасности, спускаются в долину. Теплый ветер, пахнет водой.

— Томас-и-Чарли.

— Что?

— Город так называется.

Иш помнит Томас-и-Чарли. Тут нужно забраться на десять тысяч футов до перевала. Помнит Мехико и свою первую сигарету с травой. Одурел от нее, чудесно одурел, шляясь по Ниньо-Пердидо, всюду видел сахарные черепа и фейерверки, — дети грызли черепа.

— Dia de los Muertos,[51] - говорит ему мальчик и улыбается, показывая белые зубы и красные десны. Очень белые. Очень красные. Белее и краснее не бывает, и он подумал: почему бы и нет? Я ведь делал это в исправительной школе.

У мальчика за ухом торчала гардения. Он был в белой, без единого пятнышка, рубашке, штанах до лодыжек, сандалиях. Пах ванильным напитком — Иш пил такой в исправительной школе. Мальчик понимает. Он знает un lugar.[52] Они остановились посмотреть, как два огненных колеса фейерверка расходятся в разные стороны… он помнит легкую тошноту, головокружение, появившееся, когда он на них смотрел, точно едешь в скоростном лифте.

Мальчик улыбается и тычет пальцем в темное пространство между огненными колесами, а те расходятся, тьма все больше, как целый мир, и тут он понял, что это и было место, куда он шел…

Ишмаэль умер, когда подняли носилки.