Кот внутри (сборник) - Страница 1

Кодексы майя — несомненно, книги мертвых; можно назвать их инструкциями по путешествиям во времени. Если вы верите в реинкарнацию, неизбежен вопрос: как подготовиться к следующей жизни? Представьте, что смерть — опасное путешествие, в котором вам аукнутся прежние ошибки. Если вы досконально не изучите факты, вы не прибудете в пункт назначения или, быть может, прибудете по кусочкам. Какие же принципы следует определить? Должно быть, самый важный — спокойная настороженность, лежащая в основе боевых искусств и других систем духовного тренинга — достичь душой и телом состояния бдительной пассивности и сосредоточенного внимания. Подозрения, страх, самонадеянность, твердая убежденность в том, что хорошо, а что плохо, ужас и желание избежать того, что в человеческих представлениях считается "чудовищным", — такие состояния души и тела чреваты катастрофой. Считайте себя пилотом сложного космического корабля, летящего в неизвестности. Если вы испугаетесь, будете стесняться, не станете смотреть на то, что перед вами, вы разобьете корабль. С другой стороны, легковерие и некритическая восприимчивость почти столь же опасны.

Ваша смерть — организм, который создаете вы сами. Если вы боитесь ее или смиренно ожидаете, организм становится вашим хозяином. Смерть — многообразный организм, она никогда в точности не повторяется. Встречать ее следует, с удивлением узнавая. Поэтому я считаю египетские и тибетские книги мертвых, с их упором на ритуалы и знание правильных слов, совершенно несостоятельными. Правильных слов не существует. Смерть — вынужденная посадка, зачастую — прыжок с парашютом. Мотор страшно барахлит. Ищи, где приземлиться. Пейзаж обманчив. То, что сверху кажется гладким полем, может обернуться зыбучими песками или болотом. И, наоборот, — в горах может скрываться долина или гладкое плато. Сосредоточься. Смотри всем своим телом. Выбери нужную точку и приземляйся во мраке. Затемнение.

Смерть должна принести меру забвения. Представьте майя, запертых на небольшой территории: избыток знаний о смерти грозит уничтожением необходимого элемента — забвения. Смерть всегда регрессивна, это движение назад, к младенчеству и зачатию. Но к чему останавливаться на этом? Майя необходимо было двигаться вспять, все дальше и дальше. В противном случае, смерть остается в памяти, а смерть, которую помнишь, перестает действовать. В конце концов, они забрались в прошлое на четыреста миллионов лет. Существовало ли хоть что-то в такой древности? Очевидно, такие промежутки времени не имеют практического смысла. Между тем, с точки зрения запомненного времени, такие вычисления показывают, как далеко майя ушли по пути запоминания смерти. Представьте их социальную структуру: горстка жрецов, умевших читать и делать вычисления по календарю, и масса неграмотных рабочих. Рабочие были своего рода резервуаром, в котором проходили реинкарнацию жрецы, чтобы затем вернуться в свою касту, принадлежность к которой определялась по особым знакам, как в тибетской системе.

Время не имеет значения без смерти. Смерть использует время. Это кумулятивный процесс, так что время используется все быстрее и быстрее. Здесь легко провести прямую параллель с инфляцией, поскольку за деньги можно купить время. Требуется все больше и больше, чтобы купить все меньше и меньше. Как выходили из этого тупика майя? Датируя время задним числом. Примерно так: доллар стоит, скажем, одну пятую того, что он стоил пятьдесят лет назад. Так что мы помечаем деньги числом пятидесятилетней давности. Потом столетней и так далее, двигаясь вспять во времени. Наконец, достигаем точки, когда денег не было вообще, и теперь датируем задним числом саму концепцию денег — концепцию времени.

Рабочие не умели читать, и, несомненно, им не давали учиться. Если бы они могли читать, они бы научились запоминать, познакомились со смертью и отождествили себя с нею. Они бы выработали иммунитет. Смерть — вирус, книги майя — вакцина. Смерть представлена в кодексах майя последовательным рядом рисунков — от одного трупного пятна до скелета. Короче говоря, это постепенное разоблачение. Познакомиться со смертью и приобрести к ней иммунитет можно и через совокупление. На рисунке изображена Богиня Луны, совокупляющаяся с фигурой смерти; можно предположить, что в книгах, уничтоженных епископом Ланда,[1] было много подобных сцен.

Время — то, что кончается. Время — это ограниченное время, воспринятое способным чувствовать существом. Чувствовать время — означает приспосабливаться к нему, в рамках того, что Коржибский[2] в отношении всей окружающей среды называл нейромускульно обусловленным поведением… Растение поворачивается к солнцу, ночной зверек возбуждается на закате… срать, ссать, двигаться, жрать, ебаться, умирать.

Зачем Контролю нужны люди?

Контролю нужно время. Контролю нужно человеческое время. Контролю нужны твои говно моча боль оргазм смерть. Так что же Контроль намерен делать с таким сложным продуктом? Точно жрецы майя, он использует человеческое время, чтобы создавать еще больше времени.

Если время — то, что переживает разумное существо, смерть для этого существа — конец времени. Если принять смерть за ноль, чеки на любое количество времени можно выписать, добавляя нули. Если кто-то и помнит свои прошлые жизни, он не сможет узнать, умер он четыре секунды или 400 миллионов лет назад. Эти чеки превышают имеющееся количество денег, они датированы временем, когда чеков, банков и вкладчиков не было. И все же на них стоит подпись смерти, прерывающей существование.

Я говорил о переходных формах смерти и отождествлении организма смерти с умирающим. Это отождествление может принять форму реального совокупления со смертью. Смерть, выступающая как в мужском, так и в женском облике, ебет юного Бога Маиса, и тот кончает 400 миллионами лет маиса от посева к урожаю, по кругу. Для этой операции необходимы настоящий маис и реальное человеческое тело, представляющее юного Бога Маиса. Тогда появляется обеспеченный, подписанный молодым Богом Маиса чек. Как только Бог расписался на чеке, можно добавить любое количество нулей. Банк времен майя оперировал этими обеспеченными чеками. Смерть принята умирающим.

Теперь обратимся к настоящему и лавине необеспеченных чеков… авиа- и автокатастрофы, войны, пожары, несчастные случаи, случайные смерти. Эти чеки действительны только в настоящем времени. За сто тысяч смертей можно купить миллион лет, но человеческое стадо, пожирающее время, становится все больше и больше. Безысходность настоящего в том, что все меньше и меньше качественного времени остается для все большего числа людей. В конце концов, качественного опыта больше нет — только случайное время, определенное на чисто количественной основе. Нет сомнения — время выдохнется.

Система майя — полная противоположность этому. Все меньше и меньше людей для все большего и большего количества драгоценного записанного времени. Одна система ведет к преизбытку простых смертных и недостатку Богов; другая — к избытку Богов и нехватке простых смертных. В обоих случаях — к тупику. В современности очевиден цикл: рост населения, загрязнение окружающей среды, все меньше и меньше пищи для все большего числа людей. Так что делаются попытки восстановления качественного опыта: медитации, коммуны, экология, биологическое питание, эст,[3] группы контактеров, магия — короче, трансцендентность. Но вся эта мешанина — уже задним числом. Ущерб нанесен, смертоносная формула количественного роста необратима. Все эти меры, даже если они увенчаются успехом, заведут в тупик, в котором оказались майя.

А какие меры могли принять майя? Они могли бы расширять свою территорию за счет колонизации, увеличивать население ради наращивания человеческих ресурсов. Но это завело бы их в тупик современности. Кроме того, им все сложнее было расширяться, — так и современной системе, где постоянно увеличивается низкокачественный человеческий продукт, все труднее и труднее ассимилировать что-либо еще. Представьте, что обеспеченные чеки майя возникли бы в Настоящем Времени. Это привело бы к вспышке неизвестных эпидемий, население сократилось бы до масштабов эпохи майя, и в результате, — тот же тупик, в котором оказались майя. Подобным образом, выброс необеспеченных чеков на рынок майя привел бы к резкому увеличению населения и к современному тупику.