Кот привратника - Страница 17

- Послушайте! Что это?

Из туманной тьмы исходил металлический звук, сопровождаемый характерным поскребываньем.

- Кто-то копает, - тихо сказал Мейсон. - Лопата ударяется о камни.

- Клянусь богом, Мейсон, - шепнул Бергер, - вы правы. Том, тебе лучше приготовить фонарик, а в карман положи пистолет - на всякий случай.

Бергер пошел впереди. Все четверо старались шагать как можно тише, но гравий дорожки скрипел под ногами. Глассмен шепнул:

- Лучше идти по траве, - и сошел с тропинки. Остальные последовали за ним. Трава была мокрая, почва сырая, и дальше они двигались в полной тишине.

В доме горели огни, освещая под окнами отдельные участки. Человек, который копал, держался от них в стороне.

- Там, за ползучим растением, - сказал Глассмен.

Он мог этого и не говорить, направление и так было ясно. Стебли растения дрожали от тяжести воды. Капли дождя каскадом стекали с листьев и попадали в поток света из застекленной двери. Снова застучала лопата.

- Яму закапывает, - заметил Мейсон.

Луч фонарика Глассмена пронзил темноту. Какая-то фигура отскочила и заметалась в тени растения, которое при свете фонаря оказалось розовым кустом. Глассмен скомандовал:

- Выходите, именем закона! Руки!

- Что вы тут делаете? - спросил приглушенный голос.

- Выходите! - повторил Глассмен.

В темноте, на фоне светящихся листьев, показалась фигура. Мокрая поверхность листвы отражала свет фонаря, и Мейсон рассмотрел лицо человека.

- Это франк Оуфли, - сказал он Бергеру.

- Кто вы такой? - шагнул вперед Бергер.

- Я Оуфли, Фрэнк Оуфли. Один из владельцев этого дома. А кто вы и что вы тут делаете?

- Проводим небольшое расследование, - отвечал Бергер. - Я - окружной прокурор. Это Том Глассмен, мой следователь. Зачем вы тут копаете?

Оуфли тихо выругался, вытащил из кармана телеграмму и протянул ее прокурору. Луч фонаря осветил телеграмму, разорванный рукав, исцарапанные руки, покрытые грязью.

- Напугали вы меня своим фонариком, - сказал он. - Я прыгнул в самые колючки. Ну, все равно, я и так весь исцарапался. Хороший же у меня вид!

Он оглядел свой костюм, рассмеялся, как бы извиняясь. Но четверо мужчин не обратили внимания на его вид. Они изучали телеграмму:

"КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ ГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ".

Телеграмма была подписана "ДРУГ".

- Вроде телеграмма настоящая, - тихо сказал Глассмен. - Прошла через телеграф.

- Что же вы нашли? - спросил Бергер.

Оуфли шагнул вперед и тут впервые заметил Мейсона. Он мгновенно напрягся и спросил:

- А этот человек что тут делает?

- Он здесь по моей просьбе, - сказал Бергер. - Он адвокат Чарльза Эштона, привратника. У меня к Эштону несколько вопросов, и я хотел бы, чтобы Мейсон присутствовал. Так вы нашли что-нибудь там, где копали?

- Я нашел палочку, - Оуфли вытащил ее из кармана. - Она была в земле. Я прокопал суглинок и гравий. Там ничего нет.

- Кто послал телеграмму?

- Вы могли бы это определить.

Бергер тихо сказал Глассмену:

- Том, перепиши номер, съезди на телеграф и попроси найти эту телеграмму. Разузнай все, что сможете. Достань адрес отправителя.

- Вы что, приехали из-за телеграммы? - спросил Оуфли. - Будь проклята эта ночь. Не стоило мне вылезать и копать тут, но вы понимаете, что я почувствовал после такого совета.

- Мы приехали в связи с другим делом, - объяснил Бергер. - Где Сэм Лекстер?

Оуфли вдруг заволновался:

- Нет его. А зачем он вам? - С минуту Оуфли колебался, затем спросил: - Вы разговаривали с Эдит де Во?

- Нет, - сказал Бергер, - я не разговаривал.

- Я с ней говорил. - Мейсон внимательно посмотрел на Оуфли.

- Я так и знал, - сказал Оуфли. - Просто удивительно, до чего вы любите совать нос в чужие дела.

- Хватит, - остановил его Бергер. - Идемте в дом. А что там насчет бриллиантов, спрятанных в костыле Эштона?

- Вам об этом известно столько же, сколько и мне, - мрачно огрызнулся Оуфли.

- Сэма нет дома?

- Нет.

- А где он?

- Не знаю. На свидании, наверное.

- Ладно, - сказал Бергер. - Пойдемте.

Они поднялись на крыльцо. Оуфли достал связку ключей, открыл дверь и сказал:

- Извините, я на минутку, отмоюсь и переоденусь.

- Стой-ка, парень, - остановил его Глассмен, - тут ведь речь о полумиллионе монет. Мы, конечно, тебе верим, но не лучше ли проверить твои карманы и убедиться...

- Глассмен, - предостерег Бергер, - с мистером Оуфли не надо так обращаться. - Он повернулся к Оуфли: - Извините мистера Глассмена за слишком резкие слова, но мне в голову пришла та же самая мысль, да и вам, без сомнении, тоже. Речь идет об огромной сумме. А если автор телеграммы поклянется под присягой, что вы откопали хотя бы часть этих денег?

- Я же ничего не нашел. А если и нашел бы, так они все равно мои, половина, во всяком случае...

- Не думаете ли вы, что вам лучше запастись свидетелями?

- А как это сделать?

- Подвергнуться добровольному обыску.

- Валяйте. - Лицо Оуфли помрачнело. - Обыскивайте.

Его обыскали. Бергер удовлетворенно кивнул:

- Может быть, позже вы будете рады сотрудничеству с нами.

- Не буду. Теперь можно пойти переодеться?

- Лучше не надо, - покачал головой Бергер. - Сядьте. Вы быстро обсохнете.

- Хорошо, - вздохнул Оуфли. - Выпьем по рюмочке. Вы, кажется, тоже побывали под дождем. Бурбон, ржаное или шотландское?

- Что ни выберешь, - заметил Мейсон, - все равно - виски.

Оуфли метнул на него подозрительный взгляд и позвонил. В дверях появился мужчина с синевато-багровым шрамом на правой щеке, придававшим ему выражение злобного торжества, и спросил:

- Вы звонили?

- Да, - сказал Оуфли. - Принесите виски, Джим. Бурбон, шотландское. И содовую.

Человек кивнул и удалился.

- Джим Брэндон, - объяснил Оуфли. - Он и за шофера, и за дворецкого.

- Каким образом он был ранен? - поинтересовался Бергер.

- Автомобильная авария, кажется... Это вы мистер Бергер, окружной прокурор?

- Да.

- Сожалею, что Эдит де Во сказала то, что сказала.