Кот, который учуял крысу - Страница 45

Налоги нас не разоряют дотла,

На старого друга не держим мы зла.

Сосед по судам не таскает соседа,

Любой тебе доллар даст в долг до обеда,

И нос не суём мы в чужие дела!

Кто-то предложил сделать эту песню официальным гимном Пикакса, и жители Индейской Деревни дружно загорланили, выражая одобрение. Дерек многозначительно подмигнул Квиллеру, который тут же ушёл, прихватив с собой Полли и бормоча извинения.

Около десяти часов вечера Квиллер начал готовиться к визиту, ставя на поднос напитки и тарелочку с разными сортами сыра, а сиамцы внимательно наблюдали за ним. Внезапно, как по команде, они разом повернули головы к окну.

На боковой дорожке стоял Эндрю Броуди в рабочей робе, которую он обычно надевал, чтобы сгребать граблями листья в саду. В руках он держал волынку, оглушительно выдувая неистовый мотив народного танца.

Когда стихли дикие звуки, от которых ноги сами пускались в пляс, Квиллер крикнул через окно:

— Энди! Что это за безумная песня?

— «Пьяный волынщик».

— Тогда заходи, протрезвеешь.

Он прошёл на кухню вслед за Квиллером, с ходу бросив свой инструмент на диван. Там кошки могли обнюхать это странное животное и решить, живое оно или мертвое.

— Ну, как сходил в больницу?

— Я играл его любимые мелодии, и он казался умиротворенным, когда я уходил.

Напитки были поданы в гостиной, где за рёшеткой в камине уютно потрескивал огонь. Гость оценивающим взглядом изучал обстановку.

— Какие огромные малиновки! А яблоки настоящие?.. Кувшин — стеклянный? Это что-то потрясающее!..

Потом он спросил:

— А почему ты сидишь дома? Сегодня же последняя пьянка перед первым снегом…

— Вот я и пью с тобой в последний раз.

— Знаешь, есть такие придурки, которые выскакивают на улицу, когда начинается снегопад, и бегают с высунутым языком. Ты тоже так делаешь?

— Не могу сказать, что я подхожу под это определение.

— Говорят, если снежинка упадет на язык, тебе обязательно повезёт. В центре, как всегда, сегодня соберётся куча идиотов: будут бегать высунувши языки, как бешеные собаки.

Зазвонил телефон.

— А пусть его звонит, — отмахнулся Квиллер. — Кому надо — оставит сообщение.

После нескольких напрасных звонков включился автоответчик: голос был мужской.

— Квилл, это Кёрт. Мой ответ — да. Завтра в двенадцать дня. Вы приняли мудрое решение.

— Ждешь Великого сегодня вечером? — поинтересовался Броуди.

— Скорее нет, чем да. Я не шибко доверяю предсказаниям Бюро погоды. У меня дома свой живой барометр — мой Коко. Когда он выдаст очередной метеорологический припадок, значит, пора задраивать люки.

— Знаешь, один из сыновей моего соседа получил приз — жёлтый карандаш — в твоём конкурсе. Он написал стихотворение про своих кошек… А где твои зверюги?

— Одна юная воровка уже положила глаз на твои наручные часы… А другой — бандит, как ты его называешь, — смотрит на тебя со ступенек лестницы и недоумевает, почему же до сих пор не раскрыто элементарнейшее преступление.

— А как он оценивает ситуацию? — Броуди обратился к Квиллеру с такой серьёзностью, будто разговаривал с самим Эркюлем Пуаро.

— Сначала дай-ка я тебе налью, а то у тебя ничего нет, — предложил Квиллер. — И бери сыр. — Репортёр явно тянул с ответом. — Если ты никогда не слышал, как воет Коко посреди ночи, и не обливался холодным потом от страха, ты можешь не поверить мне. Потому что его истошные крики всегда означают убийство. Он начал выть как раз в тот момент, когда застрелили Раффа Эбби, в другой раз — когда убили Касса Янга. Но до этого он так же выл, когда сгорели тысячи книг в лавке букиниста. Коко считает, что убийство и, между прочим, поджог можно было предотвратить, но у меня есть своя версия на этот счёт.

— Что ж, послушаем…

— Неизвестная личность проникла в магазин через заднюю дверь, и кот Эдда сбежал — только благодаря этому он спас свою жизнь. Уинстон никогда не выходил на улицу, но кошачий инстинкт предупредил его о нависшей опасности — тот самый инстинкт, который «заряжает батарейки» Коко.

— Допустим, что все три несчастных случая — это три уголовных преступления. Но готов ли Коко указать, кто у него на подозрении?

— Йау! — отозвался Коко, услышав своё имя.

— Вот вам и ответ, — сказал Квиллер. — Вам что-нибудь говорит фамилия Омблоуэр?

— Да нет, ничего. Странное имечко.

— Джордж Омблоуэр был одним из трёх хулиганов, которые когда-то учились в старших классах Пикакской средней школы. Теперь он снова вернулся сюда, но уже под другим именем. А что тебе известно про ассоциацию «Донэкс»?

Броуди закашлялся.

— Я не имею права говорить, но завтра в газете появится кой-какая интересная информация.

— Между тем Омблоуэр будет здесь завтра ровно в полдень: я пригласил его на «Кровавую Мэри». Заодно я планирую задать ему несколько вопросов, которые могут привести его в замешательство. В зависимости от его реакции решим, что делать. На всякий случай пусть у меня в квартире спрячется полицейский — если вдруг придётся арестовать моего гостя.

— Ты это серьёзно?

— Куда уж серьёзнее! Этот человек — мой сосед, живёт в этом же блоке, дверь в дверь, поэтому нельзя ставить полицейские машины у обочины.

— Ну, с этим мы как-нибудь разберемся, — решил Броуди.

На следующее утро Квиллер позвонил в «Плазу», гостиницу для домашних животных.

— У вас можно оставлять кошек на несколько часов?

Лори Бамба всегда была для Квиллера палочкой-выручалочкой — с тех самых пор, как он появился в Мускаунти.

— Как правило, нет, — ответила она, — но…

— Мне нужно пристроить их на полдня — по причинам, которые мне трудно сейчас объяснить.

— А когда вы хотите их привезти?

— Прямо сейчас.

— Мы пришлем за ними лимузин через полчаса. Ваша перевозка или наша?

Квиллер заманил сиамцев на кухню, положив им в мисочку кошачьей вкуснятины, и сразу сунул их в перевозку. Внутри контейнера двум пушистым созданиям было тесновато, поэтому они терпеть не могли путешествовать. Коты ощерились, шерсть у них встала дыбом, и животные стали напоминать дикобразов, взгромоздившихся на ходули.

— Считайте, что вы едете на каникулы на шикарный курорт, — посоветовал им хозяин. — Ведите себя как патриции. — На него сквозь тонкие прутья металлической решетки уставились две пары злобных глаз.

Вскоре после того как лимузин умчал кошек в «Плазу», к дверям кондоминиума подъехал фургон с надписью «Сантехнические работы», и к четвёртому блоку направился водопроводчик с чемоданчиком в руках.

— Где протечка? — спросил водопроводчик с ухмылкой, когда Квиллер отпер ему дверь.

— Заходи, Пит, — пригласил его Квиллер, узнав в мужчине заместителя шерифа.

Пит коротко поговорил по сотовому, и фургон отъехал.

— Что тут происходит, мистер К.?

— Ко мне должен зайти один человек насчёт книг — я подозреваю его в убийстве. Я собираюсь задать ему несколько изобличающих вопросов — естественно, не о книгах. Если он набросится на меня, то вы будете рядом. Комната на втором этаже рядом с внутренним балконом будет вашим наблюдательным пунктом.

— Думаю, нам лучше записать ваш разговор на магнитофон, так что я пойду настрою запись.

— Делайте все, что сочтете нужным. Можете подвинуть мебель, если мешает. И дайте мне знать, если вам что-то понадобится.

Снова зазвонил дверной колокольчик. Теперь у поребрика стоял другой фургон — «Пицца на заказ». Рассыльный вручил Квиллеру большую квадратную картонку. В курьере «заказчик» узнал переодетого офицера из Пикакского управления полиции, называемого в просторечии ПУП Земли.

— Привет, мистер К.! Броуди прислал вам вот это для вечеринки. Я слышал, сегодня у вас будет очень весело: игры, песни, пляски… — Полицейский сказал несколько слов по мобильнику, и фургон с пиццей отъехал.